Размышления о жизни и счастье

Сердцем города был колхозный рынок. На его площади и разместился московский аттракцион.

Я вам скажу — это было зрелище! По третьему звонку прекращался доступ на лестницу, зрители выстраивались вдоль внутреннего барабана. Их внимание устремлено вниз, где уже в чёрном смокинге появился конферансье. Он цирковым поставленным голосом призывает публику к спокойствию, объявляет имена исполнителей смертельного трюка и призывает даже самых отчаянных никогда не пытаться повторить его. Представление началось.

Откуда-то выкатывается зелёный американский "Цундап-Дэвидсон". На нем, эффектно склоняясь к рулю, наездник в шлеме, кожаных штанах и куртке. Разгоняясь по кругу, он въезжает на деревянный скат, соединяющий под углом пол с вертикальной стеной. Он делает несколько кругов по скату, скорость всё растёт, и вот мотоциклист уже пытается въехать на вертикальную стену, но у него это не получается. Скорость не достаточна, сила тяжести не преодолена. Зрители, перегнувшись через край ограждения, начинают подбадривать гонщика: "Ну, давай! Ещё, ещё чуть-чуть, добавь газу!". Гонщик добавляет, мотоцикл рычит, как голодный зверь, бочка наполняется сизым выхлопным газом, но тяжёлый "Цундап" никак не может забраться на стену. Людям уже кажется, что номер, ради которого они пришли, слишком сложен, вот-вот начнётся разочарование. Но в этот момент вылетает второй мотоцикл. Он делает три круга, быстро догоняя первого на слипе, почти наезжая на него, взлетает на стену. Зрители в восторге.

Второй гонщик, описывая круги, взбирается всё выше и выше. Он уже приближается к орущим зрителям. Стенка бочки начинает слегка покачиваться от бешеного напора. Первый мотоцикл, наконец, тоже взбирается на стену, и вот уже два зверя носятся перед глазами замирающей от восторга толпы. Сначала они едут по противоположным концам диаметра бочки, затем начинают соревноваться, догоняя друг друга. То один, то другой гонщик вырывается вперёд. На виражах они меняются местами, иногда, обдавая жаром, проносятся так близко от зрителей, что те шарахаются от края бочки. Я, забыв про маму, вместе со всеми кричу, в восторге машу руками, прыгаю на месте.

И тут, неожиданно для всех, сверкая никелированными ободами, на стену взлетает красный мотоцикл. На нём женщина в крагах и сапогах. За её спиной летит плюмаж золотых волос. Алая машина, как молния, врывается между несущимися зелёными чудовищами, легко обгоняя их. Это она, знаменитая гонщица Наталья Андросова на своём "Индиан-Скауте".

Начинается бешеная игра: мужчины пускаются вдогонку, их машины то приближаются к красной комете, то отстают. Их пути скрещиваются, переплетаются, иногда выстраиваются в цепочку. Они проносятся под самым носом зрителей и вдруг резко ныряют вниз. Снова поднимаются к середине, выравниваются в линию и раскидывают в стороны руки. Теперь они несутся, не держась за руль. Рёв мотоциклов сливается с восторженным рёвом толпы.

Неожиданно над головой прекрасной гонщицы вспыхивает красное полотнище флага. На шёлке трепещет изображение серпа и молота. Это апофеоз. Гонщики мужчины привстают с седла и, стоя на подножках, отдают флагу воинскую честь.

Восторгу зрителей нет предела. Люди снова чувствуют себя приобщёнными к великой победе. Моя суровая и сдержанная мама не может удержать слёз. Ведь отец погиб на фронте, и мы ни на день не забываем об этом.

Под аплодисменты артисты скатываются со стены и делают круг почёта. Наталья Андросова снимает шлем с очками и обращает к публике раскрасневшееся лицо. Советская амазонка оказывается молодой и удивительно красивой женщиной. Её стройная фигура не уступает в атлетичности мужчинам. Балкон снова взрывается аплодисментами. Вниз летят букеты сирени. Их приносят бывшие солдаты с нашивками за ранения на выцветших гимнастёрках. Мотоциклы медленно скрываются за небольшой, открывшейся в стене, дверцей.

