Суть острова. Книга 1 (Добудь восход на закате)

— Ну например?

— Например, на званом обеде люди сидят вместе, а в туалет почему-то ходят поодиночке, даже не парами. В скатерть не сморкаются. Мы — тоже люди, своеобразные люди, для которых некие ритуалы равносильны самой жизни.

— При чем тут…

— Короче, попробуешь, или убивать?

— И если я выберу «нет»…

— Сразу же и убью. Тебя сию минуту, а сына твоего — пока дойду, минут через пять. Или через три…

— Он жив?

— Да. Побит слегка, но ничуть не более, чем в обычной уличной потасовке с оплеухами. Зубы, ребра, почки — все цело, все на месте. Здоровый бык, коварный и быстрый, умный, а на вид не скажешь.

— И что, вот так просто отнимете жизни человеческие? Без нервов, без колебаний?

— Ты чудак человек! Другие нервы на кону стоят, другие жизни, для меня ничуть не менее ценные, нежели твои. Если ты откажешься — мне дальше думать надо, и срочно думать, потому как кроме надежды на тебя — у меня на нынешний момент ни одной креативной идеи нету. Знаешь такое слово: «креативный»? Хорошо. Поэтому, решай скорее. Давай, пока я себе чаю заварю, пока попью — ты думай, а дальше — финиш. Могу тебе налить.

— Я… готов попробовать. На тех условиях, что ты озвучил. Без обману. Если я почувствую обман, то лучше сразу убивайте, вам это дешевле встанет. И, в виде бонуса, попрошу рассказать, когда все закончится, как вы на меня вышли и почему именно меня решили привлечь.

— Расскажу прямо сейчас. В общих словах, правда, без нудных подробностей

— И еще… С… Стивен… Ведь у меня может и не получиться…

— Пусть у тебя получится. На этот случай мы нахлебниками не будем, а поможем…

— Нет уж! Храни Господь меня от вашей помощи…

— Замолкни и выслушай сначала, в чем будет заключаться помощь — предлагаемая, а не навязываемая. Выслушай. И на время короткого нашего сотрудничества запомни: больше меня и фортуну не искушай ультиматумами, не серди и не перебивай по-пустому.

— Хорошо. Чайку можно?

— Да. Вот слушай… А заодно и история вопроса вкратце.

— Как же они нас отпустили, пап? Дорого тебе это встало?

— Не знаю пока.

— Звонить будешь? Заявления писать?

— Нет. — Сигорд зевнул и содрогнулся. — По-моему — в данном случае бесполезно кому бы то ни было жаловаться. Это кошмарные люди.

— Угу, я как раз хотел тебе это сказать. Ты, пап, даже не представляешь… Я-то примерно понял расклады.

— И что?

— Практически безвыходная ситуация — если бодаться с ними. Но я могу попробовать.

— Есть выход, по крайней мере, он мне обещан. Даже два, но второй выход — мой, и я его попридержу на самый край.

— И что ты собираешься делать?

— Помогу им, чем смогу. Они собираются привлечь для меня четыре-пять миллиардов своих денег, чтобы я с их помощью ускорился в процессах и гарантированно вернул их «бабки» именно тем путем, каким они хотят. Все официально, все юридическое сопровождение через некого «Малоуна и К». Слышал о такой фирме?

— Конечно.

— И что? Нормально?

— Более чем вполне, это брэнд. Если и банки такие же — придраться не к чему.

— И банки нормальные, я с ними и до этого дела вел.

— Так в чем тогда может быть засада, пап? Чего они добивались захватами?

— Не знаю. Я только знаю, чего я не хочу: я не хочу и больше не буду плясать под чужие дудки. Никогда, ни за какие деньги, ни под каким страхом. Стой!!!

Ричард дал по тормозам — мотор как в стенку влип. Европа — умеют делать люди! Сигорд заскреб пальцами по защелкам на стенке салона и вынул, наконец, походный сиреневый жезл, с помощью которого Яблонски выполнял свои обязанности мажордома «на выезде».

— Я сейчас, сын…

Ричард настороженно оглядывался по сторонам: трущобы, свалка, мусорные кучи… Сигорд, тем временем, подошел к худому рыжему бродяге, расслабленно сидевшему на ящике возле обочины. Он узнал его: это был один из тех наркоманов, кто когда-то отнял у него сигареты и деньги, пытался поставить его на счетчик, один из тех…

— Здорово, Брысь! Узнаешь?

— Чего? — Брысь вскочил и с недоумением уставился на расфуфыренного штымпа, явно из шишек, невесть каким чудом попавшего в это забытое богом место… Или это кумар с ним вытворяет такие глюки, перед ломками…

Сигорд поднял над головой жезл и со всего маху обрушил его на рыжий череп. И тут же еще раз, поперек лица. О, как он мечтал об этом миге, как представлял его, в череде многих и многих подобных моментов мстительного торжества! Брысь молча схватился ладонями за лицо и осел на землю. Кровь немедленно проступила между пальцами и быстрыми ручейками заструилась вниз, на пыльную землю. Сигорд замахнулся было еще, но словно осекся… Плюнул в поверженного рыжего и заторопился к мотору.

— Ты что, пап?

— Да… Взбрык не по делу. — Сигорд вынул несвежий уже платок, тщательно протер им жезл и тут же, с брезгливостью на лице, выбросил за окно. К счастью, нарядный жезл не понес никакого видимого урона, главное, чтобы Яблонский не узнал и не заметил надругательства над вещью — вот было бы криков и попреков!.. Сигорд аккуратно вставил жезл на место, закрепил, еще раз погладил его пальцем: здесь он отомщен, один булыжник с души долой. А Яблонскому знать вовсе не обязательно, для чего еще может служить его рабочий инструмент.

— Яблонскому ничего не говори.

— И не собираюсь. Сам скажешь, если понадобится… И сколько понадобится.

— Верно. Знаешь, сын, там, в подвале… Одним словом, тот главный над ними тип, это тот, которого все ищут, за то, что он убил Леона Кутона.

— Знаю. Один раз его прихватывали, но он сбежал. Мы все еще к тебе едем?

— Да. Поужинаем вместе. Не против?

— Только за.