В поисках утраченного

— Немного, — после некоторых колебаний отвечает Джойс, озадаченная таким поворотом событий.

— Немного? Что значит немного?Перебирала банки с сардинами на консервной фабрике?

Джойс хмурится. Оскорбление праправнучки Эрменеджильда Дусета никому не сойдет с рук! Она уже собирается бросить в лицо наглецу лобстера и удрать, когда второй мужчина, отложив тряпку, подходит к ней и подбоченивается.

В рыбной лавке воцаряется молчание, достойное фильма Сержа Леоне. Мужчина жестом приказывает Джойс обойти прилавок, выкладывает на разделочную доску ярко-оранжевую рыбину и достает нож.

— Можешь сделать из нее филе?

Джойс с трудом осознает, что, окруженная двумя пытливыми латинос, собирается разделывать рыбу всего через десять минут после прибытия в Монреаль. Она вздыхает, берет нож, проверяет большим пальцем остроту лезвия. Затем все происходит очень быстро. Она отрезает барабулькину голову, ампутирует грудные и спинной плавники, делает точный надрез вдоль спины, кончиком ножа находит позвоночник и с ловкостью самурая раскрывает рыбину. Лезвие скользит взад и вперед вдоль позвоночника. Джойс извлекает скелет и зеленоватые слизистые внутренности, небрежно швыряет их в мусорное ведро.

И все это за пятнадцать секунд.

Мужчины изучают филе, одобрительно кивают:

— Vale! [4]Сможешь начать завтра утром?

Джойс покидает «Рыбную торговлю Шанагана» с наказом явиться на следующий день ровно в девять часов утра. Она переходит улицу и, удостоверившись, что никто за ней не наблюдает, нюхает пропахшую рыбьей кровью ладонь. Если закрыть глаза, то можно поверить в возвращение на отцовскую кухню в Тет-а-ла-Балейн.

Сине-белая вспышка резко выводит ее из задумчивости.

Полицейский автомобиль проплывает перед ней с тихой грациозностью акулы. Водитель поворачивает голову в сторону Джойс, солнечные очки скрывают его рыбий взгляд.

Автомобиль удаляется на юг. Джойс с облегчением вздыхает и смотрит на часы. Они сообщают ей, что уже поздно. Красная вывеска на стеклянной двери старого здания привлекает ее внимание: «Сдается — с обстановкой — отопление и электричество включены — свободно — обращайтесь к консьержу в цоколе».

Джойс спускается в цокольи нерешительно останавливается между котельной и дверью без таблички. Она стучит в обе. Консьерж, зевая, открывает дверь без таблички. Из квартиры доносится аромат «Крафт Диннера» (готовых обедов Крафта).

— Меня интересует студия, — говорит Джойс.

Консьерж молча рассматривает ее, почесывая живот в районе пупка. Привалившись к дверному косяку, он открывает вид на свою крохотную квартирку: пол завален грязной одеждой и коробками из-под пиццы, стенной шкаф забит тремя ржавыми раковинами и ящиком с кое-как сваленными в него инструментами. Телевизор орет на всю катушку; идет телесериал «Полиция Майами-Бич».

— Работа есть? — наконец бормочет он, ковыряя трехдневную щетину.

— В «Рыбной торговле Шанагана» напротив.

Консьерж презрительно фыркает, хватает связку ключей и молча поднимается по лестнице. Джойс следует за ним.

Они добираются до третьего этажа и останавливаются перед квартирой номер 34. Дверь разукрашена многочисленными выбоинами, оставленными ломиком. Консьерж раздраженно перебирает ключи. Ему это быстро надоедает, и он начинает совать в замочную скважину один ключ за другим. В конце концов — со скрипом металла и скрежетом дерева — замок поддается.

Внутри квартира выглядит ровно так же, как и снаружи: половина ручек буфета отсутствует, лампочка выпала из патрона и висит на проводках, окно занавешено линялыми тряпками, в ванной комнате не повернуться, холодильник, похоже, собрали во времена запуска первого «Аполлона», о стены явно привыкли тушить сигареты, а что касается ковра, то цвет его определить сложно — что-то похожее на советскую военную форму.