Представление окончено. Публика спускается вниз, чтобы уступить место новым жаждущим, уже толпящимся у лестницы.

Ночью я долго не могу уснуть. Снова и снова в воображении проносятся передо мной ревущие машины, и развевается алый стяг.

Ну почему всё хорошее так быстро кончается? Не успеешь оглянуться, как пролетело лето и начинается школа с её ненавистной математикой. С годами начинаешь понимать, что и жизнь несётся курьерским поездом. В трудах и заботах я давно забыл свои детские восторги, и мне не приходило в голову поинтересоваться судьбой той лихой наездницы. Но недавно в каком-то справочнике я наткнулся на два забытых слова: Андросова и "Индиан-Скаут". Я даже не сразу сообразил, почему они мне знакомы. Но проснувшаяся память вдруг вернула забытые восторги и заставила пуститься в новый неожиданный экскурс.

До войны жила — была в Москве девушка. Когда она, высокая и стройная, в строгом английском костюме шла по Арбату, мужчины провожали её восторженными взглядами. Королеву Арбата знали все жители арбатских переулков. Знали и уважали. И было за что. Но прежде чем рассказать о перипетиях её жизни, автору необходимо вспомнить кое-что из истории царской семьи.

Многие годы считалось, что вся семья Романовых искоренена большевиками. Советская власть могла спать спокойно — в стране победившего пролетариата не осталось даже отдалённых ростков монархического рода. Но на самом деле это было не так.

Одного из четырёх сыновей царя Николая Первого звали Константин. У него родились два сына и дочь. Старшего назвали в честь деда Николаем. Он имел титул Великого князя, мог рассчитывать на престол, но, говорят, в семье не без урода — с детства начисто выпадал из традиций царского воспитания.

Если его младший брат, Константин Константинович, вырос глубоко образованным человеком, писал стихи, стал Президентом Академии Наук, основал Пушкинский дом в Петербурге, то старший, Николай Константинович, отличался тем, что с детства любил шумные компании, волочился за хорошенькими женщинами и вовсе не дорожил принадлежностью к монаршей фамилии. Его безрассудство привело к тому, что он влюбился в американскую балерину Фани Мур, выкрал фамильные драгоценности и подарил расчётливой красавице.

Поступок, несовместимый с честью царской семьи, так возмутил его дядю, правящего в то время императора Александра Второго, что тот разжаловал племянника до рядового и отправил в отдалённый гарнизон на Урал.

Не слишком печалясь о постигшей его участи, романтический изгнанник в Оренбурге женился на дочери шефа местной полиции. Женитьба стоила ему великокняжеского титула и потери прав на наследство для его потомков. Но и это обстоятельство не повергло его в уныние –

Через три года вошедший на престол Александр Третий вспомнил про своего кузена и облегчил его участь тем, что перевёл его в Ташкент. Опальный князь поселился с семьёй во дворце.

Николай Константинович имел кое-какие инженерные познания и, "наконец, занялся делом" — взялся строить ирригационные сооружения. Дело было важное, местные землевладельцы поддерживали его усилия. Он увлёкся настолько, что стал мечтать оросить всю Среднюю Азию. В знак глубокого уважения к деятельности опального инженера его стали называть в Ташкенте Искандер, что значит "Великий". Это стало его новой фамилией и титулом, который унаследовали его сыновья Артемий и Александр, принцы Искандер.

Александр окончил в Петербурге военную школу и стал храбрым офицером. Он женился на Ольге Роговской, происходившей из польского старинного княжеского рода. В 1915 году у них родился сын Кирилл, а в феврале 1917 года дочь Наталья Александровна Искандер-Роговская.

Революционные события заставили семью царского офицера перебраться в Ташкент. Во дворце деда было пока спокойно, туда ещё не докатилась революция. Старый князь был ещё жив и даже приветствовал октябрьский переворот. Он послал приветственную телеграмму Керенскому, но это не избавило его от расстрела в 1919 году.

Недолго пришлось офицерским детям жить в роскошном дворце среди картин, восточных ковров и цветов из сада. Их отец служил в Белой Армии и вынужден был уйти с отступающими войсками. Дворцовый сад вырубили, картины и мебель растащили, а во дворце устроили Дом пионеров.