Сешь ещё этих мягких французских булок, да выпей же чаю (СИ)

Угроза была более чем действенная.

Для того, чтобы послушать, мы сначала хотели записать пластинку. Но потом подумали и решили воспользоваться более совершенной технологией магнитофонной записи. Для этих целей нашли катушечный магнитофон "Яуза" образца пятидесятых, плюс его серьёзно переработали, почистили, перебрали... Модуль помог, в результате у меня на руках был довольно компактный и приличный агрегат, дающий приемлемое качество звука. Я таскал его за собой - не Берии же за мной таскать грузы?

Что ж, пришла пора немного послушать музыку. Взял магнитофон, поставил его на стол, развернул, дал вилку владельцу кабинета. Розетка нашлась быстро, лампу настольную выдернули.

- Что это за аппарат? - спросил Мазуров у меня.

- Магнитофон. Я занимаюсь технологиями звукозаписи, видеозаписи, а музыка так, фоном. Оцените масштаб работ, так сказать, - включил запись.

Катушки были из белого пластикаа, лента - обычная, тёмно-коричневая. Магнитофон - в стиле пятидесятых, заиграла музыка. Первой шла песня "С чего начинается родина". Мазуров слушал всё с большим скепсисом.

Ну понятно, я для него непойми кто, непойми откуда, да ещё и под протекторатом Берии, который совсем не любимец композиторов всея страны. Да и Мазуров не последний человек в СК и мог себе позволить не лебезить перед каким-то малоизвестным членом ЦК.

- Что ж, - музыка закончилась, - патриотично. Кто играл? Кто исполнял?

- Это вопросы к Модесту Леонтьевичу, - отнекался я, - я дал ноты, текст, а уж он превратил это в музыку.

- Вы знаете Модеста Леонтьевича? - удивился Мазуров.

- Конечно, мы с ним долго и упорно работали над записью оркестра. И даст бог - ещё поработаем не раз.

- Что ж вы раньше не сказали? Если вы работаете с оркестром Модеста Леонтьевича, то это другой разговор. И студия, говорите, имеется? Откуда у вас собственная студия?

- Маленькая студия, прошу заметить, - прервал я его, - но удаленькая. Так что, возьмёте меня, или нельзя музыку сочинять без докУмента?

Мазуров устыдился. И правда, творческая интилигенция всегда противопоставляла себя власти, а этот - активно подлизывал, и грозил мой демарш ему серьёзными проблемами с собственным контингентом, который и так был недоволен необходимостью работать через центральный орган цензуры.

- Хорошо, безусловно, мы вас примем, - сдался он, - документы у вас есть?

- Паспорт по возрасту не положен.

- Давайте что есть, в бухгалтерию, там разберутся.

Что ж, вопрос был решён. Но мазуров меня не отпускал:

- Но сначала поясните, что за аппарат вы принесли и как он работает? Качество звука мне понравилось, когда будет серийный выпуск?

- Боюсь, нескоро, - предупредил его я.

- Может быть и скоро, - пошёл наперекор мне Берия, - если ты этим займёшься.

- Но я не могу. Тут нужно будет продвинуть целый огромный пласт советской промышленности. Качественный продукт получить непросто.

- Конечно непросто, - пожал Берия плечами, - а кто говорил, что будет легко? Что тебе для этого понадобится?

- Всё, лаврентий павлович. Точное машиностроение, радиоэлектроника, выпуск новых радиоламп, переоснащение целой отрасли промышленности и главное - выпуск плёнки. Это уже огромное движение для нашей химпромышленности.

- Думаю, это возможно сделать.

- Вот только смысла нет, - возразил я, - сами посудите, в СССР каждый получит возможность переписывать музыку - это приведёт к проблемам с нелегальным распространением записей, не прошедших цензуру. К тому же в целом отрасль с основания союза композиторов впала в стагнацию, был ликвидирован творческий поиск, метод проб и ошибок... а это значит - нашими разработками гораздо быстрее воспользуются на западе. Там каждая группа, ансамбль и певец будут распространять свои записи, а у нас - сами понимаете. Официально-одобренная, однообразная музыка, соответствующая одному, правильному вкусу. В результате это нанесёт непоправимый ущерб советской культуре и подорвёт авторитет правительства, не способного организовать действительно интересную, действительно народную культурную программу.

