Пшеничное зерно. Распятый дьявол

— Отвечу тебе иносказательно, притчей. Давным-давно сатана был ангелом, любимцем бога. Тогда его звали Люцифер. Но однажды его обуял злой дух, и он потребовал себе место по правую руку от бога. Место это, как известно, принадлежит сыну всевышнего. Как же бог поступил с Люцифером?.. То-то вот. Поклоняясь господу, мы стараемся во всем ему угождать. Ты не ребенок, и мне нет нужды объяснять, что это значит. Я не был на конкурсе в Илмороге, но мне рассказали о том, что случилось там с неким Мвирери ва Мукираи. Его окружили почестями как дорогого гостя за то, что он сумел пристроить все билеты на праздник. Но, поев и изрядно выпив, Мвирери принялся хулить господа, выказывать презрение к своим братьям по классу. Он отринул божьи заповеди — и где он теперь?

— Его убил Робин Мваура, угробил на своем матату. Произошло это в Кинеени, неподалеку от Лимуру, — ответила Вариинга.

Старец из Нгорики вздрогнул.

— Тебе и это известно? Тогда не стану от тебя скрывать: Мваура — глава организации "Ангелы ада". Очевидно, и о ней ты слыхала. Ее задача состоит в том, чтобы ликвидировать всех неугодных господу. Вот и теперь, стоит мне шепнуть словцо — и ты не доедешь даже до Гилгила… Но о чем это я? Кажется, мы уклонились от темы. Жасинта, я знаю, ты не дура, не отмахнешься от богатства. Хочешь ферму в Рифт-Вэлли? Будешь управлять ею по телефону из Найроби или Момбасы. Только скажи — все мигом исполнится.

— А гости? Что мы скажем им?

— Предоставь это мне.

— Мистер Гитахи, дайте себе труд задуматься и над чужой судьбой! Можно задать вам вопрос?

— Конечно. За вопросы под суд не отдают.

— Вы хотите, чтобы мы с Гатуирией разлюбили друг друга, не так ли?

— Да, так.

— Хорошо. И тогда вы на мне женитесь? Чтобы все было честь по чести — со свадьбой, и я стану вашей второй женой?..

— Жасинта, не притворяйся, будто не понимаешь. Я человек набожный и хочу просто, чтоб ты была моей. Я все устрою, буду тебя навещать, как в старые добрые времена. Помнишь? Пожалуйста, спаси меня! Спаси мою честь, мое доброе имя! Спаси сына! Жасинта, сохрани мне жизнь, и ты убедишься — я сумею тебя отблагодарить!

Богатый Старец пожирал Вариингу глазами, ее красота сводила его с ума. Потеряв контроль над собой, он упал перед ней на колени и завопил:

— Спаси меня! Я слепну от твоего сияния!

Он обхватил ее ноги, слова фонтаном били из его уст. Вариинга по-прежнему стояла как вкопанная на том же самом месте.

— Ты, губитель человеческих жизней! — Она словно выносила приговор. — Помнишь игру в охотника? Ты меня ей научил. Не думал, поди, что мы можем поменяться ролями? Что сделано, то сделано. Я не стану тебя спасать, зато спасу множество других людей, чьих жизней ты уже не загубишь при помощи медоточивых слов.

Богатый Старец перебил Вариингу:

— Я знал, что ты согласишься! Дорогая, любимая! Ягодка моя, апельсинчик, цветочек, украшение моей старости!

Он не мог уже остановиться, увлекаемый лавиной слов; не видел, как Вариинга рывком открыла сумочку и выхватила из нее пистолет.

— Взгляни на меня! — скомандовала она.

Увидев в ее руках оружие, отец Гатуирии лишился дара речи, река слов сразу высохла.

Услыхав выстрелы, гости вбежали в залу и увидели стоящего на коленях хозяина дома, все еще обнимающего ноги Вариинги. Но три пули уже поразили его.

— Что такое? — взволнованно спросил Гатуирия. — Что случилось, Вариинга?

— Прихлопнула блоху, вошь, клопа! Гниду, паразитирующую на чужих жизнях!..

Вариинга шла вон из залы. Гости расступались, давая ей дорогу. На пороге она столкнулась с Кихаху ва Гатхикой и Гитуту ва Гатаангару. Вспомнив Вангари, Мутури и вожака студентов, освободивших ее от духовного рабства, она ощутила гнев.

— И вы туда же?! Вот вам! — Она выстрелила в обоих, раздробив им коленные чашечки.

Гости бросились врассыпную с криками:

— Хватайте ее! Арестуйте! Она рехнулась!

Двое мужчин попытались ее скрутить, но она применила прием дзюдо, и оба рухнули на пол. Вариинга спокойно вышла из дома; с безопасного расстояния на нее глазели перепуганные до смерти гости. Один лишь Ндитика ва Нгуунджи, обеими руками поддерживая живот, метался по зале, взывая о помощи:

— Где Мваура?! Где его люди?

Но Мваура уже завел свое матату, спеша улизнуть подобру-поздорову.

Гатуирия не знал, что делать: то ли спасать отца, то ли утешать мать, то ли бежать за Вариингой. Он стоял в полной растерянности посреди двора, а в голове звучала музыка, никуда не ведущая, не указывающая пути. У него словно язык отнялся, ноги отказывались повиноваться…

А Вариинга шагала вперед, ни разу не оглянувшись. Она знала, всем сердцем чувствовала: самые тяжкие битвы на её жизненном пути еще впереди…