Нарисованные герои

о получился такой грохот, словно рассыпался штабель кирпича.

Хлопнула позади дверь, и что-то прокричала вслед разгневанная Полина Львовна.

Во дворе Виталька на несколько секунд остановился. Он прикидывал, какой путь быстрее: в обход дома или через забор?

Над головой медленно проплыло ведро, из-за гаражей раздались железные удары, а потом злорадный смех Олика и Мухи. Но Витальке было не до войны. Небо уже стало сиреневым, дома потемнели, и кое-где зажигались окошки.

Виталька бросился к забору.

Потом он с разбега махнул через траншею и понесся к скверу.

Вечер был не жаркий, но асфальт еще не остыл после горячего дня. Теплый воздух, над тротуаром, обдувал ноги, а свежий и прохладный лохматил волосы и надувал рубашку. Вот и летел Виталька в завихрениях воздушных струй (скорей, скорей!) и видел краешком глаза, как за ним летит, мелькая в промежутках среди домов желтый полукруглый месяц.

У самого сквера Виталька перешел на шаг. Замедлил шаги. Темные тополя словно сказали ему: «Тихо. Здесь не топают и не шумят».

В сквере пахло остывающим песком дорожек и почему-то одуванчиками. Виталька раздвинул плечом жесткие ветки акаций и сразу увидел Бориса.

Борис сидел на той же скамейке, что и днем. Он закинул ногу на ногу и низко опустил голову, словно что-то рассматривал на колене. Рядом лежал длинный брезентовый футляр.

Здороваться, наверно, не следовало: они виделись сегодня. Виталька шагнул к скамье и неловко проговорил:

– Вот… я пришел…

Борис вскинул голову и поднялся навстречу. Прямой, высокий, в наброшенной на плечо куртке. И Витальке показалось, что на боку у него висит невидимая шпага.

– Сэр, – серьезно сказал Борис, – ваши часы отстают на семь минут

Виталька почувствовал, что все будет хорошо.

– Часы идут правильно. Просто меня дома засадили. Еле вырвался.

– За что на тебя пала немилость?

– Да так…

– А все-таки?

– За драку, – небрежно сказал Виталька. – Отлупил трех девчонок.

– Гм… – сказал Борис. – Ну, ладно. Приступим к наблюдениям, а?

– Приступим! – весело согласился Виталька. Его захватывало радостное возбуждение. Такое же, как во сне, когда Виталька мчался за теплоходом и знал, что на этот раз успеет.

Борис достал из футляра трубу. Она оказалась большая, гладкая, широкая с одного конца и узкая с другого. К узкому была привинчена половинка бинокля.

Сбоку Борис прикрутил к трубе винтовой зажим и стал укреплять телескоп на спинке скамьи.

– Отличное место мы выбрали, – заметил он.

Луна висела в самом центре просвета среди тополей.

Спинка у скамейки была низкая, и чтобы заглянуть в окуляр, Борису пришлось сесть на корточки. Телескоп медленно повернулся, нащупывая Луну большим стеклянным глазом. Борис повернул кольцо окуляра, установил резкость.

– Хороша красавица, – сказал он наконец.

– Плохо только, что не круглая, – отозвался Виталька.

– Наоборот. Когда полнолуние, ничего не разглядеть, все светом наглухо залито. А сейчас солнце сбоку и