Дом на побережье (СИ)

А потом, ночью, она долго не могла заснуть, глядя в потолок и представляя себе ту комнату в заброшенном доме, где темнота окутывает старинную кровать, поблескивают в лунном свете хрустальные флакончики на туалетном столике и тихо, почти неслышно, скрипят старые рассохшиеся половицы.

Проснулась она от настырного писка. Не разлепляя глаз, Мира нащупала сумку и вытащила из кармана сотовый телефон.

— Да? — сонно пробормотала она.

— Мира?

— Толя? Привет, — Мира перекатилась на спину, откидывая с лица спутанные волосы. — Что-то случилось?

— А может, я просто поздороваться хотел? — хмыкнул Анатолий, заведующий отделением, в котором работала Мира, и сразу же посерьезнел. — Да, случилось. Карельская под машину попала.

— Иринка? Да ты что? — Мира рывком села. — Сильно? Как она?

— Перелом голени и несколько синяков. Больше испугалась. Мира, выручай. У Матюхиной и без того нагрузка страшная, а Катюшка не справится, у нее опыта маловато. Так что догуляешь свой отпуск весной. Или на Новый год.

— Тоже мне, отпуск… Ладно, — вздохнула Мира, понимая, что возвращаться придется. — Я попробую обменять билет. Потом позвоню, скажу, как получится.

— Конечно, в любое время. Я тебя встречу, — Анатолий опекал Миру с того самого дня, когда она впервые появилась в его кабинете со свежим дипломом и полнейшей растерянностью во взгляде, но делал это настолько тонко и естественно, что даже сплетницы из терапевтического отделения не могли усмотреть в этом ничего особенного. — Если придется платить, не жадничай, мы тебе по возвращении все оформим и вернем..

— Хорошо. Пока.

— Пока.

Мира отключила телефон и, положив его на тумбочку, вновь растянулась на кровати. Бедная Иринка. Теперь ей ни Леночку из детского сада забрать, ни в магазин сходить. Плохо быть одинокой мамой.

За окном лил дождь. Серая пелена застилала небо, по стеклам текли унылые ручейки. Еще немного повалявшись в постели, Мира со скрипом выползла из нее и, проверив, надежно ли заперта дверь, сделала себе с помощью контрабандного кипятильника чашку кофе. Горячий напиток слегка взбодрил ее, а теплый душ окончательно прогнал сон. Раскопав на дне сумки зонтик, Мира накинула куртку и неторопливо побрела к станции, рассчитывая подойти к платформе минут за пять до прибытия электрички.

С билетами проблем не возникло, поезд отходил в половине двенадцатого ночи. С вокзала Мира позвонила Анатолию, сообщила ему время прибытия, а затем, поддавшись внезапному порыву, купила детектив Марининой. Ей не хотелось возвращаться в пансионат. Честно говоря, Мире хотелось лишь одного — чтобы поскорее кончился день. Потому что ей не терпелось вновь увидеть Алекса — Алексея, ведь его так звали, только для Миры он все равно оставался Алексом, как и для Лиз, в этом она была уверена — а увидеть его она могла только вечером. То, что они каждый раз встречались на закате, не было совпадением. Это от чего-то зависело, а от чего — она не знала.

Но в романе, как назло, все события происходили в доме отдыха, куда героиня приехала во время отпуска. Соседка ее была почти один к одному Клавдия Матвеевна, а уж когда Мира догадалась, кто был главным злодеем, ей и вовсе расхотелось читать. Хотя Маринину она любила, причем любила именно читать а не смотреть сериал, который крутили по телевидению. Ведь только в книге можно узнать все до последней мельчайшей детали, проследить за ходом размышления майора милиции, выводящего преступников на чистую воду. Несколько раз повторив про себя номер страницы, на которой остановилась, Мира запихнула книжку в сумку и, с радостью заметив, что дождик кончился, вышла на площадь. Идти пешком до Финляндского вокзала было прилично, но это был ее последний день в Питере, и ей не хотелось упускать возможность еще раз пройтись по его улицам и мостам, поглядеть на Неву и, быть может, даже немного отвлечься от мыслей об Алексе, назойливо вертевшихся в ее голове.

