Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

Впрочем встретил он гостя с неожиданным гостеприимством. А, узнав о поводе для визита, весело удивился:

- Эк куда моих мальчиков занесло. Извини, не знал!

Он даже озадаченно помотал головой, так что у Ивана отлегло от сердца.

- Теперь знаешь.

- Теперь знаю. Да ты присядь. Давно не заглядывал. Наслышан, - преуспеваешь, - снисходительно похвалил Балахнин. - Неординарный ты человек, Иван. А уж комбинации, что умеешь проворачивать, - просто классика. Ребята в правительстве аж иззавидовались. А они на подобные номера тоже горазды.

- Про то вся страна в курсе.

- Да, неординарный. Хотя чересчур колюч, - Юрий Павлович добавил голосу строгости. - А колючему да одинокому трудно на свете. Потому - хочу тебе предложить объединиться со мной. Листопад напрягся.

- В смысле - под тобой?

- Но на хороших условиях.

Взгляды их жестко скрестились.

- Ты ж знаешь, я не человек стаи, - напомнил Иван.

- Как же, как же. Только время теперь такое - в стаи сбиваться. Помнишь, в восемьдесят восьмом, в Сочи, когда всё только намечалось, я тебя предупредил, что процесс из-под контроля не выпустим. И что? Где теперь твои кооперативы? Поднялись те, кто и должен был подняться. А сейчас, Ваня, наступает время нового передела. Крупные рванут еще выше. Ну а мелочь, как перед тем кооперативы, в ничто изойдет.

- Я тебе не мелочевка, - Листопад оскорбленно набычился.

- Уже нет, - согласился Балахнин - больше, впрочем, чтоб польстить самолюбию собеседника. - Упертость твоя вызывает уважение, - решил сельское хозяйство под руку подобрать, и - идешь себе, куда наметил. Хотя на этом больших вистов не наработаешь. Нефть, газ, - вот шматы. Кто их отхватит, тот наверху и окажется.

- А что, есть перспективы отхватить? - пытливо вскинулся Иван. - Я что-то не слышал, чтоб месторождения в программу приватизации включили.

- Потому и не слышал, что от власти шарахаешься. Всё в наших руках. В моих. И твоих - если со мной. Ты взвесь. Ведь как раз независимость, которой гордишься, и есть твой самый серьезный минус. Всё норовишь сам по себе прожить. Не делясь. А этого никто не позволит. Зато со мной стартанешь.

- Я-то тебе вдруг зачем понадобился? - нахмурился Иван. - Сам же говоришь, сельское хозяйство - штука стремная. Вистов не заработаешь. Юрий Павлович благодушно улыбнулся:

- А мне в навозе копаться и теперь ни к чему. Земель ты ценных много нахапать успел, Иван. Так вот они-то мне нужны. Собираюсь коттеджные поселки поднимать. Для перепродажи. Очень выгодное дело получается. Недавно, к примеру, ты совхоз "Подмосковный" прикупил. А того не знаешь, что твой старый сподвижник еще раньше на него глаз положил. Практически со всеми столковался. В Московской области уж и постановление подготовили о выводе из земель сельхозназначения. И вдруг ты, откуда ни возьмись!

- Мне этот совхоз самому нужен, - заупрямился Иван. - Я там коневодство поднимать собираюсь.

Лицо Балахнина наполнилось холодным недоумением. - Нужен он тебе, не нужен, меня не интересует, - отчеканил он. - Главное, что он нужен мне. А что мне нужно, то моим и становится! Предлагаю баш на баш. Землю против "минералки". И советую не ерепениться. Понял?

- Теперь понял, - поднимаясь, процедил Иван. Он понял главное, - скупка на "минералке" на самом деле не была диким самостийным набегом, а, напротив, акцией, санкционированной лично Балахниным. Цель которой - заставить его отступиться от "золотоносных" подмосковных земель.

- Неделя сроку! И насчет предложения объединиться тоже подумай, - с прежней доброжелательностью напомнил ему Юрий Павлович.

* Должно быть, чтоб задать мыслям Листопада правильное направление, трейдеры Балахнина не только не приостановили скупку, но, напротив, активизировались, подняв цены. Подконтрольное Листопаду руководство завода пыталось противодействовать агрессорам. Но обезденежные рабочие, ошалев от астрономических, по их понятиям, цифр, принялись продавать. Так что вскоре на руках у "поглотителей" скопился уже увесистый пакет.

