Шизофрения

— Спасибо, Николя, перстень мне очень понравился, хотя, скажу честно, до настоящего момента меня мучил вопрос, почему вы мне его подарили. А ваши бабушка и дедушка? — поинтересовалась Александра.

— О-ля-ля! Они были удивительной парой. Совершенно сумасбродной. Как у вас сейчас говорят: «прикольные», — последнее слово он снова сказал по-русски. — Они тоже были участниками французского сопротивления. Выжили, хотя об их похождениях рассказывают удивительные истории. Погибли уже после войны. Глупо и нелепо. Авария на горной дороге по пути в наше родовое имение в Систероне.

— А где это?

— В горах, по дороге между Греноблем и Ниццей. Никогда там не ездили?

Александра отрицательно покачала головой.

— Удивительная, неземная красота! — воскликнул Николя. — Хотите съездить?

— А ваши отец и мать? — уклонилась Александра от ответа на вопрос, потому что знала, что очень хочет. Слышала восторженные отзывы об этой дороге от Кузи, который исколесил всю Европу.

— Мать умерла при родах в Египте, — неохотно ответил Николя.

— В Египте? — удивленно спросила Александра.

— Ну, да. Отец увлекался древним Египтом. Просто был болен им. Можно сказать, смертельно, — горько усмехнулся он. — А Египет, как известно, не лечится. Месяцы проводил на раскопках. А мама не хотела отпускать его одного, даже когда была беременна. Так что я родился в Мемфисе, — закруглил Николя разговор.

— И у вас нет детей, — задумчиво сказала Александра. — Если бы я не была врачом, то сказала бы, на что это похоже… — Александра замялась, не решаясь произнести.

— На родовое проклятие, вы хотите сказать? — он пожал плечами. — Да. Я последний из рода Тарнеров.

— И что? Неужели нет женщины, которая… — Александра смущенно замолкла, потому что разговор складывался как-то безумно неуклюже.

— Я понял, что вы имеете в виду… — Николя помолчал, покручивая в руке бокал. — Можно я скажу прямо? — он испытующе посмотрел на гостью, которая смогла не отвести взгляд. — Кажется, есть… — чуть поморщившись, приложил к уху трубку мобильника, завибрировавшего в беззвучном вызове. — Привет, Клер, — бросил лукавый взгляд на Александру. — Да, мы в доме на набережной… Закрыли дверь в часовне снаружи? — он нахмурился. — Откуда они узнали? Неужели лодочник? Впрочем, теперь это не столь важно, — обеспокоено посмотрел на гостью, на губах которой зазмеилась усмешка. — Да, да, посмотри, Клер. Если будут проблемы, знаешь, как войти в дом, — он выключил мобильник и с задумчивым видом опустился в кресло. — Вам привет от Клэр, — проговорил насмешливо, хотя в глазах была заметна тревога.

— Вам бы следовало сказать ей, что я пробуду здесь до вечера, — сказала Александра язвительно. — Во всяком случае, до тех пор пока не принесут из химчистки мою одежду, которую вы пока даже не сдали.

— Ну, так прислуга пока не пришла, — развел он руками. — Хотя уже пора, — бросил взгляд на часы, которые напомнили о времени и о себе, гулко пробив девять раз. — Может быть, вы хотите немного поспать? — заметил, что Александра потерла глаза и с трудом сдерживает зевоту.

— Хочу, — честно призналась она, — но только после того как узнаю, на кого еще я похожа. В противном случае у меня разовьется невроз. Причин более чем достаточно.

Николя глянул вопросительно.

— Переутомление — раз! — Александра загнула один палец, — недосыпание — два! — загнула второй, — тяжелые переживания — три! — сказала таким довольным тоном, словно набор из трех признаков невроза был ее личным достижением. — Другими словами, — она демонстративно вздохнула, — совершенно неблагоприятная жизненная ситуация, усугубленная тяжелым психотравмирующим воздействием отсутствия информации о том, на кого я похожа. В общем, я сгораю от любопытства, — миролюбиво подытожила она, чтобы хоть как-то смягчить картину приближающегося кошмараусло кипучую энергию направить. ездят..

