Трест имени Мопассана и другие сентиментальные истории
Трест имени Мопассана и другие сентиментальные истории читать книгу онлайн
«Это был человек-помост, Всякий знает, что мир держится на плечах Атласа, что Атлас стоит на железной решетке, а железная решетка установлена на спине черепахи. Черепахе тоже надо стоять на чем-нибудь, она и стоит на помосте, сколоченном из таких людей...» О'Генри
Автор отважился назвать эти рассказы «невыдуманными», потому что они, как говорится, взяты из жизни. (Но, конечно, не так точно, чтоб можно было называть фамилии и адреса.) Эти истории автор пережил сам или узнал от участников и очевидцев.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— По какому вопросу? — сурово спросил ее однорукий дядя, с которым она уже лет пять была знакома и обедала в одной столовой.
— По вопросу о посещении нас... — неуверенно сказала Анна Львовна. — Ну, я не знаю, Иван Прокофич...
Она немного растерялась, потому что работала в институте давно и помнила эту комнату по другим временам. Но однорукий не стал ее сверлить бдительным взором и задавать разоблачительные вопросы. И она опомнилась — объяснила, что и как.
Пропуска, правда, тот не дал.
— Что вы, шутите? — сказал. — Есть же определенные правила. Вы-то должны знать...
И, закончив официальный разговор, посоветовал, от себя: пусть приходит к обеденному перерыву, а все, кто есть в проектном зале, выйдут к ней на улицу. Выходить же можно...
Так Анна Львовна и условилась с Валентиной: чтоб точно в двенадцать. И все к ней выйдут...
— Только не я! — сказал Саша Суворов. — Не я и не Петя. Мы не будем участвовать в этом идиотском параде благодетелей. И не дадим наши жилетки для слез благодарности.
— И не я, как вы, вероятно, догадываетесь, — сказал Павел Ильич.
— Мужчины правы! — подумав, заключила Ира Волчкова.
В конце концов к Валентине спустилась одна Анна Львовна. Она усадила гостью на чугунно-бетонную скамью напротив главного входа и принялась горячо опровергать ее преувеличенные восторги. Саша Суворов — и тот был бы сейчас доволен Анной Львовной.
Она сказала, что это пустяки по сравнению с неоплатным долгом, который все должны чувствовать перед покойной Шурочкой. Она была замечательнейший человек! Как Данко из произведения Максима Горького! Когда в 42-М году была мобилизация на лесозаготовки под Серпухов и все старались не поехать, Шурочка согласилась почти сразу. Хотя имела преимущество, как вдова офицера и мать малолетнего ребенка (то есть ваша, Валя). Там она простудилась, под Серпуховом. И вот еще... Когда Котова потеряла карточки, Шурочка отдала ей три мясных талона. И сколько для вас она сделала — ведь она восемь лет работала на полторы ставки. А тут и одна не так-то легко зарабатывается. И умерла вот сразу — даже не поболела, не отдохнула...
— Шурочка была, как лиственница: посмотришь — иголки торчат, а дотронешься — шелк... Ах, Валя, что тут благодарить — жизнь так устроена: все всем обязаны...
В проектном зале у огромного, в полстены окна, выходящего на юг, столпилось много народу. Если надо точно — двадцать пять человек. Все смотрели, что там за девушка сидит на скамье, рядом с Анной Львовной. Ничего, как будто милая девушка.
И Павел Ильич тоже смотрел. Он даже не пошел в столовую, хотя давно взял себе за правило являться туда первым, пока гипертоники и почечники не расхватали диетические блюда. К сожалению, много их, гипертоников, почечников и сердечников: время наше было очень трудное...
