Духless: Повесть о ненастоящем человеке

ры, я ощущаю себя Одиссеем, привязавшим себя к брюху барана в пещере Полифема. Запах и отвращение, надо полагать, сходные. Стараясь думать о том, как скоро я доеду до гостиницы и ванна в номере примет меня в объятия ржавых пен своих, я спускаюсь на первый этаж, бросаю ключи от квартиры (предусмотрительно положенные Мишкой в мой ботинок) в почтовый ящик и выхожу на улицу.

Такси ловится очень быстро, и вот уже пятнадцать минут спустя понурый водила-кавказец на дребезжащей «Волге», чей салон наполнен суфийской музыкой, подвозит меня к гостинице. Я протягиваю ему пятидесятирублевую купюру, он кладет ее на панель и говорит, не вынимая изо рта сигарету:

— Штоби ти был здароф!

Я благодарю его, он в ответ прикладывает четыре пальца к виску, салютует мне и трогается прочь, оставив мне клуб едкого сизого дыма. Пока я поднимаюсь в номер, меня занимают мысли о разнице отечественного и европейского бензина, запахах на улице и проблемах экологии. Не то чтобы меня волновали проблемы мирового «зеленого» движения, просто к вискам начинает подступать головная боль. А эта проблема, скажу я вам, куда серьезнее мирового парникового эффекта.

В номере я звоню Володе, договариваюсь встретиться с ним в три часа дня, затем втыкаю телефон заряжаться и быстренько сматываюсь в ванную. Лежа в ванне, я набираю полный рот воды, плююсь ею в противоположную стену, потом рассматриваю свои ногти, потом пялюсь на гостиничный халат, висящий на крючке, потом размышляю о том, что только идиоты воруют гостиничные халаты. Потому что, во-первых, даже если ты его купил, все все равно будут думать, что ты его спиздил, а во-вторых, ходить у себя дома в халате с эмблемой «Невского Паласа» или «Хилтона» — это полный отстой. К чему эти размышления привели меня, я не помню, потому что отрубился, убаюканный теплой водой.

В два часа дня я вскакиваю из остывшей воды и несусь в комнату, к мобильнику:

— Але?

— Брат… — Это Вадим.

— Да, брат.

— Ты в Питере?

— Ага.

— Чего делаешь?

— Спать хочу.

— А чего ты делаешь для того, чтобы не хотеть?

— Забиваю стрелки с директором нашего филиала на три часа дня.

— Брат, это полный отстой, брат.

— Я в курсе, брат, но у меня нет выбора, брат. Я только исполняю приказы и все такое. Я сам не хотел вырывать у евреев коронки и реквизировать их имущество. Я всего лишь исполнял приказы, брат.

— Короче. Я тоже в Питере.

— Ха-ха-ха. Не расстаться нам вовек, да? Ты следишь за мной? Скажи, чувак, я тебе нравлюсь?

— Я с ума схожу и все такое, — говорит голосом Бивиса.

— А ты чего в Питере делаешь?

— Сижу на каком-то отстойном семинаре, посвященном рознице. Старые журналистские телки, несвежие бутерброды и херовый кофе. В общем, жизнь удалась!

— И чего мы вечером будем делать?

— Я не знаю даже. Во сколько Эрмитаж закрывается? Ха-ха-ха.

И мы оба смеемся довольно продолжительно, и мне становится очень весело, и уходит недосып, и кажется, что я вовсе не уезжал из Москвы.

— Вадим, ты, кстати, где остановился?

— В