Без права на поражение (сборник)

— Сегодня можно: все равно же завтра воскресенье!

— Ладно,— сказал Афанасьев.— Знаю, что женщина ты веселая, гостей любишь, а я — по

делу, Хотел кавалером одним твоим поинтересоваться...

— Которым?— прыснула она.

— Часто меняешь? — решил подковырнуть ее.

— А что делать, если они испытания моего не выдерживают? — нисколько не смутилась

она.—То дурак попадет, то наоборот — такой умный, аж противно. Один на телка похож, другой

на петуха. Не хочешь, да расчет дашь!

— Правильно. Воюй, пока порох есть,

— Не война это, одно расстройство...

— Так вот. Слышал я, есть или был, не знаю уж какой, кавалер один возле тебя. А нынче

понадобился он мне по одному вопросу. Думаю, поможешь мне найти его...

— Чего это ты, Ефим, сыздаля ко мне подъезжаешь, как к незнакомой? — упрекнула она.

— Сказал бы кто, и все. Мне ведь скрывать нечего, вся на виду. Кто такой?

— В том-то и дело, что ни имени, ни фамилии его не знаю.

— Ну, хоть с виду-то какой? Мне аж самой интересно.

— Хрипловатый голос у него.

— Кто же это? — силилась вспомнить Катька.— Точно: со мной видели?

— Чего мне обманывать.

— Хрипловатый... Так это Колька Ширяев, химлесхозовский. Ну и вспомнили! Со смеху

помереть можно. Я его уже с полгода на вытянутую руку не подпускаю. Конечно, только Колька

Ширяев и говорит так, будто у него в глотку вата натолкана. От водки, наверное, охрип на всю

жизнь!

— Где он сейчас, не знаешь?

— И знать не хочу! Околачивается у себя, думаю. Где ему больше и быть, как не в лесу?

— Уезжать он не собирался?

— А бог его знает! Он трепач, так пойми его. Пускай катится на все четыре стороны!

— Дружок у него есть?

— Такой же, как сам,— Петька Гилев, с одной колодки спущены.

— Давно в химлесхозе они?

— Года полтора. Колька из заключения приехал, а Петька за неделю. до него появился. Вот

и смахнулись.

— А ты как узнала его?

— Я всех одинаково узнаю: мало их трется у меня возле стойки? Разлив же: у одного до

пол-литры не хватает, ко мне идет. Я и рубель беру.

— Фотокарточки нет у тебя с него?

— Откуда? Не жених ведь. Что это они так понадобились тебе? Нашкодили, знать? Они с

пьяных глаз все могут. .

— Придется в химлесхоз идти,— сказал Ефим, поднимаясь.— Не лишку ты рассказала

мне, А на этой неделе не видела их в поселке?

— Давно не встречала, Ефим. Хочешь верь, хочешь не верь,— ответила она по-серьезному.

Афанасьев видел, не врет. Да и знал, что Катька — баба честная и прямая, хитрости в ней

никакой нет. Вся недостача ее — по женской линии.

В химлесхозе Афанасьев без труда установил, что Ширяев и Гилев получили расчет за

день до происшествия в доме Червякова.

Ни одного хорошего слова не услышал о них Афанасьев,

За полтора года Ширяев и Гилев едва ли ночевали в общежитии половину ночей, а когда

являлись, то непременно пьяными. В небольшом клубике лесного хозяйства без них не

обошлось ни одного скандала. Жадные до денег, они пропадали в лесу неделями, а когда

получали заработанные деньги, не уходили из поселка, пока не спускали все. Так и жили, не

заглядывая вперед, довольствуясь тем, что есть на сегодня.

Ребята из общежития, которые жили вместе с Ширяевым и Гилевым, рассказали, что

друзья последнее время забросили пьянку и налегали на работу. Собирались уезжать.

— И хорошо заработали? — спросил Афанасьев.

— Тысяч по пять, самое малое, увезли,— прикинули соседи.— В бухгалтерии вам точно

могут сказать.

— Что ж у них багажа не было, коль они так много зарабатывать могли?

— А Колька всегда говорил, что маленький, да тугой бумажник в сто раз лучше большого

чемодана с тряпьем.

— За что сидел Ширяев в тюрьме, не рассказывал вам?

