Иначе жить не стоит

— Что до меня, я пойду ночевать к приятелю, — развязно сказал Липатов. — Хочешь со мной, Палька? Парень свой: и устроит, и угостит.

Только вечером выяснилось, что никакого приятеля нет. Но это было вечером, а сейчас Палька ухватился за приглашение, чтоб не стеснять молодоженов. Впрочем, ночь казалась очень далекой — еще только начинался день, и в этот день им предстояло войти в таинственное учреждение Углегаз…

— Прежде всего — помыться и подшустриться! — скомандовала Люба. — Вы же небритые-нечесаные, мятые-перемятые! Саша, пойди разузнай, нельзя ли поставить утюг.

Хозяйка надела нитяные перчатки, чтобы развести огонь в паровом утюге. Сухо предупредила, что готовить можно только в те часы, когда у нее топится плита, так к как дров в обрез. Но, когда ее спросили, каким трамваем проехать в район Ильинки, она просияла и отвергла все старые средства сообщения — только в метро, прямо с соседней площади до станции Дзержинская! Она хвасталась метро, как своей собственностью, ее распирала гордость.

Люба сразу начала наводить уют — как-никак это был ее первый, пусть временный, но первый семейный дом, она играла в домовитость. Было удивительно, что за каких-нибудь пять дней, прошедших после свадьбы, она успела приобрести командирские замашки! Заставила всех троих поесть, придирчиво осмотрела их костюмы, поправила галстуки, справилась, есть ли у них носовые платки и расчески. Но затем, соблазнившись прогулкой в метро и махнув рукой на хозяйство, поехала проводить их до Углегаза. На улице они взялись под руки — инстинктивное желание опереться друг на друга. И может быть, про себя каждый вспоминал слова Китаева, что в столице их святая троица будет выглядеть недостаточно авторитетно.

Где произошла перемена в их настроении? На движущихся ли ступенях эскалатора, где они обо всем забыли и почувствовали себя восторженными ребятами? Или в подземном зале, озаренном скрытым светом, их посетило счастливое чувство хозяев, вступающих в новые владения? Из метро они вышли победителями. Верили только в хорошее. Весело искали нужный им переулок и нужный дом. Сняв кепки, раскланялись перед вывеской «Углегаз». Многозначительно пообещав Любе, что приедут сразу же, сразу же…

Они вошли в свой Углегаз. Восторженно поздоровались с гардеробщицей — она принадлежала Углегазу, была частичкой этого заветного Острова Осуществления. Проходя по коридору, они заглянули в окошечко бюро машинописи — там стучали по клавишам три машинистки, которым предстояло печатать десятки чудеснейших бумаг, сопровождающих Осуществление. Какие-то люди за полуоткрытыми дверями что-то писали, чертили, говорили по телефону — скоро они станут сотоварищами… Навстречу бежала девица с белокурыми волосами в мелких колечках шестимесячной завивки. Она была как бы создана для того, чтобы первой приветствовать долгожданных авторов. Палька очень вежливо обратился к ней, но девица безразлично скользнула взглядом по его лицу и побежала дальше, неопределенно махнув рукой назад. И в сознании Пальки аукнулось китаевское презрительное «три юнца из провинции…»

В приемной под надписью: «Не курить!» молодой человек с папироской в зубах кричал в телефонную трубку:

— А я вам говорю — трубы занаряжены на этот квартал! На этот квартал! Да нет, для Алексеевской станции подземной газификации! Под-зем-ной га-зи-фи-ка-ции!

Немолодая, очень полная секретарша сдержанным голосом внушала по другому телефону:

— Надо набраться терпения, товарищ. Проект переслан профессору Вадецкому, но он очень занят, и я не могу…

Друзья смущенно переглянулись. Уже существовала какая-то Алексеевская станция — на шахте Алексеевской, что ли? Это же в Донбассе, километрах в ста от Донецка! Уже волновались какие-то нетерпеливые авторы…

Секретарша сказала, что товарищ Олесов занят, и спросила, по какому делу они пришли.

— Ах, проект! Вторая дверь налево, товарищу Рачко, на конкурс. В запечатанном конверте под девизом, — привычно оттараторила она и начала названивать по телефону, приглашая людей на совещание экспертов.