На сборы она отвела себе целый час, но и его оказалось много. Медленно собираться Мира не умела и никогда не могла понять, как кто-то (например, та же самая Катя) может собираться едва ли не целый день, беспрестанно при этом причитая, что ничего не успевает. Спустя какое-то время Мира поняла, что Катерина находится в состоянии перманентного цейтнота и ее это вполне устраивает, а без суеты и причитаний она просто не может жить. Сама же Мира не видела ничего сложного в том, чтобы взять все нужные вещи и по очереди положить их в сумку. Правда, список нужных вещей она всегда составляла заранее.

Через двадцать минут сумка была уложена. Комната сразу стала какой-то неживой, безликой. С администраторшей Мира еще утром договорилась о том, что пансионат она покинет вечером, и поэтому ей не нужно было ломать голову, где оставить вещи до вечера. Напомнив себе почаще поглядывать на часы, она взяла ключ и, застегивая на ходу куртку (воздух был все еще прохладным, хотя дождь закончился довольно давно), поспешила в библиотеку.

Клавдия Матвеевна была огорчена так, что на какое-то мгновение Мире больше всего на свете захотелось плюнуть на все, включая работу, и остаться. Но она прекрасно понимала, что в ней говорят эмоции.

— Я надеюсь, вы еще приедете сюда, Мира, — сказала старушка. — Знаете, голубушка, вы такая замечательная девушка…

— Обязательно, Клавдия Матвеевна, — Мира сжала тонкую сухую руку.

— А может быть, нам с вами стоит написать друг другу? — вдруг оживилась Клавдия Матвеевна. — Конечно, письма сейчас не в моде, но…

— Это прекрасная идея, — Мира заморгала, чтобы сдержать слезы. Письма… Ей вдруг захотелось еще раз перечитать письма Лиз.

Записав адрес Клавдии Матвеевны и оставив ей свой, Мира распрощалась с пожилой женщиной и поспешила на пляж. Солнце уже нависало над водой, и она не сомневалась, что найдет Алекса на прежнем месте. Но его там не было. Слегка замедлив шаг, она подошла к кромке воды и, найдя более или менее чистый камень, села на него, подтянув колени к груди. Волны мерно плескались о валуны, разбиваясь и закручиваясь в крохотные водовороты.

Она ни о чем не думала. Просто сидела и ждала, зная, что не услышит его шагов.

Что она ему скажет? Что уезжает? Что всегда будет помнить о нем? Что когда-нибудь вернется?

А он? Что он скажет ей?

Ей или Лиз?

Над ее головой жалобно закричала чайка. Мира обхватила колени руками, глядя на золотую дорожку на волнах. Как же ей хотелось остаться здесь навсегда.

Солнце почти исчезло за горизонтом.

Алекса не было.

Когда пляж окутали сумерки, Мира распрямила затекшие ноги и, поднявшись, медленно пошла к пансионату. Наверное, она должна была чувствовать боль, но вместо этого ее окутывало странное спокойствие и уверенность, что все теперь так, как должно было быть, словно она ненароком поставила на место маленькую деталь в сложном, давно всеми позабытом механизме.

Когда Мира добралась до вокзала, вновь начал накрапывать дождик — мелкий, тоскливый — и девушка почувствовала, что ее настроение волей-неволей начинает напоминать этот дождик. Вокруг суетились люди, тащили сумки, искали билеты, кто-то кричал. Провожающие целовали друзей и близких. Только ее никто не провожал. Ну и что? Сумка у нее легкая, а в Москве встретит Толя.

Ее никогда не провожали просто затем, чтобы проводить.

Купе, в котором находилось ее место, располагалось почти посредине вагона, что Миру вполне устраивало. Более того, пока что там никого не было, и она позволила себе робкую надежду, что весь путь удастся провести в одиночестве. Не без труда подняв нижнюю полку, она запихнула под нее сумку, достав предварительно бутылку с газировкой, косметичку и тот роман, что так и не дочитала утром.

Поезд тронулся. Желтые фонари медленно, почти нехотя поползли назад, затем быстрее и быстрее. Мягко застучали колеса.

«Вот и все, — подумала Мира, отчаянно вглядываясь в темноту за окном, запоминая, сохраняя ее мысленно. Так мучимый жаждой человек, у которого вот-вот отнимут флягу с водой, торопится глотать влагу. — Получается, я просто выполнила чью-то волю? Или свою собственную? И если бы этого не случилось, так и жила бы спокойно? Не вспомнила бы о Лиз, а Алекс так и не нашел бы покоя… до следующей ее жизни. Сколько раз у них уже был шанс, а они прошли мимо?»