Водители

ль принимает и развивает обороты, как руль держит дорогу, в каком состоянии колеса - все это надо чувствовать.

Но вот все ниже склоняется солнце, окрашивая горизонт багряным заревом. Редкий туман поднимается с полей. Вдали показалась встречная машина - включаешь на всякий случай ближний свет. Сначала не видишь его, но постепенно замечаешь: маленькое мутное пятно бежит впереди, путаясь под колесами машины. Переключаешь фары на дальний свет. Две длинные полосы падают на дорогу и плывут, равномерно колеблясь в такт покачиванию рессор. Сразу потемнело все вокруг. Фиолетовые звезды рассыпались по небу. Протяжно загудел где-то паровоз; мелькнул впереди огонек и скрылся, потом возник справа, затем слева, опять пропал и снова появился широким пятном света. Идет встречная машина. Чтобы не ослепить шофера, переводишь свой свет на ближний. То же делают на встречной машине; пятно ее света преврати-лось в две маленькие точки, сразу видишь за ними еще много таких точек - все шоссе кажется усеянным беленькими огоньками: идет колонна. Снижаешь скорость и жмешься к правой стороне дороги. Встречная машина быстро приближается, на минуту мелькают очертания ее высокой кабины, она вихрем пролетает мимо, за ней вторая, третья... Эти даже фары не переключают, идут на полном свете: сторонись, мол, колонна идет.

Встречная колонна прошла, но долго еще слышится мощный рокот ее моторов. Куда спешат они, куда несутся, разрезая потоками света темноту ночи? Промчались, как ветер, обдав тебя своим дыханием, напомнив дальние ночные марши с потушенными фарами, замаскирован-ные между деревьями стоянки машин и ту щемящую сердце фронтовую песню, которую напеваешь под шум мотора и шуршание шин.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Канунников страшился гнева начальства, но и не гнался за похвалой - он предпочитал, чтобы его поменьше замечали. Возвращаясь с бурного совещания в обкоме или в облисполкоме, он с удовлетворением говорил: "О нас даже не вспоминали". Естественно, что он дорожил своим местом: это было в достаточной степени солидное и в то же время второстепенное учреж-дение; нужное, но не ведущее; не все видели его успехи, зато и не особенно ругали за промахи.

Он благоволил к Сергееву и старался избавиться от Полякова: у первого все было "в порядке"; действия второго всегда вызывали тревогу. Впрочем, Канунников обеспечил себя документами, удостоверяющими, что он предупреждал, предостерегал, предусматривал. В любое время он мог сказать"Я ведь говорил! - беспомощно развести руками и скорбно добавить: Подводит меня аппарат".

Поданная им доклажная записка проследовала ту же цель. Если Поляков не справится со строительством мастерских, то Канунников скажет: "Я ведь не только говорил, но и писал". Если же строительство пойдет успешно, то и это окажется заслугой Кануниикова: он поставил вопрос о Полякове "со всей остротой" и этим заставил его "по-настоящему" взяться за работу.

Однако все складывалось не так, как хотел Канунников. Вот уже больше месяца как он подал докладную,