Дороги

– Одну минуту, а что вы там делаете? – вдруг насторожился Курилин.

– Мы делаем изыскания под дорогу к месторождению, – объяснил Смоленский и подумал: «Ну начал – что да зачем…»

– Погодите, Вилор Петрович, – чуть растерянно проговорил Курилин. – Насколько мне известно, дорогу к месторождению делает бокситовый рудник собственными силами. Кстати, на прошлой неделе Лобов отчитывался об этом на исполкоме!

Он перелистал какие-то бумаги на столе, отыскал нужную и, глянув туда, поднял руку, дескать, что я вам говорил.

– И мы тоже, – подтвердил Смоленский. – Тем более партия работает второй сезон.

– Позвольте, кто же вас подрядил?

– Институт Гипроникель.

Курилин озабоченно встал из-за стола и сел рядом со Смоленским. «Теперь все, – раздраженно подумал Вилор Петрович, – теперь надо битый час, чтобы все объяснить. А там Валентина Сергеевна приехала…»

– Ничего не понимаю, – сказал после паузы Курилин. – Вы простите, Вилор Петрович, я тоже на этом месте человек, можно сказать, новый… При чем здесь Гипроникель? Вас, может быть, подрядили в качестве помощи изыскателям Лобова?

– Да нет же… – поморщился Смоленский. – Мы ведем свою трассу, они – свою.

– Две дороги на одно месторождение? – переспросил Курилин, уже не скрывая недоумения.

– Пока две трассы, – уточнил Смоленский. – И позвольте откланяться: меня ждут в партии.

– Нет, вы уж погодите! – решительно сказал Курилнн и пошел к телефону. – Что значит откланяться? Рассказываете такие вещи и убегаете? Нет, я не тот инспектор ГАИ…

– Мне нужно ехать, – твердо сказал Смоленский. – Вы, пожалуйста, разбирайтесь тут сами.

– Ехать? – вдруг возмущенно спросил Курилин. – Мы так знаете куда уедем?.. Извините, я быстро.

Он набрал какой-то номер телефона и стал спрашивать Лобова. Смоленский не вслушивался в смысл разговора, но понял, что Лобова нет дома и что он еще в субботу уехал на рыбалку и пока не вернулся.

– Время такое, – пожаловался Курилии, досадливо морщась, – на местных озерах какой-то особый клев начался, полгорода на рыбалке… – Он поставил стул напротив Смоленского и сел. – Вилор Петрович, давайте по порядку. Вас подрядил бокситовый рудник?

– Да нет же… Институт Гипроникель! Еще в прошлом году, – устало объяснил Вилор Петрович, – Он наш непосредственный заказчик.

– Каким образом? Здесь какая-то путаница…

– Ничего подобного! – отрезал Смоленский. – Рудник обратился в Гипроникель, они давно, видимо, связаны. Гипроникель заказ принял, поставил себе в план, но обеспечить изыскательские работы не смог. Не хватило специалистов, или что там, как всегда бывает… Короче, Гипроникель обратился к нам. Институту тоже надо было план добирать, и он согласился принять заказ. Это же элементарно!

– Почему же не напрямую к вам? Так-то проще?!

– У них там, возможно, свои отношения с Гипроникелем… – отмахнулся Вилор Петрович. – И вообще, меня меньше всего интересует вся эта кухня. Я изыскатель, а не плановик. Мне выдается задание, я получаю материалы и проектирую дорогу.

– В таком случае почему Лобов начал изыскания силами рудника? – то ли размышлял вслух, то ли спросил Курилин. – Вот же на исполкоме он докладывал: с трассой все в порядке, изыскания идут…

– Не знаю, – бросил Смоленский. – И можно ли это назвать изысканиями? Они взяли за основу старую проселочную дорогу и срезают на ней повороты, вроде бы попрямее делают. Можно представить, если они за полтора месяца нас обогнали…

– Почему вы меня не поставили в известность раньше? – спросил Курилин. – Вы же заинтересованное лицо, так сказать, вопрос чести.

– Для меня вопрос чести – проложить хорошую дорогу, – отрезал Вилор Петрович, – чем я, собственно, и занимаюсь. Сроков работ я не нарушал, наоборот, мы идем с опережением. Жалоб от того же Лобова на мой проект не было. И, простите, вы тут хозяин, и я до сегодняшнего дня был уверен, что вторую трассу изыскивают с вашего ведома. Это же не шутка – целая партия работает!.. Вообще ненавижу дилетантства! Каждый должен делать свою работу умно и толково. Лишь в этом случае подобных недоразумений не будет.