— Спрашивали, да он увертывался: за божий промысел, отвечал.

— В общежитии ни у кого ничего не пропадало при них?

— Этого сказать не можем. Что делали на стороне, нам неизвестно, а здесь парни рук не

замарали. Ручаемся.

Ребята из общежития помогли Афанасьеву и найти фотографии Ширяева и Гилева.

Не откладывая, Ефим зашел в аптеку и в числе разных других показал фотографии

девушке, которая видела на вокзале парней, обогнавших ее на дороге.

— Есть на этих фотографиях они? — спросил ее Афанасьев.

— Вот эти,— уверенно выбрала она нужные.

Разыскал домашний адрес станционной буфетчицы Фаи. Сходил с фотографиями и к ней,

получил еще одно подтверждение.

И только после этого отправился домой. И хотя время двигалось к девяти, чувствовал себя

легко, даже сам не заметил, как тихонько стал подпевать в такт своим шагам... Зашел домой и

распорядился с порога:

— Маруся, давай-ка в ружье! Если поторопишься, так на девять часов в кино успеем!..

6

А ранним утром Афанасьева разбудил Никишин. На мотоцикле его изрядно заляпало

грязью, но он был бодр и весел. Ворвавшись в дом, заявил громко:

— Долго спишь, Афанасьев! Пора дела начинать да по инстанциям докладывать!

— За нами задержки не будет.

— Итак, зовут наших крестников — Николай Ширяев да Петр Гилев. Только они двое и

выписались в этом месяце из Красногвардейска. Работали в химлесхозе. И биографии у них на

обвиниловку похожи...

— Знаю,— проговорил Афанасьев, натягивая на теплую портянку сапог. Притопнул ногой

и закончил:— Уехали как раз в тот день, когда Червякову ранили.

— Точно — уехали?

— На сто процентов. И в общежитии говорили, и расчет за день до этого взяли, и на

вокзале их видели. Вот фотографии.— Пока Никишин рассматривал их, Афанасьев умылся и,

вытираясь посреди комнаты, говорил: — Как искать их теперь? Россия-то большая, а они не

меньше чем по пять тысяч с собой увезли. На такие деньги знаешь куда заехать можно?

— Россия большая, это верно, но в ней в каждом районе и милиция есть, вплоть до самой

тундры. Понял? — не склонен был разделять сомнения Афанасьева Никишин.— Наше дело —

образцово выполнить оперативную задачу. Никакой злодей еще ни разу не дожидался милиции

на месте преступления. Он всегда старался скрыться, Мы получили заявление о нападении

спустя пять часов после того, как преступники сели на поезд. Поступи это заявление вовремя, и

мы задержали бы их на вокзале. Все ясно как день. Теперь решай, кто в чем виноват... Нам

сейчас первым делом надо всю документацию оформить как положено, а по том решать, что

предпринять дальше.

— Дальше я тоже кое-что понимаю,— остался при своих мыслях Афанасьев и спросил: —

Покажи, что привез-то?

Никишин выяснил только то, что Ширяев отсидел в тюрьме около четырех лет за

государственную кражу и освободился досрочно.

— А про второго особенного ничего не узнал, кроме того, что не судим,— сказал

Никишин.

— Про другого я наслышался, недалеко от первого ушел: еще не жил, а с десяток мест

переменил. Везде за прогулы да за пьянку выгоняли.

— Отлично! — похвалил его Никишин.— Надо только характеристики подробные взять с

производства.

— Взял уже.

— Совсем хорошо. А куда людей будем вызывать?

— В поселковый Совет, куда больше? У меня кабинета нет.

— Сойдет. Ты бы только ребятишек пошустрее нашел, чтобы повестки растащили.

— Не надо. По телефону вызовем.

...За день Никишин с Афанасьевым успели допросить всех свидетелей, включая Анну

Червякову, к которой Афанасьеву пришлось сходить еще раз.

— Нашли бандитов-то,— чтобы хоть как-то успокоить ее, сказал на прощание Афанасьев.

— Неужто? — удивленно и испуганно переспросила она.

— Да. Только неувязка случилась: Прокопий заявил поздно, поэтому они сбежать успели.

— Господи, что делается!..— слабо проговорила она.

— Ничего,— улыбнулся Ефим.— От ответа еще никто не уходил. Найдем все равно.