Разлив. Рассказы и очерки. Киносценарии

Паника. Некоторые бросаются бежать. Некоторые творят двуперстные знамения. Женщины плачут и причитают.

Старик кричит грозно: — Цыть!

Ватага мальчишек бежит мимо изб. Катится толпа во главе с попом и стариком. щ

Нагаи и Оксун, обливаясь потом, бегут сквозь чащу.

Самолет с крутящимся пропеллером на лугу в цветах. Выскакивают Кутузов, Кузнецова, Бажан, Непс-мит.

Кутузов. Никогда не слыхал, чтобы здесь деревня была.

Кузнецова. На карте не показана.

Поворачивают головы.

Бегут мальчишки, сзади катится толпа.

Полукруг толпы с попом и звероватым стариком в центре.

Кузнецова, за ней остальные идут к толпе.

Толпа пятится, мальчишки бросаются бежать. Не отступают только поп и старик.

Кузнецова (старику). Можно председателя сельсовета?

Молчат.

Кузнецова. Вы здесь недавно, что ли?

Молчат.

Поп. Кто ты во образе лукавом? Антихрист?

Кузнецова (изумленно). Антихрист? (Смеется.) Да, пожалуй антихрист.

Поп. Сгинь!.. Сгинь!.. Сгинь!..

Творит двуперстные знамения в ее сторону. Нэйс-мит выражает крайнее изумление.

Старик сурово останавливает попа. Делает два тяжелых шага к Кузнецовой. Кутузов быстро становится рядом с Ней.

Старик. Мы здесь испокон веку живем, ничего не знаем. Не обессудьте.

Кузнецова. И не слыхали про советскую власть?

Старик. Никакой власти не знаем, окромя бога.

Кузнецова разводит руками. Нэйсмит с акцентом:

— Это удивительно! Только такой страна, как ваш!

Исцарапанный Нагаи и Оксун бегут мимо изб.

Сцена возле самолета: Нэйсмит лезет в кабинку, Бажан уже на месте, Кутузов ждет, Кузнецова говорит толпе, надвинувшейся ближе к самолету:

— Мы пришлем сюда людей. Они организуют у вас советскую власть. Прощайте!

Лезет в кабинку, Кутузов — на свое место. Раздается рев мотора. Толпа в панике разбегается.

Нагаи и Оксун бегут по лугу, Нагаи кричит.

Самолет, отделившийся от земли и подымающийся ввысь.

Нагаи, Оксун, старик, поп в кольце толпы.

Нагаи, запыхавшись, вне себя визжит:

— Зачем пустить? Зачем улететь?

Старик присматривается к нему.

Нагаи. Надо арестовать! Надо убить!

Старик. Ты кто?

Нагаи с окаменевшим лицом подымает руку с двуперстным знаком.

Старик в звериной радости кричит:

— Братья во Христе! Час настал! Гонец с Японии!..

Реакция всей толпы.

Оксун отшатывается. В ужасе смотрит на японца. Нагаи замечает ее. Оксун пытается ускользнуть.

— Задержать! — говорит Нагаи.

Оксун мечется в кольце, ее хватают, скручивают руки.

Раздаются тревожные удары в железное било.

К стожку сена подбегает старовер, вынимает из стога берданку, бежит.

Внутри староверской избы. Старовер подымает половицу, вынимает обрез, бежит из избы.

Группы вооруженных староверов бегут мимо изб.

Парень скопческого вида изо всех сил колотит в железное било.

Вечер перед заходом солнца. Улица в Вангоу. Открытый навес. На прилавке под навесом шкурки енотов, барсуков, выдр. Агент за прилавком. Оживленная толпа перед навесом — русские, корейцы. Одеты празднично. Корейцы-старики в национальных одеждах, молодежь в русских. Расфранченные девушки с узелочками в руках грызут кедровые орешки.

В центре толпы Тарас Бажан — рослый старик с винчестером за плечами — держит на расставленных руках шкуру тигра. Окружающие щупают, поглаживают ее. У старика детские глаза. Старик холит шкуру в руках, говорит:

— Восемьдесят второй… Хорош был!

Доносится шум мотора. Все подымают головы. Самолет описывает круги над Вангоу.

Берег, океан, Вангоу с самолета, описывающего круги.

На выгоне самолет, окруженный веселой, возбужденной толпой.

Кузнецова и Нэйсмит возле самолета.