– Ваш намек, Вилор Петрович, я понял, – вздохнул Курилин. – Вы можете представить, сколько у меня дел? Нет? Вы знаете одно – дорога во что бы то ни стало. Мне же приходится беспокоиться о всей промышленности города и района. Один бокситовый рудник чего стоит! И вот здесь, в моей работе, подразумевается помощь всех, и ваша, Вилор Петрович, в том числе… Впрочем, что теперь говорить, прошляпили так прошляпили… Странно, – грустно улыбнулся он, – я час назад почти вашими словами говорил одному тут… директору рынка. Не умеет хозяйствовать… Ишь ты как обернулось! Он мне тоже оправдывался: у меня весовое хозяйство, у меня рубщики мяса!..

Телефон задребезжал неприятно и как-то зло. Курилин поморщился и взял трубку.

– А-а, Прокопий Николаевич! – обрадованно воскликнул он. – Вот именно вас только здесь и недостает… С кем сижу? Вдвоем мы тут сидим и ждем вас, с вашим подрядчиком-изыскателем… Да нет, не с Шараповым. Со Смоленским… Слышали, да? А я вот не слышал…

Затем Курилин долго молчал, слушая, и неожиданно строго официально закончил:

– Вы член исполкома, товарищ Лобов! Будьте так добры…

Курилин положил трубку и стал расхаживать по кабинету, на мгновение, видимо, забыв о посетителе, ноздри его слегка раздувались, а широкие скулы обозначились еще четче. Смоленский, исподлобья наблюдая за ним, неожиданно понял, что Курилин первый раз так резко говорил с Лобовым. Видимо, раньше у них были хорошие отношения, как у старшего с более молодым, как у опытного человека, но подчиненного, с менее опытным, но начальником. Смоленский встречался с Лобовым единственный раз в прошлом сезоне и то мельком. Запомнился сильный низкий голос и мохнатые длинные брови, сросшиеся в переносье. Все остальное стерлось в памяти.

– Сейчас приедет главный виновник, – сообщил Курилин.

– И зря же ты, Олег Владимирович, не поехал! – с порога забасил Лобов. – Клевало – я тебе дам! Окунищи – во! Наживку с воды берет!..

Смоленский чуть исподлобья рассматривал его высокую, громоздкую фигуру в кожаной куртке и смеялся про себя: вот кому подражал Шарапов. Лобову только маузера не хватает…

– Говорил тебе – поехали! – продолжал Лобов, усаживаясь за торец стола Курилина. – А теперь вот сидишь злой, кричишь по телефону…

Со Смоленским он не поздоровался, лишь едва кивнул, занятый своим. По-хозяйски сдвинув бумаги с края стола, Лобов положил свои руки, неожиданно маленькие и длиннопалые, затем шумно вздохнул и уставился на Курилина.

Курилин с появлением Лобова посуровел, казалось, стал прямее и суше. Привычная улыбка исчезла с его лица, и плотно сжатые губы выдавали напряжение. Он молчал, с легким прищуром глядя на Лобова.

– Только домой вошел, жена говорит: Курилин звонил, – без прежнего напора сказал Лобов. – Во! Еще рыбью чешую с рук не смыл!..

Он что-то поковырял у себя на ладони сухим жестким ногтем.

– Прокопий Николаевич!.. Прокопий Николаевич, объясните, пожалуйста, как вышло, что на месторождение ведут две трассы? – спокойно спросил Курилин. – Меня Вилор Петрович уже посвятил в суть, так что я в курсе.

Лобов деловито снял кепку, взъерошил наполовину седые короткие волосы. Куртка его протяжно заскрипела и еще плотнее облегла широченную спину, словно в мгновение стала тесной.

– Вилор Петрович – это он, что ли? – Лобов кивнул на Смоленского. – Зовут-то как хорошо! Вилор Петрович! Ви-лор!.. Ну, будем знакомы, Вилор Петрович! – Он неожиданно и стремительно, несмотря на медвежью фигуру, шагнул к Смоленскому и подал руку.

– Мы уже знакомились, – сухо бросил Смоленский, но руку все-таки пожал.

– А-а! Знаешь, я на своем веку с кем только не знакомился! – громко расхохотался Лобов. – Всех разве в уме удержишь?

– Хорош заказчик, – не выдержал Курилин и похрустел пальцами, будто разминая в них что-то. – На второй год работы удосужился наконец познакомиться с исполнителем!..