клуб аистенок(СИ)

Утренняя газета причиной смерти Дэвиса назвала пневмонию, и внезапно Рути пронзило: она пришла на мемориальную службу человека, которого когда-то так ненавидела. Ее охватило сильное желание повернуться и уйти, но Шелли нужно было быть здесь: ему надо помочь пройти через это, и она осталась, держа его руку и чувствуя через нее его напряжение. Скоро почти все белые стулья были заняты, она взяла Шелли под руку и провела на сидения в заднем ряду.

Служба напоминала свободный форум с друзьями Дэвиса, которые делились воспоминаниями о нем. Иногда два человека вставали одновременно, чтобы пройти к подиуму и тогда один из них уступал место другому. Говорили, какой прекрасный человек был Дэвис, какая прекрасная, счастливая это была пара - Марша и Дэвис, и как им всем будет его не хватать. Рути взглянула на Шелли, чтобы понять, как он все это воспринимает, и в первый раз заметила у него в руках небольшую стопку карточек-заметок. Увидев, что она смотрит он передал их ей, прошептав: "Посмотри. Только быстро".Заметки эти были написанные забавным почерком Шелли, записи - то, что он приготовил сказать о Дэвисе. А) О дивном чувстве юмора по поводу их связи и всей этой ситуации. В) Каждый день, проведенный с ним, был подарком небес. Рути подняла глаза от заметок, заглянула в глаза Шелли: "Шелли, я люблю тебя. Но не надо такое говорить всем этим людям". Она понимала: меньше всего он хотел это слышать, понимала, он хотел, чтобы все знали, какая для него трагедия - уход Дэвиса из жизни. И на лице его сначала появилось отторжение, она подумала, что как только подиум освободится, он ринется к нему, но ... он отступил, согласился с ней, взял из ее рук заметки. Конечно, это был дом Марши, друзья Марши: им совсем не хотелось ничего знать о любви Шелли к Дэвису. Пока говорили другие, он медленно рвал каждую заметку на мелкие кусочки, заталкивая в карман рубашки.Шоу-бизнес Голливуда небольшой, и скоро Зев Райдер узнал, что Дэвис Бергман бывший любовник Шелли Милтона, умер, и как.

- О, бля! Значит, я делаю все дела в той же уборной, что и он?! Не знаю, как все другие, но с этого дня я пользуюсь уборной внизу. Что, если эта гадость на дверной ручке?! Иногда на собрании я съедаю половину пончика из общей коробки. Что, если он съел другую половину?!

В присутствии Рути и Шелли Зев молчал, но, окруженный другими, не стеснялся. И ни у кого не хватало духу сказать ему замолчать. Первой об этом узнала Рути, когда секретарша Зева суровая, высокая, черноволосая женщина попыталась извиниться перед Рути.

- Он подлец, правда. Всегда! - однажды утром она остановила Рути в дамской уборной.

Рути сполоснула руки, избегая смотреть на свое изможденное лицо в зеркале.

- Если ты говоришь о Зеве, то, конечно, да. он - подлец из подлецов, свинья, крыса, говно. Что в этом нового? - она потянула бумажную салфетку из контейнера на стене, наблюдая, как секретарша красила губы темно-лиловой помадой, от чего ее белая кожа смотрится еще белее.

- Он уже всех достал, говоря о Шелли гадости, - секретарша потерла одну лиловую губу о другую, жест, который Рути, редко пользующаяся косметикой, не понимала. - Он всех пугает, говорит не трогать выпечку, которую ты печешь. Заметила, сколько сейчас остается всего в конце дня?

- Что ты имеешь в виду?

Секретарша с трудом оторвалась от зеркала и оторопело взглянула на Рути:

- Рут, ты не должна меня цитировать. Ты же знаешь, мне нужно содержать дочь и, если Зев заподозрит, что это я сказала тебе, он меня вышвырнет отсюда, но ... я знаю, он ищет повод порвать с Шелли контракт. Я слышала, как он по телефону говорил с Писательской Гильдией, он ищет какую-нибудь зацепку в контракте, чтобы уволить и не платить полной зарплаты. Не говорит, о ком идет речь, спрашивал отдел контрактов Писательской Гильдии, какие бреши в контракте, например, непоявление на работе или другие причины, по которым можно человека уволить и не платить.

Рути схватилась за край холодной керамической раковины, ощущая, как гнев охватывает ее тело:

- Что ты имеешь в виду с выпечкой?

- После того, как он узнал, что Дэвис умер, а Шелли и Дэвис были - она сделала жест рукой и передернула плечами, будто не зная, каким словом определить их отношения...

- Любовниками. Они были любовниками, продолжай, - сказала Рути.

- ... он скатился со всех катушек. Потому что он знает, что ты и Шелли живете вместе, а ты все время печешь эти штучки ... Тебе известно, как Зев зациклен на своем здоровье, поэтому ...

- То есть, он замышляет убрать нас? Уволить?

- Не тебя, Шелли.

