Дипломат
Дипломат читать книгу онлайн
«Прогрессивный английский писатель Джеймс Олдридж знаком советскому читателю не только как автор талантливых художественных произведений, но и как активный борец за дело мира и безопасности народов.
Является автором романов «Дело чести» (1942 г.), «Морской орел» (1944 г.), политической пьесы-буффонады «Сорок девятый штат» (1946 г.).Предлагаемые в этом издании «Лорд Эссекс» и «Мак-Грегор» представляют собой первую и вторую книги романа-трилогии «Дипломат».» Отрывок из книги: Джеймс Олдридж. «Дипломат». iBooks. https://itunes.apple.com/WebObjects/MZStore.woa/wa/viewBook?id=390F66C1120420BB2B32037F5A1A33CCВнимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Он с наслаждением потянулся и немедленно заснул Кэтрин несколько минут прислушивалась к его ровному дыханию и тоже уснула. Мак-Грегор долго лежал без сна, думая о том, как трудно понять этих двух людей и как в то же время было бы интересно их понять.
С этой приятной мыслью он заснул и наутро проснулся позже всех, когда яркое солнце уже заливало комнату сквозь заклеенное бумагой окошко.
Все тело у него ломило, и, пытаясь приподняться, он невольно застонал. Ни Кэтрин, ни Эссекса не было в комнате, но сапоги Эссекса стояли у стены напротив. В комнате было холодно. Из кухни тянуло запахом жареного. Почувствовав голод, Мак-Грегор решил, что он здоров, несмотря на боль в ноге и во всем теле. Голова была свежа. Он осторожно пощупал ранки на лице. Они уже затянулись корочкой и не досаждали ему больше. Мак-Грегор тут же забыл о них и чувствовал только, что ему надо побриться. Он снял пижаму, натянул брюки, надел носки и сапоги. Пока он спал, чемодан его внесли в комнату; он достал полотенце и вышел во двор.
Как в большинстве караван-сараев на севере Ирана, все двери тут выходили в тесный внутренний двор. Комнаты для приезжих купцов и путников чередовались с конюшнями, чтобы тепло, исходящее от лошадей и мулов, не пропадало даром. Курдов не было видно; Аладин восседал посреди двора перед костром и готовил завтрак из консервов. Машина стояла тут же, и Аладин сердито кричал на мальчишек, пытавшихся залезть в нее. Он обрадовался Мак-Грегору, и между ними завязалась непринужденная беседа, к которой так хорошо приспособлен персидский язык. Они невольно заговорили на этом языке, потому что он куда выразительнее английского.
У Аладина была приготовлена вода, и Мак-Грегор, раздевшись до пояса, стал мыться, продолжая разговаривать с Аладином, поливавшим его из жестянки. Мак-Грегор спросил, как они выбрались из русла реки. Афганец сказал, что Эссекс приехал как раз во-время, потому что еще немного – и на них напали бы курды. Аладин очень тревожился, пока мулы медленно тащили машину, но лорд Эссекс почти всю дорогу преспокойно спал на заднем сиденье. Более того, Эссекс уже ходил с ним утром по деревне, расспрашивая о русских, о том, как можно уехать отсюда, о лошадях. Потом Эссекс отослал его домой готовить завтрак, а сам с ханум пошел осматривать мечеть.
Аладин поливал Мак-Грегору голову, косясь одним глазом на кастрюлю, другим – на форд и явно не заботясь о том, куда попадает вода. Появление во дворе Кэтрин и Эссекса так заинтересовало его, что он пустил струю Мак-Грегору за пояс, и тот завопил, требуя полотенце.
Кэтрин злорадно засмеялась.
– Вам не холодно? – спросила она, когда Мак-Грегор схватился за полотенце.
– Очень холодно, – ответил Мак-Грегор. Вытерев шею и грудь, он выпрямился и, не снимая с плеч полотенца, повернулся к ним. Губы Кэтрин были не накрашены, лицо разрумянилось от холодного утреннего воздуха. Эссекс, хотя и небритый, тоже выглядел свежим и бодрым. Он был не в бриджах, а в вельветовых брюках и желтых ботинках.
– Посмотрите, – сказала Кэтрин. – Мне почистили башмаки.
Мак-Грегор размахивал руками, чтобы согреться, и она заметила у него на груди темный широкий рубец от затянувшейся глубокой раны.
– От чего это у вас? – спросила она.
Он прикрыл рубец руками. – Ожог.
– Как это случилось?
– Грузовик загорелся, – сказал он и ушел в дом.
Мак-Грегор оделся, расчесал волосы и пощупал щетину на подбородке. Он решил, что пусть уж лучше растет борода, чем мучиться с бритьем. Потом он снова вышел во двор, и они втроем уселись на подножку форда, предпочитая завтракать, закутавшись в пальто и одеяла, чем дышать спертым воздухом караван-сарая.
