Журавленок и молнии

десятка и ответил. Тогда Капрал ударил его бутылкой по лицу. Потом компания убежала, а курсанта увезла «Скорая». Оказалось, что у него на нижней челюсти трещина. В компании Капрала в ту ночь вместе со взрослыми парнями шатался Череп. Курсант, когда вышел из больницы, встретил Черепа на улице и узнал. Черепа задержали, а заодно Шкалика, который оказался рядом. Череп молчал, как бык, но Шкалик, хотя он попал в милицию случайно, разревелся и начал визжать: «Я ни причем, меня там не было, это все Капрал, а меня опять ни за что...» Тут все стало ясно. Взяли Капрала.

Но, видать, кроме драки, за Капралом были и другие грехи, потому что на квартире у него сделали обыск.

— Много чего нашли, — значительно сказал Грабля. — И между прочим, знаете что? Марки, которые кто-то свистнул со школьной выставки...

Тут Журка вспомнил, что в каникулы в школе была выставка филателистов и с нее кто-то «увел» два планшета с парагвайскими и либерийскими марками, на которых красовались старинные парусные корабли. Марки были замечательные, Журка разглядывал их с завистью. Говорят, когда они исчезли, в кабинете директора был скандал: приходили родители семиклассника — владельца этих марок — и грозили судом и милицией.

— Теперь ниточка потянется, — с многозначительным видом говорил Грабля. Поглядывал выше голов и постукивал по парте обкусанными ногтями. Судя по всему, Капрала он не очень жалел, а молчание внимательных слушателей было ему приятно. — Теперь кой-кого за жабры возьмут...

— Кого? — спросил маленький Дима Телегин.

— Кого надо. Следователь разберется...

Скорее всего Грабля понятия не имел, кто стащил для Капрала марки. Но любопытному Димке Телегину казалось, что у Грабли можно что-то узнать. В классе он сидел позади Сухорукова и на уроке истории донимал его тихими, но упорными расспросами. Борька шепотом отругивался.

— Сухоруков! Ты прекратишь издеваться надо мной или нет? — громко произнесла Маргарита Васильевна.

— А че я сделал?

Маргарита Васильевна терпеть не могла Граблю. Он был прогульщик, двоечник и злостный нарушитель дисциплины. Он по всем показателям тянул пятый «А» в отстающие. Маргарита Васильевна не раз откровенно заявляла, что место Сухорукова не здесь, а в колонии. Она выражала надежду, что в конце концов он туда попадет. Кроме того, она терпеть не могла слов «че я сделал», если даже их произносили вполне

благополучные ученики. А уж если этот Сухоруков...

Маргарита Васильевна сразу налилась помидорным соком и закричала:

— «Че» ты сделал? Срываешь урок, вот «че»! Марш из класса!

Грабле было не привыкать. Он стал медленно выбираться из-за парты.

— Шевелись, не тяни время! Нам заниматься надо!.. А ты куда, Телегин?

— Мы же вместе разговаривали, — сказал Димка, — Значит, я тоже...

Он был маленький, вертлявый и прилипчивый, но справедливый. И довольно храбрый.

— Сядь немедленно!

— Но раз мы вместе...

— Сядь, говорю! Нашел себе приятеля! Его давно спецшкола для трудных ждет!

— Уж как ждет. Прямо плачут