На земле два чемодана и корзинка с выглядывающей из нее кошкой. Ребятишки выражают восторг по поводу того, что кошка прилетела на аэроплане.

Старуха Кутузова троекратно целуется с сыном.

Бортмеханик окружен группой человек в пятнадцать: старик с тигровой шкурой через плечо, маленькая старушка, рослые бородатые мужики, женщины, парни, девушки, подростки, мальчики, девочки. Бортмеханик по очереди целуется со всеми.

Надпись:

СЕМЬЯ КОЛХОЗНИКА ТАРАСА БАЖАНА.

Бортмеханик целуется, переходя от одного к другому.

Кузнецова на ступеньке самолета говорит:

— Из людей, вся жизнь которых проходила в тяжелом нищенском труде, все силы которых душили, уродовали кулак, пристав и поп, вы превратились в зажиточных тружеников — колхозников. Теперь вы становитесь основателями чудесного города, мирового города всех трудящихся и угнетенных…

Толпа, восторженно слушающая Кузнецову. Застывшее лицо Мацуока в толпе. Убитое лицо отца Оксун рядом с Мацуока.

Ночь. Спит поселок Вангоу. Доносится народная песня, исполняемая тремя — мужским и двумя женскими— голосами. Спят русские и корейские дети в кроватках. Плывут берега.

Шаланда качается у пустынного берега. Темные фигуры сгружают продолговатые ящики с оружием. На мгновение одна из фигур обнаруживает лицо Мацуока.

Звучит народная песня. На крыльце сидят летчик Кутузов, его мать и Кузнецова. Кутузов и Кузнецова склонили головы на плечи старухи. Все трое поют песню.

Плывут бесконечные хребты. Тайга. Бурный ночной океан.

Проходит эскадра. Проплывает на судне освещенный багровым светом японский флаг.

Внутренность радиостанции. Сидит радист, слушает.

Жерла гигантских орудий, освещенные лунным светом, вздымаются на фоне тайги. Стоят матросы на часах. Высятся радиомачты. Прожектора шарят по морю. Командир — муж Кузнецовой — в группе других командиров — смотрит в бинокль. Прожектор шарит по морю.

Ночная тайга. Аэродром в тайге. Уходящая, в глубину, насколько хватает глаз, шеренга самолетов с крутящимися пропеллерами. Возле каждого — летчик в кожаном. Лунный свет на шлемах летчиков…

Ночное полярное море, льды. Покрытый снегом берег. Чукотские яранги. Присыпанный снегом флаг на одной из яранг. Антенна на одной из яранг. Самолет на снегу. Летчик в вывернутой мехом кверху шубе сидит у костра, греет руки.

Все время звучит народная песня, исполняемая тремя голосами.

Внезапно — большая горница Бажанов. Стол с остатками пиршества. Ревет гармоника. Грохочут сапоги. Вся семья Бажанов танцует. Танцует старик, танцует маленькая веселая старушка, танцует бортмеханик, танцуют рослые бородатые мужики, танцуют женщины, развевая подолы, танцуют парни, девушки, подростки, дети. Они танцуют не просто весело, они танцуют монументально.

На скамье сидит Нэйсмит и смотрит. На лице у него изумление, восторг и зависть.

Вид на бухту из поселка Вангоу. В бухту входя г два океанских парохода, дают гудки. «

На берегу толпа колхозников со знаменем. Впереди Кузнецова с полевой сумкой в руке и Нэйсмит.

Пароходы в бухте на якоре. От пароходов к берегу идут шаланды, полные рабочих. На шаландах развеваются знамена. Моторка тащит на буксире плашкоут с лошадьми.

Колхозники на берегу машут шапками, платками. Кричат «ура».

Застывшее лицо Мацуока в толпе.

Горница Кутузовых. В горнице человек пять вооруженных корейцев и русских. Старуха Кутузова в ичигах одевает через плечо кожаную сумку. Возле стоит Кутузов, упрашивает:

— Мама, не ходите… Может, там кулаки беглые живут…

Кутузова. Не должно быть у нас села без советской власти. Раз меня поставили председательницей, кто в ответе? Ты в ответе? Нет, я в ответе…

С взволнованным лицом входит Кузнецова с полевой сумкой в руке. Видит народ, лицо ее окаменевает, она незаметно делает знак Кутузову, и вместе выходят в другую горницу…