Слово арата

— Красные заняли Нижне-Чаданское хуре, ваше сиятельство, — докладывал ему Соржу, сложив пальцы у лба, склонив голову и глядя закатившимися глазами снизу вверх. — Из Хем-Белдира к ним идут войска.

— Чепуха! — оборвал Дамдыкай. — Со мной триста пятьдесят человек. Столько же дадите вы. На подходе отряды из Барыын-хошуна, Улуг-Хема, Хандагайты, Самагалтая… — Он сделал паузу и многозначительно произнес: — Я не говорю о силах, идущих из Монголии… Бог на нашей стороне. Стоит ли зря поднимать тревогу? Вы чувствительны, как женщины, и трусливы, как зайцы…

Камбы горестно вздохнул.

— Дело не в боязни, не в тревоге, а в правильной оценке силы врага. Вот за что я молюсь… Вы знаете, сайгырыкчи, я уже не молод и не люблю поспешности в выводах. Их преосвященство тоже знает, — он поклонился в сторону Чамзы.

— Охаай! — удовлетворенно кивнул мээрен. — Надо немедленно послать человека в Нижнее хуре, узнать, сколько там красных. Арестованных караульте хорошенько! Утром мы с ними побеседуем… Эй, Чарык-Карак, распорядись, чтоб усилили охрану хуре.

— У меня есть надежные люди, — Соржу придвинулся поближе к Дамдыкаю. — Переоденем их и разошлем. Араты лам ни в чем не подозревают. Узнаем, все, что нужно, узнаем!

— Прекрасно! Ламы — народ находчивый. Не зря они держат связь между небом и землей… Ну, я немного отдохну. — Он с наслаждением потянулся и зевнул.

Дамдыкай и его свита — Карма-Сотпа, Чарык-Карак, Томуртен, Оолакай, — придерживая маузеры, прошли в шатер.

Пока бандиты готовились пировать, Ензук уже мчался вниз по Чадану.

* * *

— …Разгромили магазин кооперации, растащили все товары и поделили между собой. Продавца расстреляли. — Ензук тяжело вздохнул. — Нельзя больше ждать! Надо свернуть им шею.

Взволнованный Лопсанчап заикался больше, чем обычно:

— Значит, г-говоришь, завтра они х-хотят п-принести наших товарищей в ж-жертву своему знамени? Ишь ч-чего захотели! Мы прибудем на рассвете. Ж-жди нас. И себя б-береги. Солнце еще высоко, езжай лесом. Ну, д-до встречи! Если обстановка усложнится, т-тебе там оставаться нельзя. Действуй по своему усмотрению.

Уже смеркалось, когда Лопсанчап и Дандар-оол прибыли в штаб Достай-Дамбаа и передали все, что сообщил наш разведчик.

Военный совет был непродолжительным. Командир расстелил карту на оттаявшей и подсохшей возле костра земле.

— Маадыр и Седип-оол с первым эскадроном направляются через Баян-Дугайский перешеек и Дунгурлуг-Тей вниз по реке Чадан. Я, Пюльчун и Шагдыр с основными силами наступаем по хребту Элезинниг-Хавак. Чаданские добровольцы наносят удар здесь, — он показал Лопсанчапу по карте.

Пюльчун наклонился.

— Мне кажется, остался открытым путь к отступлению бандитов на Хондергей.

— Верно, — согласился Достай-Дамбаа. — Сделаем так. Маадыр и Седип-оол возьмут чуть левее, а Лопсанчап с Дадар-оолом зайдут отсюда. Тогда бандитам некуда будет деваться.

Пюльчун улыбнулся и кивнул в знак согласия.

Уточнили, кто когда выезжает, во сколько должны выйти в район сосредоточения, условились о сигнале атаки — двумя ракетами.

— Последнее распоряжение. Ни в коем случае зря не стрелять. Никаких оскорблений и издевательств над пленными! Главарей банды брать живыми. Это указание ЦК. Пленных аратов разоружить и собрать в одном месте под охраной до особых указаний. Постарайтесь спасти наших товарищей. Задача ясна?

Ночь выдалась темная. Небо заволокло тучами. Над землей стлался сырой, холодный туман. Ехали молча.

К рассвету немного прояснилось, стало холодней. Эскадрон остановился на опушке леса перед большой поляной.

— Можно курить, — шепотом распорядился Маадыр-оол. — Только огонь прячьте!

Бойцы спешились.

Вдали в белесоватом предутреннем сумраке угадывались очертания хуре, проступая все четче с каждой минутой.

