Сапоги — лицо офицера

Вознаградить себя за долгую нищету, хватит, нагостились! Майор Назарян не возражал и правильно сделал, все равно бы поехали…

В поездном ресторане ели красную икру и в течение трех часов пили пиво. Коля Курко заказал два стакана сметаны, размешал ее в кружке с пивом и неторопливо попивал беловатую смесь.

— Это для потенции хорошо! — охотно объяснял всем. — Стоять будет, как керзовый сапог! У нас в селе все так пьют, особенно на похмелье…

Посмеивались, да, это не помешает, женщин уж наверняка найдем в Благовещенске…

Прошли по вагонам пограничники — где служите, на сколько едете, зачем? Понятное дело, пограничный город, нужен контроль. Пограничники на шутки не отвечали.

Появились первые дома, склады, запасные пути. Большущее многоэтажное здание, окруженные изгородью из колючей проволоки стояли танки. Наверное, сотни, рядами, с задранными в небо стволами. Военное училище, объяснили офицеры-попутчики, в случае необходимости, будет действовать как танковая дивизия. Китайцы-то рядом, через Амур…

Дореволюционный, видимо, маленький красивый вокзал с башенками.

Попутчики торопливо давали последние указания — в городе два ресторана — «Восточный», там делать нечего, и «Амур», это место подходящее для одичавших офицеров. Сейчас там пусто, все начинается часов в семь. Погуляйте пока по городу…

Панкин еще на вокзале решил отстать. Пойду осмотрюсь, решил, выпью себе спокойно, один. Да и женщин такая орава только распугает.

Худенькая, в скромном пальто, девушка шла, не глядя на него, и ела бублик. Чего я теряю, подумал Панкин, надо попробовать.

— Девушкам не рекомендуется есть в сухомятку. Еду надо запивать!

Девушка остановилась и улыбнулась.

— Это прямо грех, проходить мимо такого богоугодного заведения! — воодушевился Панкин и кивнул в сторону вокзального ресторана. — Как вы посмотрите, чтоб пообедать, выпить немножко? Пойдемте? Меня зовут Жора, а вас?

Девушка спрятала недоеденный бублик в карман пальто и задумчиво сказала:

— Пойдемте, только у меня денег нет. Мое имя — Оля.

— Олечка! Главное, установить человеческие контакты! Конечно, я угощаю!

Оля быстро пьянела, но от наливаемой водки не отказывалась. Некрашенное лицо побледнело, она залпом выпивала рюмку и много говорила… Приехала она из Райчихинска, два месяца назад. Зачем — не секрет. Город маленький, не то что Благовещенск, парней совсем нет, разбегаются. Вот ей и посоветовали приехать сюда. В августе, когда в военном училище выпуск. Ведь жизнь-то устраивать надо, замуж пора выходить. А лейтенанты-выпускники жен ищут, без жены ехать в какую-нибудь дыру нельзя, с ума сойдешь. И перед отъездом у них одна забота — жениться. Это неважно, что мало знакомы, если человек хороший, жизнь потом устроится. Но она опоздала, все разъехались. Теперь вот решила ждать следующего года, нашла работу, живет у знакомой.

— А как подруга, дома сейчас? Может, выйдем на воздух, прогуляемся, ты мне дом свой покажешь… — Жора решил ускорить события.

Они вышли. Уже темнело. Оля пошатывалась, молча цеплялась за руку. Несколько низкорослых деревьев темнели чуть в стороне.

— Ты посиди немного, протрезвись слегка… Подружка где живет, далеко? — Панкин сел на скамейку под деревьями.

Оля стояла перед ним.

— Ой, пьяная я, пьяная… — повторяла она.

Девушка расстегнула пальто, подняла платье и начала снимать трусы. Панкин остолбенело смотрел. Она села верхом к нему на колени, прижалась лицом к лицу.

— Ты меня любишь, скажи? У тебя жена есть, скажи? Ну, скажи, я тебе нравлюсь?

Ощущая руки девушки, Панкин сидел не двигаясь, оглядываясь пугливо. Хорошо, хоть никого нет… Оля подпрыгивала, уткнув лицо в воротник шинели. Ему пришлось сильно откинуться, было неудобно и жарко…

Она встала, попыталась застегнуть пальто.

— Мне стыдно, я такая пьяная…

Резко отвернулась, шагнула в сторону. Ее вырвало.

Панкин испугался.

— Пойдем, пойдем, Олечка… Пойдем, посидим на вокзале… Пошли, пошли…

В зале ожидания было пусто. Он усадил ее на массивную деревянную лавку.

