Нарисованные герои

весь рельеф высвечивает… Смотри.

Виталька медленно сказал:

– Я сейчас…

Он не хотел торопиться. Все было таинственно и празднично. Глухо доносились с улицы голоса, горели над головой три первые звезды, бесшумно качались темные плоские листья. Как флажки. И почему-то показалось, что в густых кронах тополей спрятаны цветные фонарики, которые в любую минуту могут зажечься. Лунная половинка отразилась в выпуклом объективе, и это отражение было похоже на золотое волшебное семечко. Что из него вырастет?

– Сейчас повторил Виталька и глубоко вздохнул. Они впитывал в себя необычность этого вечера. Не случилось ничего особенного, но Витальке стало казаться, что ожидаются приключения.

Наконец он обошел скамейку и остановился рядом с Борисом.

– Не задевай руками, а то собьешь наводку, предупредил Борис и уступил место.

Смотреть согнувшись было неудобно. Виталька опустился коленями в подсохшую колючую траву. Потом приблизил глаз к окуляру.

Он тут же качнулся назад! Показалось, что весь космос движется ему навстречу!

– Что? – спросил Борис. Виталька мотнул головой и снова осторожно подвинулся к телескопу.

В сиреневом пространстве повисло колоссальное лунное полушарие. Розовато-желтое, усыпанное каменистыми кольцами. До ужаса близкое и нестерпимо таинственное. Даже вздохнуть было страшно.

Здесь логично было бы поставить окончательную точку, раз уж дальше ничего связного не написалось. Но тогда будет непонятно, почему именно не написалось.

Дальше было запланировано многое – вторая, третья части. О том, как подружились четвероклассник Виталька и аспирант сельскохозяйственного института Борис. Как осенью они ждали семи часов вечера, когда всходил яркий Юпитер и можно было разглядывать в трубу его желтый шарик и повисшие по сторонам спутники…

Не всегда все гладко было в жизни у двух друзей. Например, сохранились две такие странички.

У Бориса опять было плохое настроение. К плохому настроению добавилась простуда. Когда Виталька вошел, Борис лежал на диване и гулко кашлял. Гитара на стене отзывалась негромким гуденьем.

– Сядь рядом, – сказал Борис. – Не бойся, я не заразный.

– Разве я боюсь? – слегка обиделся Виталька.

Борис опять закашлял.

Виталька сбросил ботинки и забрался нему на диван.

– Какой бес меня дернул в конце сентября купаться в Решетниковском пруду? – Дурь в голову ударила, поспорил с приятелями, как мальчишка… Вода ледяная, просто жуть.

– Судорога могла случиться…

– Очень просто, – согласился Борис почти с удовольствием. – Скрутило бы руки-ноги – и крышка. – Подумал и ядовито добавил: – Какая потеря для человечества! А?

Виталька промолчал. Не любил он таких разговоров.

Борис запрокинул голову и стал смотреть в окно. За стеклами качались отросшие за лето ветки тополя.

– Немецкий ученый Иманнуил Кант отличался величайшим трудолюбием, – сказал Борис, – Но, между прочим, даже у него иногда застревала работа. Однажды он заметил, что дуб за окном разросся и закрывает