Смерть на фуршете

— Где «там»?

— В Международном пресс-центре «Мультмедиа»! Рядом с метро «Парк культуры». У них «круглые столы», пресс-конференции, брифинги и видеомосты идут непрерывно. Соответственно, в сопровождении фуршетов. Ты выясни, кто с тобой придет, а я пропуска закажу.

— Но сколько их привести? У меня, наверное, с десяток визиток за прошлый вечер скопилось.

— Десяток не надо! Но ничего не выбрасывай! Обязательно потребуется… Сегодня прихвати двух-трех… тех, с кем ты больше всего на этом вечере общалась… Встречаемся у метро «Парк культуры кольцевая»…

Понятно!

Значит, надо собрать президиум Академии фуршетов.

У Ксении были визитки Караванова и Ласова, а Трешнев ей свой телефон продиктовал незадолго до рокового купряшинского объявления.

Воля согласился сразу.

Сложнее оказалось с президентом Академии фуршетов. Он ответил шелестящим шепотом:

— Ксения? Конечно, помню. Что-то срочное? Где?

Выслушав предложение Томильцева встретиться, президент вздохнул:

— Я сейчас на презентации. Фуршет скоро начнется. Они неплохо накрыли. Но если твой Томильцев приглашает в пресс-центр и там будет еще что-то, я должен соразмерить… Ведь во второй половине дня надо быть еще в двух местах… Кстати, пропуск в «Мультмедиа» для меня заказывать не нужно, я там аккредитован на постоянной основе…

Андрея Филипповича она, как видно, разбудила. Говорил он полусдавленным, хриплым голосом, и можно было догадаться, что ему плохо.

Впрочем, узнав, из-за чего звонит Ксения, тут же взбодрился, сообщил, что сейчас выпьет ряженки и будет на месте вовремя.

После путешествия по лабиринтам Пресс-центра они оказались в довольно просторном холле со столами вдоль стены, на которых было тесно от корзинок с пирожками разнообразной формы, блюд с бутербродами и круассанами, эклерами и безе. По краям стояли две многоэтажные вазы с фруктами и виноградом.

— Вин нет, — с порога произнес президент Академии фуршетов, пронзительным взглядом окинувший эту панораму.

— Ну, мне рановато, — сказал Трешнев. — Я начинаю не ранее семнадцати часов.

— Но в такую жару бокал холодного шампанского не помешал бы, — заметил Караванов. Действительно, как и накануне, жара расплющивала Москву.

— Там, — пояснил Борис, показав на широкие серые двери, — сейчас идет онлайн-конференция, это для них накрыли. Так что берите, кому что глянется, и пройдем в один кабинетик поблизости, где можно будет спокойно все обсудить…

— Конспиративное помещение? — деловито осведомился Трешнев, оглядывая окна с полузакрытыми жалюзи.

— Вроде того, — неопределенно ответил Борька. — Удобно для таких случаев. — Можете быть откровенны: все под контролем. Без утечки информации.

Трешнев понимающе улыбнулся, посмотрев на какие-то цилиндрики над дверью.

— Противопожарные датчики, — улыбнулся и Борька.

После коротких взаимных представлений (об Академии фуршетов пока не было сказано ни слова) и энергичного обсуждения шума вокруг двойного убийства, который неостановимо рос в Интернете и в массмедиа, перешли к делу.

Борис сомневался в том, что убийца или убийцы могли оказаться среди тех посетителей, кого они переписали. Разумеется, все будут тщательно проверены, но сейчас важнее собрать их свидетельства, привлекшие внимание детали, странности, реплики…

— Тогда идите от финалистов, — сказал Трешнев. Пренебрегши кофе, он жадно пил минеральную воду. — Не думаю, что все они были довольны решением жюри.

— Их алиби тоже проверяется. Димитров, перекусив на фуршете, через час уже был в прямом эфире радиостанции «Самострой», где он ведет авторскую передачу о разрушении исторического центра Москвы и других российских городов. Затем, как финалист премии, записал два интервью для каналов «Иерусалимское время» и «Аль-Джазира», после чего появился на экранах телевизоров и компьютеров среди пассажиров ночной подземки в качестве модератора ежедневного флешмоб-шоу «ДИМИТРОВское метро».

Ксения ошарашенно слушала и вдруг подумала о том, что, если бы этот великий человек задумал убийство, он бы и алиби себе выстроил безупречно.

