Орден республики

на двуколку. Прозоров сразу же занялся перевязкой. А Ашот погнал лошадей.

- Надо бросать коней! Надо скорее расходиться в разные стороны! Иначе всем конец! - не переставая твердил Сурен.

- Вы свалили еще хоть одного? - неожиданно спросил Прозоров.

- Нет, - честно признался Сурен.

- Жалко, - сказал Прозоров.

- Мы зря теряем время, доктор! - упрямо повторял Сурен. - Надо расходиться.

- Это не выход, - возразил Прозоров.

- А что выход?

Прозоров взял винтовку.

- Вы хотите стрелять? - не поверил Сурен.

Прозоров ничего не ответил. Он осмотрелся по сторонам, увидел белый камень, висевший над дорогой, вскинул винтовку и выстрелил. Пуля вздыбила фонтанчик пыли ниже и правее камня.

- Не пристреляна, - сказал Прозоров и взял вторую винтовку. И тоже ловко вскинул ее, словно делал что-то очень привычное, и снова выстрелил. Белый камень раскололся, и часть его полетела вниз. Прозоров ласково погладил ладонью вороненый ствол винтовки и бережно положил ее себе на колени. Потом достал патроны из первой винтовки и, ни к кому не обращаясь, сказал: - Значит, их осталось восемь...

- Восемь, - подтвердил Сурен.

- И патронов восемь, - продолжал Прозоров. - И все же это выход.

- Они догонят нас быстрее, чем вы их перебьете! - заметил Сурен.

- Не догонят, - уверенно ответил Прозоров.

После этого он быстро достал из саквояжа и передал Ашоту его карту.

- Это твоя, - сказал он. Потом достал из кармана письмо и сунул его в руки Жене. - А это тебе. Пробирайся во Владикавказ. Иди по этому адресу. Тебя примут и отправят к отцу. И прощай! Прощайте, друзья! Помогайте друг другу! Я прикрою вас! - почти кричал он, так как из-за грохота колес почти ничего не было слышно.

- Дедушка! - Женя только сейчас поняла, что он собирается делать, и протянула к нему руки.

Но Прозоров уже спрыгнул с двуколки.

- Прощайте! - еще раз крикнул он и помахал друзьям своей панамой.

Двуколка помчалась дальше, а Прозоров, не теряя ни минуты, принялся за дело. Дорога в том месте, где он остался, была особенно узкой. С одной стороны ее зиял обрыв. С другой над ней высилась крутая гора, поросшая колючим кустарником и жухлой, выгоревшей на солнцепеке травой. Между горой и дорогой на добрую версту стояли щиты, защищавшие дорогу от камнепада. Щиты были старые, обросшие зеленью, покривившиеся, тут и там поддерживаемые деревянными подпорками. Прозоров поднял над головой увесистый камень и что было сил ударил им по одной такой подпорке. Подгнивший кол хрустнул как тростинка. Щит рухнул. Камни с гулом посыпались на дорогу. Конечно, через них можно было пройти. И даже провести коня. Но проскакать через такой завал без остановки белые уже не смогли бы. Прозорову только это и было надо. Отбежав шагов на сто, он устроил второй завал. Камни снова лавиной обрушились с горы. А Прозоров, совершенно неожиданно для себя, почему-то подумал, что за всю свою долгую жизнь он никогда ничего умышленно не ломал и не портил и уж тем более не помышлял