- Так не бывает. Мы - команда и по-другому - дьявол! - невозможно. Это дискриминация! Я звоню юристу!

- Дерьмо! Ты втянешь в это дело юриста, и я - мертвец! Он сразу поймет, откуда все идет ..., - струсила секретарша.

Ее белое лицо стало еще белее. Рути заглянула ей в глаза:

- Нам с Шелли тоже поднимать сына. Я не позволю этому узколобому, злобному коротышке разрушить нашу семью, как я видела, он сделал с другими семьями. Обещаю, ты никак не пострадаешь! Но я заявляю, что не буду сидеть и ждать, пока этот гад уничтожит нас.-

На 2 часа была назначена репетиция. Когда Рути спустилась в зал, ее помощница передала ей несколько телефонных посланий. Одно было от Шелли: он не придет на репетицию, т.к. должен срочно идти к доктору. В студии она села в задний ряд, делая пометки в рукописи и чувствуя взгляд Зева Райдера на себе. Он видел: она была одна, и она старательно избегает его взгляда.

Вечером, возвратившись домой, Рути устало сбросила туфли, принесла Шелли суп, - у него был грипп и врач сказал ему оставаться дома несколько дней, - накормила и выкупала Сида и прошла в комнату Шелли, услышав его зов,

- Дай я посмотрю новые страницы, - попросил он.

- Не беспокойся. Я возьму все на себя.

- Мне придется торчать в постели несколько дней, но я могу писать...

Рути показала ему сценарий на эту неделю. Конечно, он мог работать в постели, и этой ночью, прежде, чем заснуть, он внес такие прелестные шутки и замены, что другой писатель не мог бы сделать за неделю. Грипп продержал его в постели две недели, в конце второй, в пятницу позвонила секретарь:

- Мистер Райдер попросил меня сообщить вам, что из-за Вашего продолжительного отсутствия, больше не в штате шоу.

- У этого грязного индюка даже не хватило смелости самому сообщить об этом, - сказала Рути.

- Меня часто не было в офисе, Ру. Он легко это докажет. Но ты не увольняйся. Иначе он тебя уничтожит. Держись, хотя бы ради медицинской страховки Сида и еженедельной зарплаты. Обещай не уходить, пока мы не решим, что делать.

От гнева ей хотелось кричать. Не собирается она работать на этого трахнутого монстра. Но, взглянув на Сида, пообещала.

В понедельник по какой-то причине не появилась няня, Шелли был слишком слаб и лежал в постели, и Рути взяла Сида с собой на работу. Ребенок часто бывал на студии, она знала: посади она его в портативный детский манеж с игрушками, он начнет забавляться - иногда громко и радостно вскрикнет - то есть будет менее шумным, чем большинство писателей в команде.

Сегодня Рути сидела во главе стола у игрового манежа и по шокирующей, оглушительной тишине поняла, что всем все известно, или, точнее, все что-то знали. Надо прояснить ситуацию немедленно, пока не поползли слухи.

- Ребята, Шелли не болен СПИДом.

- Упс, - произнес Арни Фишман, нечаянно толкнув чашку кофе.

Огромная коричневая лужа образовалась на желтом листке блокнота и поползла на стол. Трое писателей вскочили на ноги, схватили салфетки и начали промокать. Рути подождала, пока все мокрые салфетки оказались в корзине для бумаг, и продолжила:

- Он - ВИЧ инфицирован, но у него нет СПИДа. Ему сейчас не по себе, тошно, но, помоги ему Бог! Он еще долго будет жить.

Эти клоуны способны были высмеять, обратить в шутку, в шоу все, что угодно, но на этот раз вели себя по-человечески.

- Вы не можете заразиться от него, работая вместе с ним, смеясь вместе или пользуясь тем же писсуаром. Я не заразилась, Сид не заразился, а Шели - его биологический отец, мы пьем и едим из той же посуды, пользуемся теми же полотенцами, обнимаем и целуем его день и ночь. Зев Райдер уволил его. Говорит, что уволил, потому что его не было на работе, и он не делал своей работы. Вы все знаете, и я знаю, и Зев знает, что Шелли по телефону может продиктовать и сделать текст забавнее и смешнее, чем, если бы все мы, находящиеся в этой комнате, работали до полуночи. Это гомофобия. Это дискриминация. Я собираюсь подать иск на этого сукина сына, расстроившего карьеру моего партнера, моего лучшего друга и отца моего ребенка. Но я ничего не смогу добиться, если вы, ребята, не встанете на его защиту. Вы должны говорить не только о его вкладе в шоу, но и о том, каков сукин сын - Зев Райдер. Как ужасно он обращается со всеми нами, как сексуально преследует женщин, как изо дня в день унижает писателей. Вам-то хорошо известно: когда он нападает на одного из нас он нападает на нас всех. Сегодня - один, завтра может быть другой. По любому поводу, который взбредет ему в голову. Пожалуйста, встаньте за нас, помогите нам бороться с этим человеком, дадим ему под зад, как он это делал с каждым из нас так долго.