Олино пальтишко было забрызгано рвотой. Женщина закрыла лицо руками и затихла. Панкин, застегивая шинель, медленно пятился к выходу.

Выйдя, быстро зашагал по незнакомым улицам, в сторону от вокзала, к реке…

Набережная Амура являла собой мощное фортификационное сооружение. Сложенная из громадных железобетонных блоков семиметровая стена, с бойницами наверху и с амбразурами у воды, она тянулась вдоль Амура на многие километры, широкая, с толстенными казематами для орудий. На чердаках выходящих на набережную зданий — огневые точки, наблюдательные посты, прожекторы…

Горожане прогуливались, не обращая внимания на противоположный берег.

Ни одного человека не было видно на китайской стороне, на низкой набережной города Хейхе. Немыслимых размеров сладкоцветные портреты Мао Цзедуна созерцали советский берег. Усилители посылали через Амур китайскую музыку.

Бездымные трубы заводов. Пустынность была явно нарочной, возникало желание пристально наблюдать, обнаружить хоть малейший признак движения.

Было ветрено.

Праздношатающиеся и трезвые лейтенанты привлекали взгляды женщин. Баловались юркие дети. Пора уже подтягиваться к ресторану, порешили, лучше занять места заранее…

Петров придержал за руку Курко.

— Коля, пойдешь со мной? Надо опередить братию, ты глянь, сколько их! Тут и женщин на всех не хватит. Видишь, Панкин уже отвалил, он в курсе дела… — шептал он, беспрерывно сморкаясь, простудился еще вчера.

— А ты знаешь, где искать? — с надеждой спросил Курко.

— Знаю. Где здесь кино, пошли поищем.

В кассу была очередь.

Петров решительно направился прямо к окошку.

— Извините, граждане… Нам надо в часть возвращаться… Хоть кино напоследок посмотрим…

Люди покорно расступались.

В хвосте очереди стояли две молодые женщины, не красавицы, конечно, но одна даже симпатичная.

— Девушки, извините за беспокойство, вам билеты не нужны? У нас два лишних, — начал знакомство Петров.

Курко топтался за его спиной.

Девушки от билетов не отказались.

Вот и прекрасно, но до начала еще почти час, масса времени, не пойти ли прогуляться, а может, если девочки не возражают, зайти на минутку в ресторан, выпить винца или, если предпочитают, водочки…

— Да зачем туда идти, только лишние деньги тратить! — неожиданно улыбнулась симпатичная. — Пойдемте ко мне домой, там и посидим. И выпивка есть, я работаю на кондитерской фабрике, всегда спирт можно достать.

Предложение чрезвычайно устраивало лейтенантов.

— Чудесно! Какие вы умницы! Только сначала в магазин заглянем, закуску купим! — возбужденно тараторил Петров, не переставая сморкаться.

В магазине выбирали все вместе — консервы, колбасу, кабачковую икру, хлеб. Конфеты и печенье. Поколебавшись — чего еще? — купили две банки вишневого компота…

Комната перегорожена шкафом. По обе его стороны кровати с железными спинками. Столик с зеркалом. Остальное пространство занимали стол и четыре стула. У жаркой печки лежали дрова. На табуретке — ведро с водой и кружка. Петров разглядывал лежащий на специальной полке громадный моржовый бивень, искусно разрисованный масляными красками.

— Это один мой знакомый подарил, — с гордостью говорила симпатичная. — Сейчас начнем. Ты на них внимания не обращай, старики только рады будут…

Она кивнула на суетящихся вокруг стола старика и старуху.

Старик быстро открывал консервные банки, старуха расставляла стаканы. Курко молча наблюдал. Вошла вторая женщина, поставила на стол заткнутые бумажными пробками бутылки.

— У нас всякая водка есть! — громко объяснял старик, поднимая бутылки. — Вот клубничная, вот грушовая, вот ананасовая, вот розовая. Дочка эссенцию с фабрики носит, по две капли на бутылку и хорошо… Садитесь, хлопцы, садитесь, девчата, садись, старуха! — пригласил он.

Перестали стесняться.

Петров, сморкаясь и кашляя, рассказывал анекдоты. Смеялись и шумели. Подложили в печь дров. Уютно и тепло. Симпатичная раскраснелась, оживленно рассказывала, как у них через проходную люди спирт выносят. Подруга помалкивала, поглядывала на Курко. Тот, не переставая, ел. Старуха, застенчиво улыбаясь, подвигала к нему остатки еды.