У ночи длинная тень. Экстремальный роман

- А ты откуда знаешь? – спросила Раиса, Юлькина наперсница из секретариата.

- Знаю, - отрезала Зинаида. – Я с его матерью на концертах встречаюсь.

Раиса часто и подолгу торчала у них в отделе; «часы большого трепа» или «дохлый штиль», так определял это шеф у себя в кабинете. В часы большого трепа Света полностью углублялась в работу – просто, чтоб не обалдеть от скуки и не дать затянуть себя в бабские разговоры: готовила на малом «аппаратце» данные для Виктора, делала всю разноску – за себя и за других, помогала Юльке в секретариате. Собственно, за эту безотказную работящность все Светку и полюбили. Но она-то все это делала лишь из внутреннего упрямства, со зла на пустяковую болтовню почти всех женщин на почти всех этажах министерства, и еще потому, что природный темперамент не давал ей покоя, требовал действий. Не хотелось ей болтать еще и оттого, что она слишком была погружена в мысли о Викторе и в борьбу с тайфуном эмоций, вызванных им. Скрывать чувства она умела хорошо.

А что ждет ее в отделе сегодня?

Два квартала, три трамвайные остановки уже миновала. Опоздать, пожалуй, все же придется, но не на много. Ладно, можно перевести дух… Светка на минуту задержалась возле газетного киоска, купила «Известия», «Комсомолку», пошла дальше. Видела бы ее сейчас мама, сельская учительница, там, в Айнуре! Пожалуй, не узнала бы дочку в этой уверенной, стильной московской девице, в модных сапожках, с косметикой на веках, и – главное – со смелостью, радостью в душе. Еще бы! Четыре институтских года за плечами, в отделе ее ценят! А сейчас она увидит Виктора! И – вот что главное-то! Да! – Виктор будет ей рад! Да, рад, что бы там ни твердила эта противная Зинаида.

Света прибавила шагу. Надо спешить! Вдруг сзади кто-то стал насвистывать, кто-то шел следом… Оглянулась – двое парней, пересмеиваясь, идут почти вплотную за Светкой, нарочно, балуясь, чуть не наступая ей на пятки. Света – быстрее, и они быстрее, она – тише, и они потише… «Ну вы! Осторожнее там!» - так осадила бы их Юлька». И Света чуть было не крикнула по-юлькиному. Но сама лишь улыбнулась, досадливо дернула плечиком. Мельком заметила: парнишки-то совсем зеленые, ну их! Из соседнего профтехучилища, наверно…

- Девушка, а опаздывать на работу, не того… Ай-яй-яй, слышь, девушка!.. Не хорошо-о…

Голос шутника звучал неуверенно.

«Цыц, сорняк», - чуть не срезала его по-юлькиному Света, но вместо этого сказала мягко:

- А сами-то?

- А нам можно! – оба обрадовано и дружно заржали.

- Какие остроумные, - ответила она. – Психи.

И припустилась бегом. Времени оставалось в обрез. Вот и министерство наконец-то… Четверть десятого, не успела, все-таки… Теперь лишь бы проскочить мимо поста общественного контроля…

У самого подъезда опять раздалось за спиной:

- Девушка, а можно с вами познакомиться?

«Вот увязался», - Света оглянулась наскоро: паренек был один, товарищ уже отстал. «Нашел время, ну и дурак!.. Только бы на контроль не нарваться!» Дернула дверь на себя, вбежала, нащупывая в кармане пропуск.

- Ваш пропуск, девушка?

«Вот черт, сейчас «засветится» с опозданием.! Может, назад, пока не поздно?.. Да ладно…»

- Молодой человек! Стойте, стойте, вы куда?

- Да он не наш, - голос старухи-вахтерши.

Взмахнув вязаньем, она выскочила из-за конторки. На пол, звякнув, упала спица.

- Эй, постой! Ты куда, парень?

Тот рванул мимо нее.

Пользуясь суматохой, Света проскочила к лифту. На всякий случай не стала у него задерживаться, махнула сразу на второй этаж. Там, переводя дух, спокойно подождала лифта.

Когда лифт подошел, в кабине уже торчал тот самый паренек. Ничуть не смущаясь, он ухмылялся. Был, видимо, доволен.

- Ага, заяц?

- А чего?.. Вы на восьмом, значит, работаете?

- Это не важно. Прошмыгнул, и рад?

Света старалась быть строгой. Как-никак, она старше этого мальчишки, ему на вид лет семнадцать…

- Устроил гонку.

- Кто кого… - согласился парень. – Бег с препятствиями… Спорт!

- Ну, вот что, спортсмен. Приехали!

Лифт остановился. Света вышла. За ней выбрался, нескладно затоптался на коридорном коврике и парень.

- Я к себе на работу, а ты мигом вниз, и давай отсюда!