Для полноты картины следует отметить удушающую вонь, смесь затхлости, плесени и дезинфицирующего средства для ковров.

Джойс осматривает комнату с блаженной улыбкой, ослепленная самой возможностью обладания собственным крошечным островом Провиденс.

— Я согласна, — запинаясь, говорит она, опуская на пол вещевой мешок дедушки Лизандра.

Привратник издает рычание — одно рычание означает «да», два рычания означают «нет»,заключает Джойс — и спускается в цоколь за бланком контракта о найме квартиры.

Оставшись одна, Джойс достает из кармана газетную заметку о Лесли Линн Дусет, разглаживает ее на бедре и прикрепляет к стене найденной на полу ржавой кнопкой.

Политические беженцы получают приоритет

УЛИЦА СВЯТОЙ КАТЕРИНЫ. Сидящий за столом из искусственного мрамора в засохших кофейных пятнах Ноа только что закончил свое первое письмо Саре. Он отодвигает грязные стаканы, разворачивает карту Манитобы и внимательно ее изучает, зажав зубами шариковую ручку.

Сара находится на юге провинции, где-то в лабиринте деревень, дорог и рек, текущих по прямой сотни километров, не встречая никаких преград. Все районы на карте выглядят одинаково, но Сара не может быть везде! Куда посылать письмо? В Манито, Гранд-Клерьер, Бальдур? После некоторых вычислений Ноа адресует свое письмо до востребования в Нинга.

За соседним столиком какой-то бродяга в вязаной шерстяной шапочке хоккейной команды «Торонто Мэйпл Ливз» разговаривает сам с собой. Ноа уже не удивляется; он привык к тому, что все монреальцы разговаривают сами с собой. Во всяком случае, у него сложилось такое мнение. Он облизывает клейкий край конверта, заклеивает его и стирает капельку слюны с бумаги.

Следующий шаг оказывается самым трудным: обратный адрес.

Ноа раскладывает на дорожной карте газету «Журналь де Монреаль»,открывает раздел «Аренда квартир» и просматривает колонки загадочных аббревиатур и незнакомых районов. Он приехал в город менее сорока восьми часов назад и ничего не понимает в местной географии. Майл-Энд, Хочелага, Лонгвиль — что выбрать? В конце концов Ноа капитулирует и, зажмурившись, тычет пальцем наугад.

Открыв глаза, он обнаруживает, что палец воткнулся прямо в центр интригующего объявления:

Монолог за соседним столиком становится более напряженным, бродяга тычет указательным пальцем в воображаемого слушателя. Ноа дважды перечитывает объявление и находит предложение идеальным. Он выуживает со дна кармана горсть мелочи и выходит на улицу искать телефонную будку.

После трех гудков отвечает девушка. Она говорит раздраженно и со смешным акцентом. Ноа просит подозвать Маэло.

— Я звоню насчет квартиры. Предложение еще в силе?

— Еще в силе, — подтверждает Маэло. — Вы в курсе, что я отдаю предпочтение политическим беженцам?

— Я из Альберты, — выдавливает Ноа.

— Хорошо. — Маэло явно удовлетворен. — Сможете явиться в половине шестого?

Скат, грунион, осетр, сельдь, сардины, австралийский лосось, угорь, треска, хек, трехусый морской налим, Джон Дори (солнечник), кефаль, красная барабулька, толстогубая кефаль, атлантическая пеламида, меч-рыба, морской окунь, норвежская нерка, американская камбала, пинагор, лиманда, двухлинейная камбала, атлантическая сайра — квартира кишит рыбой. Они плавают по всем стенам в виде плакатов, почтовых открыток и многоцветных резиновых масштабных моделей.

Квартира чистая и опрятная, но Ноа не видит ничего, кроме рыб. Неужели он попал в жилище страстного любителя этих созданий?

— Эта комната свободна в первый раз за десять лет, — объясняет Маэло. — Я всегда жил с дюжиной кузенов. Они появлялись по одному в месяц. Каждый вечер приходилось ломать голову, как всех разместить. Мы спали на диване, на полу, под столом. Мы спали по очереди.