- Слушай, вот с тобой всегда так, что бы мы ни сделали, будет плохо?

- Нет, почему? Просто тут ситуация такая - у наших конкурентов больше возможностей и больше различных движений в разные стороны, поэтому чтобы мы ни сделали, начнём дело мы, а гешефты будут с этого иметь американцы и англичане. Или вы думаете, что записи официально-одобреных хоровой и оркестровой музыки и правда будут пользоваться большей популярностью, чем джазовая музыка?

- Не будут, - согласился со мной Берия, - нда, проблема. И технологии есть, и применить их невыгодно. С пластинками проще, их в домашних условиях не сделаешь.

- Ну, и это можно организовать, умеючи. Есть умельцы.

- Мелочи, - Берия махнул рукой, - и с этой ситуацией в целом ничего не поделать.

- Моя скромная позиция - что правительство не должно брать на себя ответственность за культуру. То есть - пусть играют, выпускают, слушают, главное чтобы не распространяли ненависть и прочие негативные вещи.

- Слышал уже, - согласился со мной берия, - к сожалению, в ближайшем будущем это изменить не получится. Идеология, сам понимаешь.

- Тогда я даже не знаю, - развожу руками, - может быть зайдём с другого конца, Лаврентий Павлович?

- С какого?

- Будем продавать свою музыку на западе. Я смогу записать пару песен на английском. И чтоб я ел одну свинью, если они не будут популярными. А там - наверху должны наконец понять, что такой подход тупиковый.

- И огребёшь ты полностью.

- Тогда разве что организовать у нас продажу пластинок из-за рубежа? Или вернее, пару студий нелегального копирования.

- Это противозаконно, вообще-то, - возмутился Берия.

- Знаю. Тем не менее, правительство может с чистой совестью сказать, что работает над отловом аудиопиратов. Каких-нибудь уголовников даже можно к стенке за это дело поставить. Главное эффект - здоровая конкуренция советской музыке заставит искать выход из ситуации и вскроет этот нарыв. Пока что лучшего стимула, чем конкуренция не придумано. Заодно посмотрим на реальное положение вещей.

В наш разговор вмешался Мазуров:

- Товарищи, вы о чём?

- О том, как можно сделать советскую музыку международно признанной, - отмахнулся я от него, - идея кстати проверенная и она работает, - обратился я к Берии, - к тому же репертуар мы будем контролировать.

- Нда, идея и правда неплохая... только сделать это нужно тайно, чтобы ни одна сука на западе не смогла доказать наше в ней участие. Мы вообще белые и пушистые, - берия повернулся к Мазурову, - вы что-то поняли?

- Вы хотите распространять нелегальные пластинки, - утвердительно сказал Мазуров.

- Чтобы показать кое-кому, а вернее, всем, что советская музыка должна развиваться. В условиях полного отсутствия конкуренции вам не нужно делать абсолютно ничего. А вот вы попробуйте прожить, когда нужно не уступать заграничным конкурентам!

- Я думаю, - прервал я их, - что средства от левых пластинок можно направить как раз таки на советскую культуру и на стимулирование производств аудио и видеотехники.

- Вот тебе и карты в руки, - Хмыкнул Берия, - сама идея мне нравится. Может быть, это болото удастся расшатать. Мазуров, вы поняли смысл?

- В общих чертах.

- В таком случае забудьте, вы ничего не слышали и ничего не знаете, - он повернулся ко мне, - идея, признаться, неплохая. Но пока что она требует информированного одобрения сверху.

- Согласен, - ответил я, - хотя работать мы можем и без одобрения сверху. Но всё-таки желательно...

- Я поговорю с товарищами. Тут проблема информированности, - намекнул Берия, - а то зажралась наша творческая интеллигенция на монополии! Вот что, подготовьте пока оборудование, найдите, сделайте, как хотите. А там будем думать, что с ним делать.