Неожиданно прискакал один из четырех дозорных, высланных вперед.

— Товарищ командир! Два бандита скачут в направлении хуре. Должно быть, заметили…

Маадыр-оол досадливо выругался.

— Продолжайте наблюдение! — приказал он.

— Подожди, — остановил бойца Седип-оол. Он что-то хотел сказать, но в это время над лесом вспыхнула россыпь белых огоньков. Ракета! За ней — вторая.

— По коня-ам! — скомандовал Маадыр-оол.

— …ня-ам! — эхом отозвался лес.

— Ры-ысью-ю ма-ааарш!

Обтекая поляну, эскадрон устремился вперед. Под копытами звонко лопались льдинки.

Маадыр поднес к глазам бинокль, но уже и так можно было различить конников Достай-Дамбаа и Пюльчуна, охватывающих хуре с севера.

Бандиты подняли беспорядочную стрельбу. Они предприняли попытку контратаковать, но, убедившись, что им не прорваться, поспешно отошли и засели за глиняными оградами. Сдаваться они не собирались и стреляли отчаянно.

Чтобы не нести лишних потерь, ревармейцы и добровольцы Чадана наступали в пешем строю. Все теснее сжималось кольцо атакующих. В их рядах появились первые раненые…

— Пятеро убиты! — доложили командиру.

Достай-Дамбаа приказал младшему командиру Байкара Кок-оолу скрытно подобраться к одной из церквей и бросить внутрь дымовую шашку. Кок-оол подполз к самому входу и уже бросил шашку, но в это время сидевший наверху лама выстрелил и тяжело ранил его. Густой дым выкурил бандитов из церкви, и они выбегали с поднятыми руками, с привязанными к стволам винтовок белыми лоскутками, прося о пощаде. Поняли бессмысленность сопротивления и остальные защитники хуре.

Из-за церкви вышло сразу человек пятьдесят. Они вели впереди себя, подгоняя прикладами, трех связанных веревками.

Перестрелка прекратилась.

Сдавшиеся послушно складывали в кучу оружие и, опасливо переглядываясь, отходили в сторону. Стояли молча, опустив головы, скрестив на груди руки. Поодаль от них понемногу увеличивалась группка бандитов, выделявшихся нарядной одеждой. Эти все почти были связаны. Седип-оол подбежал к ним, выхватил клинок, закричал, скрипнув зубами:

— Ы-ыы!

— Назад! — крикнул ему Достай-Дамбаа. — Не пачкай руки! Они будут отвечать перед революционным судом! — И уже мягче добавил: — Лучше составь список.

Седип-оол сунул клинок в ножны и, все еще волнуясь, начал опрашивать пленных. Подошел к самому ближнему, одетому в новую шубу, высокому, с длинным серым лицом.

— Как зовут? Кто ты?

Тот молчал.

— Где голос, проклятый! — заорал Седип-оол и схватился за наган.

Командир снова одернул его. Седип-оол нехотя повиновался.

— Имя этого серого волка Карма-Сотпа, — послышалось из толпы пленных аратов и лам. — Один из главных помощников Дамдыкая.

Пюльчун, разговаривавший с бойцами, услышал имя Карма-Сотпа и резко повернул к нему коня.

— Охаай! Вот ты какой! Ну, рассказывай, Где главарь банды? Где остальные твои друзья?

— Пощадите, повелители! — чучелом свалился на землю бандит. — Про сайгырыкчи я ничего не знаю, таргалары. Я никому плохого не делал…

Один из пленных в рваном тоне выскочил вперед.

— Притворяется, сволочь! Ишь какой хороший стал! А кто нас пугал, кто уговаривал: «Держитесь крепче! Стреляйте, стреляйте! Дамдыкай сайгырыкчи скоро приведет своих людей!» Как ты быстро все позабыл!

Толпа шумно поддержала его:

— Докур-оол правду говорит.

Пюльчун подъехал к ним.

— Тогда вы говорите, кто что знает.

Бритоголовый лама, глотая слова, быстро заговорил:

— Дамдыкай еще ночью уехал. За себя этого негодяя оставил, — он показал на все еще лежавшего Карма-Сотпа. — Сайгырыкчи доложили, что красные войска подошли. Он сказал, что приведет подмогу из Хондергея. Бейтесь до последнего патрона, сказал, до последнего человека, до последнего дыхания…

— Лучших коней с собой забрал.

— Оружия много взял с собой!

Расталкивая друг друга, пленные выходили вперед и выкрикивали:

— Дамдыкай и Карма-Сотпа арестованных били.

— Ензука схватили. С собой увезли…