Но Балахнин не был бы собой, если б не подстраховал лобовую атаку зачисткой.

Прямо во время совещания, что созвал Листопад, стала известна еще одна новость, - на завод нагрянула налоговая инспекция. Обозленный Листопад в присутствии менеджмента связался с Балахниным.

- Ты что крысятничаешь, Палыч? - без предисловий обрушился он. - Мы ж договорились о неделе.

Но Балахнина тем не смутил ни в малой мере.

- Больно долго думаешь. Я ведь тебя предупреждал - не стой на путях, опасно. Предупреждал или нет?

- "Минералка"-то тебе к чему? - буркнул Иван. - Вроде к металлургии никаким боком.

- А ничо, приспособим, - насмешливо заверил собеседник. - В конце концов, какие претензии? У нас, понимашь, рынок.

Иван тяжело замолчал. Сотрудники смущенно отводили глаза, - разговор был хорошо слышен.

- Ты говори, чего хотел, а то у меня времени мало, - поторопил Балахнин.

- Ладно, - прорычал Листопад, чувствуя себя совершенно униженным. - Черт с тобой, забирай "Подмосковный". Но только шоб завтра же твоей швали на "минералке" не было.

Возникшая в трубке пауза заставила его облиться потом:

- Шо еще?

- Я, видишь ли, с твоим заводишкой в расход вошел, - раздумчиво прикинул Балахнин. - Так что полагаю, пары миллиончиков долларов за беспокойство будет достаточно.

Иван поперхнулся:

- Я еще и платить должен?

- Помилуй, а как же? У меня принцип, - без выгоды из сделки не выходить. Так что два миллиона - это, считай, полюбовно. - А спинку тебе повидлом не помазать? Балахнин на том конце провода развеселился:

- Всё таков же! Гляди, как бы завтра вдвое дороже не стало. Инфляция, понимашь!

- Та пошел ты!

Листопад кулачищем долбанул по панели, прервав переговоры, а заодно разнеся на части собственный селектор.

- Где начальник техотдела?! - рявкнул он.

- Я здесь, Иван Андреевич!

- Ну шо вылупился? Не видишь, брак подсунули, - Листопад смел со стола раздолбанный селектор.

Отчего-то укоризненно зыркнул на Негрустуева:

- Вот так-то! Войну нам, похоже, объявили!

Сидящий по левую руку Маргелыч вскрыл бутылку минералки, обливаясь, напузырил полстакана и заботливо поднес президенту:

- Да бросьте так переживать, Иван Андреевич. Отдайте ему два миллиона. Чай, не последние. А то и впрямь всерьез навалится. Оно нам надо? Сами ж знаете, кто за ним. Это ж как слон и Моська.

По моське и схлопотал, - Листопад как сидел, так и махнул с разворота оплеуху, от которой незадачливого управляющего холдингом отшвырнуло к стеллажам. Из угла рта Маргелыча обильно потекла кровь. Он попробовал зуб во рту. Под участливыми взглядами приободрился.

- И ладно, Иван Андреевич. Чего в самом деле в себе держать? Главное - выплеснуться. Я-то свой, стерплю.

Опираясь на кулаки, Листопад зловеще поднялся. - Есть еще пораженцы?

Пугливое молчание стало ему ответом. - Значит, так, - объявил Иван. - Совещание прерываю. Трудовой кодекс отменяю. С этой минуты ни один сотрудник без разрешения с работы не уходит. Можете считать себя мобилизованными на оборонные работы. Свободны! Сделал знак Антону остаться.

Последним, утирая кровь и обиженно всхлипывая, из своего угла поднялся Маргелыч.

Возле стола намекающе притормозил.

- Пошел, пошел, тыловая крыса, - безжалостно поторопил Листопад.

Дождался, когда кабинет очистится. С пытливом прищуром поглядел на Антона - Что скажешь? Или тоже заячья болезнь? Антон неопределенно повел плечом:

- Балахнин - это серьезно. У него в безопасности половина действующего гэбья состоит. Милиция, соответственно, на прикорме. Тут не два "лимона", а всё разом потерять можно. Тем более если за ним Кремль. А вообще - решать тебе.

- Мне! - жестко подтвердил Иван. - И - я решил. Хрена ему. Не было такого, шоб об меня ноги вытирали. И не будет. Но правда твоя в том, что на окопную войну нас и впрямь не хватит. Мощи он, падла, на государственных харчах поднабрал. Значит, надо шо?