Совещание экспертов! Значит, рассматривается еще один проект?!

— Мы не хотим на конкурс! — с отчаянием сказал Палька. — Мы хотим теперь же… при нас… Мы для того и приехали…

Молодой человек, только что кричавший по телефону, дружески улыбнулся Пальке и спросил:

— Принцип газогенератора? Предварительное дробление угля?

— Нет, конечно! — воскликнул Палька.

— Нет?!

Через минуту трое друзей возбужденно беседовали с молодым человеком, назвавшимся Федей Голь, инженером Алексеевской опытной станции. Впрочем, это была не беседа, а серия вопросов, чаще всего остающихся без ответа, потому что возникали встречные вопросы. Друзьям не терпелось узнать сущность метода, испытываемого на Алексеевской станции, а Федя Голь жадно расспрашивал, как они добиваются газификации без дробления угля. Палька уже собирался развернуть чертежи, но Липатов решительно прижал их ладонью:

— Дойдет и до показов, а сперва — к директору.

— Как я понимаю, наш метод должен заинтересовать Углегаз, — сказал Саша секретарше. — Доложите, что приехали три научных работника из Донецкого института угля.

— Пожалуйста, если он согласится бросить дела, — обиженно ответила секретарша.

Их приняли.

В кабинете, кроме добродушного толстого Олесова, они застали главного инженера Колокольникова — суховато-вежливый, безразличный, он пропускал мимо ушей горячие речи настойчивых авторов, покачивался на стуле и курил папиросу, заправленную в затейливый мундштук.

Письмо Сонина произвело некоторое впечатление на Олесова и оставило равнодушным Колокольникова. Зато краткое изложение принципа газификации, сделанное Сашей задело именно Колокольникова.

— Начинается! — недовольно воскликнул он. — Я предсказывал, что посыплются всякие перпетуум-мобиле. Почему нужно нарушать порядок и обсуждать проекты в обход конкурса?

Палька хотел ринуться в спор, но Липатов придержал его.

— Руководство института и горком партии придают большое значение данному проекту. Насколько мы знаем, у вас нет подобного метода газификации — в целике при кислородном дутье.

— Нет, да и вряд ли может быть, — проронил Колокольников и начал дамской шпилькой прочищать мундштук. — Во всяком случае, я не вижу причин пороть горячку. Сдайте проект товарищу Рачко, мы ознакомимся.

— Обязательно ознакомимся! — более ласково подтвердил Олесов и, желая загладить резкость главного инженера, спросил, по-прежнему ли молод и жизнерадостен Сонин. — Обаятельнейший человек! Жаль, что он не приехал лично.

Палька остро пожалел о том же, но Липатов сказал простецки:

— А он приедет, если будет необходимо. Без крайней нужды чего ж директору срываться!

— Мы вполне готовы к защите проекта, — добавил Саша. — Хотелось бы уточнить порядок его рассмотрения и сроки. Мы здесь в командировке и не можем сидеть без конца. Кстати, помогите нам, пожалуйста, с гостиницей.

Палька про себя возмутился — к нему тут приплетать гостиницу! Но Липатов поддержал — да, непременно гостиницу, нам негде жить! Затем он попросил отметить командировочные удостоверения. И оказалось, что именно эти будничные дела уточнили их положение — они не какие-то пришлые люди, они командированы в Углегаз, о них должны заботиться — пока их вопрос не решится. Олесов это понял. И Колокольников понял.

— Донбассовцам нужно посодействовать, — вдруг раздобрился он. — Пойдемте к Рачко, я дам указания.

— А я позвоню насчет гостиницы, — пообещал Олесов.

По коридору, вторая дверь налево, к товарищу Рачко… Только на пути к товарищу Рачко три автора поняли, что их попросту вывели из директорского кабинета.

— Кстати, — задерживаясь у двери, проронил Колокольников. — Рачко един в двух лицах, он и наше, так сказать, партийное недреманное око! — Распахнув дверь, он с порога сказал другим, приподнято-оживленным голосом: — Донбассовцы зашевелились, Григорий Тарасович! Пригрейте молодых людей и пошлите их проект Вадецкому и еще кому-нибудь… Ну, хотя бы Цильштейну. — И он удалился, дружески помахав рукой с зажатым между пальцами затейливым мундштуком.