Жара в Архангельске

"А знаешь, Олива, я ведь действительно думал, что ты сможешь меня понять, ошибся…" – начинал он свой ответ ей. Горечью и болью отдавал этот его ответ, длинный, как и все его тирады. "Ты ошибаешься, когда сравниваешь меня с другими…" "Себя я понимаю. Не беспокойся" "Ты не знаешь, что нужно было пережить, чтобы прийти к этому…" "А если хочешь знать правду – то всё, что я здесь написал – не более, чем игра, имитация чувств. Ну как? Не правда ди, эффект достигнут?" Оливе стало неприятно. Она не стала ему больше ничего писать. Опять "игра", "имитация",

"маска"… К чему, зачем всё это нужно? Она сначала долго не могла понять, почему ей стал неприятен этот человек. Теперь – поняла. Он был неискренен, он ломался, как дешёвый актёр на провинциальной сцене. Он преследовал какие-то свои непонятные цели, в нём действительно не было ничего человеческого: элементарной доброты, искренности и открытости. Всё, что он делал и говорил, было как-то исподподвыподверта, с затаённой злостью и обидой на весь мир. Ей было жаль его чисто по-человечески, она готова была помочь, поддержать его, но когда он резко сказал-отрубил: "Не вздумай меня жалеть! Подавитесь вы все своей жалостью, она мне не нужна" – её это обидело. Всё, подумала она, пусть дальше как хочет. Пора уже прекращать эти интернетные знакомства, тем более, вон какие психи иной раз попадаются.

Даниил, однако, не считал, что общение их надо прекращать. Наоборот, после этой их размолвки в блоге, интерес его к Оливе, угасший было, начал опять возрастать.

– Прив, – написал он ей как ни в чём не бывало, когда увидел её в мейл-агенте.

– Привет, – нехотя откликнулась Олива.

– Ну и как твоё "ничего"?

– "Ничего" как всегда.

Повисла длинная пауза. Говорить с Сорок вторым Оливе было не о чем. Она уже собиралась отключить агент и выйти из инета, когда он написал:

– А ты мне всё больше нравишься…

– Между строк читать? – съязвила Олива.

– Агумс.

И опять этот глупый ответ – что за малолетки пошли в наше время, раздражённо подумала Олива. Нет, чтоб нормальным языком объясняться – так нет, всё обязательно надо коверкать, всё исподподвыподверта. Все эти дурацкие междометия вперемежку со смайликами типа "хы", "гы", "агумс", "прив", "покПа", которые так любил употреблять сорокдвантеллер, теперь злили её как никогда. Она молча вышла из агента и, накинув ветровку, пошла до магазина.

А вернувшись обратно, и зайдя в агент позже, она обнаружила там от него послание в оффлайн. Точнее, два послания. Первое: "Пропадаю я…" И – через час второе:

"Оливка, ты мне всё-таки нравишься. Мой домашний телефон 24-16-42. Будешь в городе, звони. 42."