— Борис Савельевич Ребров, Арина Старцева и ребровская внучка Тамара так и не расстались. Многие видели, что они вдруг быстро собрались и ушли с фуршета вместе, при еще живом Горчаковском, и вместе же уехали на автомобиле, вызванном Купряшиным, к Борису Савельевичу на дачу.

Вроде не было проблем с алиби и у Данияры Мальмет. В неотлучном сопровождении своих суровых спутников (сейчас их пробивают на принадлежность к нелегальным мигрантам или на связь с ними) она сразу после раздачи интервью уехала в «Президент-отель», где для нее был снят номер, а потом еще долго ужинала-завтракала в тамошнем ресторане в расширенной компании друзей и земляков.

Проблемы были только с Антоном Абарбаровым. Никто не видел, когда и как он ушел с церемонии. Все его телефоны, которые были у следствия, не отвечали, квартира, где он зарегистрирован, была заперта. Антон попросту исчез.

— Это нас тревожит, — сказал Борис. — Весьма тревожит. Тем более что, по первым выводам экспертов, убили Горчаковского профессионально — фуршетной шпажкой для маслин, фруктов и сыров.

— Как это может быть?! — изумилась Ксения, вспомнив кучки разноцветных игрушечных шпажек на белой скатерти.

— Может, — тихо проговорил Борис. — Не буду вдаваться в подробности. Вам, надеюсь, такой навык никогда не понадобится. А вообще-то человек человека может убить чем угодно. Вот вы, писатели, садитесь за стол, берете самую банальную пластмассовую шариковую ручку и не подозреваете, что это грозное оружие!

— Почему же? Подозреваем, — благодушно, несмотря на все произошедшее, возразил Воля Караванов. — Читали у Маяковского кое-что и про это.

— Нет. В буквальном смысле слова. Шариковой ручкой убить куда проще, чем фуршетной шпажкой.

— Мы в основном, как и все, сразу в ноутбук пишем, — сказал президент Академии фуршетов.

Борис сидел за столом перед раскрытым ноутбуком.

— Кстати, о ноутбуках. Есть десятки способов убийства посредством ноутбука! Это попросту агрегат смерти!.. А если по делу, то Абарбаров служил в горячих точках — на Северном Кавказе, и, думаю, там много чему научился… Поэтому нам надо поскорее его разыскать и во всем разобраться.

— Я ведь видела его вчера на фуршете! — наконец опомнилась Ксения и нервно отщипнула виноградину от трешневской грозди. — Пил не закусывая, а при нем был очень неприятный… навязчивый… и тоже пьяный.

Борис защелкал клавишами.

На экране прошли одна за другой три фотографии Абарбарова при пьянице в ковбойке. На одной со спины, с краю, виднелась она, Ксения.

Ничего себе! Выходит, они не только переписаны…

— Разумеется, мы еще вчера начали собирать все фотографии и видео с церемонии. — Борька словно услышал ее немой вопрос. — Там есть кое-какие юридические тонкости, но мы надеемся, что литераторы нас поймут правильно, а не будут по привычке кричать о возрождении тоталитаризма. Во всем мире так делают. Ведь убили ваших коллег, а многие вели свою съемку и могли снять то, что нам нужно.

— «Блоу-ап», — сказал Трешнев.

— Что? — не понял Борька. Она, впрочем, тоже не поняла.

— Есть такой фильм, — пояснил президент. — Там как раз это и происходит: фотограф снимает одно, а потом обнаруживает в кадре и другое — убийцу.

— Шел в комнату — попал в другую, — так же отрешенно произнес Трешнев.

— С вами не скучно, — улыбнулся Борька. — Что-то знакомое. А фильм я посмотрю обязательно.

У Трешнева неожиданно заиграла пахмутовская «Мелодия», всем, и Ксении в том числе, знакомая по песне в исполнении Магомаева. Академик-метр д’отель, извинившись, ответил, и его голос сразу приобрел бархатные оттенки.

Ему что-то говорили, он слушал, и его потрепанное вчерашним алкоголем лицо на глазах у всех разглаживалось.

— Конечно, знаю… Конечно, были… Вот как! Точно помнишь?.. Нет, я не сомневаюсь в твоих интеллектуальных способностях, просто дело очень серьезное… Я, кстати, сейчас беседую со следователем… Может, и ты приедешь?.. Ну, понятно… Договорились. Сразу позвони!