— Это, конечно, похоже на шантаж, — улыбнулся Николя, — но, кажется, придется объяснить, — он поднялся с места, — хотя бы потому, что невозможно отказать столь прелестной шантажистке. Пойдемте, — протянул ей руку.

— Для этого нужно опять куда-то идти? — забеспокоилась Александра, уже поднимаясь. — Надеюсь, не очень далеко, а то я не одета.

— Нет, нет, мадам, совсем рядом, — обнадежил гостью Николя и подвел к величественным напольным часам.

— Не хотите же вы сказать, что мы пойдем в… — начала было говорить Александра, но замолкла, увидев, что Николя открыл дверцу часов и, засунув руку внутрь, нажал какой-то рычажок, после чего часы — весь этот огромный старинный шкаф дрогнул как корабль, отходящий от пристани, и медленно пополз во внутрь, окрывая проход и лестницу, ведущую вниз…

— Опять под землю?!

Осенний дождь, вначале неуверенно и робко прыснувший водяной пылью на стекла и отливы окон, потом, видно вспомнив весеннюю озорную молодость, а может летнюю зрелую силу, обрушился на город, жадно облизывая черепичные чешуйки крыш, серый асфальт улиц и камни мостовых, забарабанил по капотам и крышам машин, побежал вначале ручейками, а после широкими водными потоками вдоль бордюров к враз захлебнувшимся водостокам.

Кларисса нырнула вместе с мотоциклом в арку, заглушила двигатель, сняла шлем и встряхнула головой, чтобы помочь волосам принять форму, задуманную парикмахером.

«Вероятно, именно так начинался всемирный потоп», — подумала она, ошеломленная хлынувшим с небес потоком.

Выплывший из переулка автомобиль, который остановился напротив дома Николя, показался ей подозрительным, хотя бы потому, что люди выходить из него не стали и, как по команде, повернули головы в сторону окон.

«Наверное, зонтики дома забыли», — усмехнулась Кларисса.

Следом подъехал другой и, моргнув фарами, остановился рядом.

«Как быстро собрались «всадники», — отметила она. — Придется входить с другой стороны», — оседлала мотоцикл, надела черный шлем, сразу став таинственной и опасной, завела двигатель и нырнула в дождь.

Николя щелкнул выключателем при входе и, набрав код на замке, толкнул толстенную металлическую дверь, которой могло бы позавидовать хранилище банка. Дверь неожиданно легко открылась.

— Прошу! — пропустил гостью вперед.

— Подземная сокровищница? — Александра с пониманием глянула на хозяина и вошла в сводчатый зал, освещенный неяркими светильниками по периметру.

— В определенном смысле — да, — подтвердил Николя, отошел в угол, и… будто начал играть в «классики», переступая с одной каменной плиты на другую.

Александра остановилась у входа и, засунув руки в карманы халата, снисходительно наблюдала за ним. Но в результате магического танца пол в середине зала дрогнул и начал медленно опускаться вниз, а потом… из ниши стало подниматься нечто похожее на статую, укрытую белым покрывалом. Свет стал ярче и сконцентрировался в середине зала.

Александра замерла. Хотя ей казалось, что после похода в крипту ее уже ничто не сможет удивить, но утро с Николя явно не уступало прошедшей ночи по количеству сюрпризов, которые воплощали самые невероятные детские мечты и фантазии.

Николя, не говоря ни слова, потянул ткань и… у Александры перехватило дыхание.

Мраморная статуя прекрасной женщины в неярких лучах света казалась живой. Чуть колыхалась сотканная резцом Мастера тончайшая вуаль прозрачной каменной накидки, обнажавшей прекрасное тело. Показалось, от едва заметного вдоха приподнялась и опустилась грудь…

«Совсем как у Исиды в Александрийской библиотеке, — ошеломленно думала Александра, — сделала шаг вперед и остановилась, словно наткнулась на невидимый барьер, потрясенная тем, что статуя была похожа на… нее саму?! Запечатленное в камне ее собственное лицо, обращенное к небу, такое знакомое и незнакомое одновременно, ее тело, ее руки, в одной из которых…

— Анх — символ жизни и бессмертия, — пояснил Николя, перехватив ее взгляд.

…а другая сжимает…

— Уас — скипетр могущества, означающий победу Хора над Сетхом, — добавил он.