Аладин приготовил на завтрак сосиски, и по мере того как другие постояльцы выходили во двор и останавливались погреться у костра, англичане все сильнее чувствовали, что этим людям их завтрак кажется верхом роскоши. Сами они ели маленькие плоские хлебцы, сушеный инжир и чернослив. Зрители, не стесняясь, вслух обсуждали еду чужеземцев, и один из них попросил у Аладина пустые жестянки из-под консервов. Аладин, с подобающей ему важностью, заявил, что его не интересует судьба жестянок – пусть берет кто хочет.
– Если бы у меня была тысяча таких банок, – сказал один купец, – я стал бы миллионером. Может, продадите несколько?
– Нет, – отрезал Аладин.
– Спроси своих господ, – сказал купец. – Это им решать.
– Сам проси, – ответил Аладин.
– Они говорят по-нашему?
– Лучше тебя.
– Простите меня, – сказал купец, обращаясь к Эссексу, Мак-Грегору и Кэтрин. – Я не знал, что вы меня понимаете. Не угодно ли вам купить хороший ширазский ковер или тавризское серебро? Еще могу предложить шелка и бумажные ткани из Алеппо.
– Мы весьма признательны, – ответил Мак-Грегор, – но нам ничего не нужно.
– У меня есть все, что вы могли бы пожелать, – настаивал купец. – Я хотел бы купить у вашего слуги банки со съестным, инструмент, которым их открывают, и кое-что из утвари.
– Все это нам самим нужно, – сказал Мак-Грегор.
С терпеливой настойчивостью человека преуспевающего и сытого купец продолжал учтиво предлагать свои товары, пока не убедился, что все его попытки заключить сделку тщетны. Тогда он привлек к беседе другого купца, постарше, и тот сказал, что всегда восхищался умением англичан торговать. – Благодаря честности одного англичанина, – заявил он, – Иран занял первое место в мире по торговле моим товаром.
– Вот как? – сказал Мак-Грегор. – Позволь узнать, чем ты торгуешь?
– Я торгую опиумом высшего качества, – ответил стаик. – У меня товар свежий, чистый, неподмешанный, проверенный и полновесный. Этим совершенством нашего товара мы обязаны мудрому и благородному англичанину, который приехал в Исфахан много-много лет тому назад и объяснил нам, что чистота и доброкачественность нашего товара обеспечат нам постоянный спрос на него. С того дня мы торгуем только неподмешанным опиумом. И ныне это лучшее в мире зелье как для мужчин, так и для женщин и детей. Оно превосходно для постоянного потребления и не вызывает неприятных последствий, которыми обычно сопровождается курение слишком маслянистого восточного опиума. Мы так признательны этому великому англичанину за то, что он внес честность в торговлю опиумом, что я прошу позволения преподнести каждому из вас по серебряному ящичку с моим товаром – с чудеснейшими черными жемчужинами непрерывного наслаждения.
– Спешу заверить тебя, что я недостоин такого подарка, – сказал Мак-Грегор.
– Напротив, – возразил купец. – Мой подарок недостоин твоих славных предков.
Мак-Грегор отверг три серебряных ящичка и сообщил заинтригованным Кэтрин и Эссексу, что за такое внимание они должны благодарить своего славного предка, который подвел под производство опиума в Исфахане столь солидную моральную базу.
– В жизни не слыхал ничего смешнее, – сказал Эссекс.
Кэтрин, еще живо помнившая одурманенного опиумом офицера, не находила тут ничего смешного.
– Если этот старик из Исфахана, чего ради он сюда приехал? – спросил Эссекс.
– Я только сейчас понял, что в этой деревне изготовляют опиум, – ответил Мак-Грегор. – Чувствуете запах гнилых яблок?
– Да.
– Так пахнет опиум в жидком виде. Этот купец, вероятно, скупает здесь сырье.
– Дайте ему две-три банки, и мы возьмем его ящички, – сказал Эссекс.
– Нет. – Кэтрин отрицательно покачала головой.
– Дорогая Кэти, не ломайтесь.
– Какая гадость! – сказала она.
– О, господи! Вас смущает этот англичанин? – Сам Эссекс был в восторге от своего соотечественника.
– Страшно подумать, что он сделал, – сказала она. – Мы иногда бываем просто чудовищами.
– Какая чепуха! – Эссекс самолично произвел обмен товарами, обернув дело так, что вместо взаимных подарков получилась купля-продажа. Впрочем, он тут же раскаялся в своем поступке, заметив, что Кэтрин не на шутку рассердилась, и отказался от мысли преподнести ей один из ящичков в память о забавном дорожном приключении. Сам он, разумеется, расскажет о нем – не преминув упомянуть об англичанине, – когда будет показывать ящичек в более цивилизованном обществе. Из этого ящичка выйдет отличная табакерка.