Отчеканила, и сама пожалела, что так резко. И, стараясь смягчить, добавила:

- Давай спеши, у тебя занятия…

- А меня зовут Слава, - заулыбался тот еще шире, протянул Светке ладонь.

- Очень приятно!

Света повернулась, пошла по коридору. Парень затопал следом, потом все же отстал.

- А я опоздал уже… Чего, думаю.

- Давай, давай на занятия, Слава! – уже около двери бросила Света.

- Ну, я пошел… значит… - издали оповестил Слава, - зайду еще.

Дверь, распахнувшись навстречу, чуть не шибанула Светку в лоб. Выскочила, прыская в кулак, Юлька… Увидела Светку, даже заметила – рысьим оком – удаляющегося нескладного паренька, и привычно затараторила:

- Как, проскочила?.. Ну, смело влетай, птичка. Сегодня все опоздали. А бугор-с в яме-с.

«Бугор в яме» - на дикарском министерском жаргоне это – «шеф в кабинете». Работа идет. В общем, бояться нечего.

Они задержались у двери, поболтали чуть.

- А это что за «Матросов»? – тарахтела Юлька, ткнув вслед пареньку. Тот свернул на лестницу и уже топал вниз. – «Ну, я пошел», говорит, как в фильме… Тоже боец! Герой!.. Штурмом брал неприступный дот! Ха-ха-ха! – залилась Юлька смехом. – Ну, Светка! Ну, ты даешь!

- Тсс! Юлька! – засмеялась Света. – Какой я тебе дот? Да еще неприступный… Так просто, поклонник.

- Ой, не могу! – закатилась Юлька. – Поклонник с утра пораньше! Ой, девочки, держите меня!.. К Светке, с утра… Пете…петеуш… петеушник в ватнике… поклонни-ик…

Смешливая Юлька прямо корчилась от хохота. Даже Светке стало смешно, хоть и понимала, что ничего смешного тут нет.

Шеф, Василий Ефимович, вместе с Виктором вышли из кабинета и очутились против хохочущих девушек.

- В чем дело? – удивился шеф. – Я что-то расслышал, какой-то «петушок»…

Он строго посмотрел на всех. Шеф иной раз умел, особенно с утра, чтоб нагнать «рабочего духу», смотреть строго.

- Какие-такие петушки?!

- Петеушник, Василий Ефимович, - не реагируя на строгость начальника, еще пуще закатилась Юлька. – Пе-те-ушник, а не петушок! В атаку пошел… Как Матросов… - хохотала она. – Это Светкин поклонник.

- А, поклонник, - ответил шеф. И добавил уже деловито, - Раз поклонник, дело другое! Пошли, Векшин.

И они проследовали мимо, продолжая деловой разговор.

Весь этот день Светке было втайне неловко за «поклонника». Что подумает Виктор, в самом-то деле? Проклятая Юлька!

Оранжевоглазый сделал паузу. Я сказала:

- А сейчас говорят не «шеф», а «босс». А кто такой Матросов?

- Герой Великой Отечественной Войны, - ответил он. – Александр Матросов, молоденький солдатик, закрыл собой вражеский дот, погиб на месте, естественно. В советских школах это особенно акцентировалось. Сейчас – нет, нынче другие приоритеты. Ну, слушай дальше: Светка переобулась: сапожки поставила в узкий стенной шкаф, надела туфли. Села за стол и, придвинув пачку новых телеграмм и сообщений, приступила к разборке…

Вернулся Виктор. Прошел в особую часть помещения – вроде смежной комнаты, только без двери – к своему обширному столу, где «ошую» и « одесную» стояли «аппаратцы» и новые, уже совсем непонятные для Светы, аппараты и приборы… Полностью уйдя в работу, сидя к нему спиной, все равно она каждый миг его видела, чувствовала, понимала каждое движенье: что он делает, с кем, о чем говорит по телефону. Вот он – видела она спиной, собой, особым чувством, - в черном свитере, туго облегающем полноватое, но стройное тело. Высокий, светловолосый, с прической волнистой, даже слишком ухоженно-волнистой. С белесыми, пушистыми и длинными ресницами под темными, в соболью ниточку, бровями – такой уж от природы, красивый какой-то северо-русской, и скорее даже не русской, а литовской, что ли, красотой, тридцатилетний, холостой (Зинаидино: «жа-а-них», «такого ожени, попробуй»), берегущий себя мужчина, может быть склонный в будущем к полноте, и уж, без сомненья, склонный к спокойной жизни… Вот он, умеющий быть с ней, Светой, в их вечерние послекиношные часы до удивления мягким и добрым, вдумчиво-ласковым, по-братски сердечным и милым… Но… только ли с ней? И были – да нет, конечно же, были, - много ли было у него таких увлечений до нее?.. А о том, что у нее – до него – не было никого, что он – ее первый, Виктор знает. Он-то в этом не сомневается.