Белые шнурки (СИ)

Annotation

В этой книге будет много историй — смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.

Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях

Василий Сергеевич ФЕДОРОВИЧ

От автора

1. Узник совести или Мое первое уголовное дело

2. Еврей посмертно

3. Кто они

4. Стрелка

5. День из жизни

6. Гук-общаги

7. Прирожденные

8. Предел

9. Уровни преступности

10. Старое-доброе ультранасилие

11. Фольксштурм. Цветы зла

12. Прямое действие. Наука побеждать

13.1 Прямое действие. Боевое ремесло — I

13.2 Прямое действие. Боевое ремесло — II

14. Добрыня Израилевич Штрайхер

15. РНЕбс

16. Околополитика

17. Плохой алкоголь и плохая жизнь

18. Ренегат

19. Добрая новогодняя история

20. Злая новогодняя история

21. Для белой и гордой

22. Тот, кто носит медный щит

23. Тайна Железного Гомосека

24. Миф ХХ1 века

25. Белые шнурки

26. Про арбузы и Копилку

27. Лекарство от любви

28. Без правил

29. Вершители судеб

notes

1

Василий Сергеевич ФЕДОРОВИЧ

Белые шнурки

От автора

Люди, знающие меня давно, неоднократно говорили мне, что многое из того, что я люблю рассказывать в хорошей компании, должно быть записано. Сложно сказать что побудило меня начать публиковать многое из практики — наверное то, что мир изменился.

В этой книге будет много историй — смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.

Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях. Косвенно в пользу этого же говорит тот факт, что времени прошло с тех пор гораздо меньше, чем за такое положено сидеть. Не менее несостоятельными будут и обвинения меня в очернительстве Светлой Правой Идеи и уж тем более русофобии — я националист что написано в дисклеймере, а антифашизм считаю явлением, рядоположенным с прогибиционизмом и педерастией.

Так уж вышло, что на определенном этапе через мою практику прошла масса дел с участием представителей праворадикальной общественности, и накопилась масса любопытных наблюдений за данной средой, ее представителями и проявлениями. Этим объясняется несколько отстраненный тон повествования, а равно отсутствие националистического пафоса и характерной для многих авторов «оттуда» предвзятости. Взгляд на жизнь у меня довольно глумливый, и там где кто-то увидит героизм и идею, я вижу то что вижу.

Не знаю, насколько моим читателям понравится приступ графомании, но дневник пишется в первую очередь для себя, так что пусть будет. Кому сей жанр кажется неинтересным и унылым, под кат может просто не ходить и эти записи пропускать.

1. Узник совести или Мое первое уголовное дело

Говорят, что судьба никогда не допускает случайностей, и если что-то происходит, то значит у этого есть свое предназначение. Если бы кто-то сказал мне, что скука и безделье, приведшие меня в тот день в центр города Екатеринбурга, определят мою жизнь совершенно не в том ключе, какой я ее себе видел (а видел я себя тогда юристом-корпоративщиком), на многие годы — я бы сильно удивился.

Погожим летним днем, я, на тот момент студент третьего кажется курса Института Права и Предпринимательства УрГЮА, лениво шлялся по центру города, когда меня окликнул возле подземного перехода смутно знакомый по спортзалу паренек парой лет младше меня. Обернувшись, я увидел группу характерного вида молодых людей явно праворадикального вида, не обремененных ни интеллектом, ни красотой, ни жизненным опытом. К тому моменту о такого рода жизненных явлениях было полное представление, и в силу личных достижений и специфического околоспортивно-околофутбольного круга общения имелись достаточные основания полагать себя персоной, заслуживающей в глазах этой публики всяческого уважения.

— Василий!!! Юрист!!! — окрик со стороны окончательно заставил меня убедиться, что обращались именно ко мне.

В глубине подземного перехода перед моими глазами предстали пять или шесть юношей в легком весе и две очень страшные девочки, даже для тех диких и прекрасных времен покрытых невообразимым количеством палева. В дешевые отечественных берцы двоих мальчиков были вдеты грязные когда-то белые шнурки, на рукавах сомнительного вида бомберов красовались разнообразные наклейки, нашивки и значки. В целом вид каждого из них выглядел так, как если бы какой-то либеральный правозащитник для целей наглядной агитации изготовил поставил на видное место чучело скинхеда, пару лет его там продержал, потом за обветшанием выкинул на помойку, а ужасная креатура оттуда вылезла и зажила собственной жизнью. Если быть кратким, то похожи они были на карикатурную помесь панка, говнаря и скинхеда, и я воздал хвалу всем богам что лично у меня хватало ума не выглядеть так никогда, как и миловали меня боги от такой юности.

— … Юрист!!!! Приветствую! — Мой знакомый из спортзала подтолкнул ко мне двоих колоритных граждан. — Тут проблемы у ребят, видимо по твоей части.

— Ну привет! Ты кто такой будешь? — Присмотревшись, я увидел что моему собеседнику лет очень, очень мало. На меня грустно смотрели большие глаза, прыщи и огромные, с розовыми прожилками оттопыренные уши, а носитель их явно не только ходил в среднюю школу, но и явно был далек от ее окончания.

— Бля, тут это… еб твою мать! Короче тут проблемы у нас с мусорами! — Надтреснутый голос П., как звали моего собеседника, поведал мне печальную историю.

Лет ему было 15, и в Движении скинхедов П. состоял две недели, но карлотой с его слов уже не являлся. Более того, со своим другом чуть постарше по кличке Чека они основали собственную бригаду, которую я и имел счастье наблюдать. Промышляли они двумя видами промысла: ловлей и грабежом неформально одетых школьников, и вандализмом, выраженным в порче общественного имущества разными надписями и рисунками. Чувство прекрасного П. и Чеки никак не позволяло пройти им мимо чистой стенки, целой автобусной остановки или чего угодно, что можно быстро испачкать, испортить или сломать. Белые шнурки, на которые я обратил внимание, были со слов обоих заработаны ими в цыганском поселке, причем единственным свидетелем акции П. был Чека и наоборот. Я сразу попробовал себе представить щщи своего тогдашнего спарринг-партнера Г., который из тех шнурков мог связать себе занавесочку или шарфик, но не стал, дабы не расстраивать моих собеседников и не портить Г… развлечение, когда бы он их повстречал и стал задавать вопросы.