Печки-лавочки

– Железная дорога! – понимающе сказал Иван. – Тут так-то просто проедешь, и то голова кругом, а вам все время думать надо. Это же не печки-лавочки, понимаешь.

– Ну?..

– Поехали…

Они хватили по рюмочке дорогого коньяку, заели шоколадом. Конструктор закурил сигарету с золотым обрезом – тоже из чемодана, вытянул ноги, чуть прикрыл глаза.

– Покой нам только снится, – сказал он негромко.

– Но я вам так скажу, Виктор…

– Александрович. Друзья меня называют – Виктор.

– А вам так скажу, Виктор, – пустился в подхалимаж Иван, – без вашей работы мы бы тоже далеко не уехали…

– Куда вы без нас!

– Вот я – тракторист. Я поучился три месяца – и готово дело: управляю. А ведь его же придумать надо было, сконструировать! Сколько там всяких узлов, систем… – Иван повернулся к Нюре, стал загибать пальцы. – Система питания, система зажигания, система охлаждения…

– Молодец, хорошо знаешь трактор, – похвалил Виктор. – А вот нам, авиаконструкторам…

– Вы же – по железной дороге.

– Нет, я по железной дороге, но с авиационным уклонном. Мы сейчас разрабатываем систему игрек: железная дорога без мостов.

– Как это?

– Так. Вот идет поезд, на пути – река… А моста нет.

– Ну а как же?

– Очень просто: поезд пла-авненько поднимается в воздух, перелетает реку и снова опускается на рельсы.

– Где же у него крылья-то будут? – тоже очень заинтересовалась Нюра.

– Никаких крыльев – воздушная подушка. Паровоз пускает под себя мощную струю отработанного пара – и по пару, по пару…

Иван засмеялся.

– Премию большую могут дать за такую механизацию!

– Могут дать, – согласился Виктор, улыбаясь.

– Так что, правда, что ли? – не поняла Нюра.

Мужчины засмеялись вместе.

– Что ты, шуток не понимаешь? – сказал Иван.

Поезд стал замедлять ход, стал громко стучать на стыках.

– Это какая станция? – встрепенулся Виктор.

Иван выглянул в окно.

– Гор…ск. Горск.

– Сколько здесь стоит?

– Не знаю.

– Наливай по рюмочке… И продолжим мирно беседовать.

– Хватит бы вам, – сказала Нюра. – Виктор Александрович, выпейте один, а мой пусть пропустит. А то он счас по вагону начнет бегать.

– Зачем? – не понял Виктор.

– А он всегда так: как выпьет, так…

– Да брось-ка ты! – обиделся Иван. – С коньяка не забегаешь! Это тебе не самогон.

– Зачем же он бегать будет? Мы будем спокойно сидеть – беседовать. Вы на съезде колхозников были?

– Нет.

– Но какие вопросы…

В это время дверь в купе отодвинулась: стояли милиционер, а за ним… командировочный.

– Вот, пожалуйста, коньяк сидит дует! – брезгливо сказал командировочный. – Он до Новосибирска не доедет. И эта – тоже… куда с таким пьянчугой поехала! На куро-орт!..

– Куда едете? – строго спросил милиционер Ивана.

– К югу. А чего, я не понимаю?.. Вот билеты, вот путевка…

– Тебе не на курорт надо, а в вытрезвитель, – зло говорил командировочный. – Еще жену за собой тащит…

– Минуточку, – остановил его милиционер. Внимательно осмотрел билеты, путевку. – Как же так: не успел отъехать – уже за бутылку?

– Тут недоразумение, товарищи, – спокойно, чуть принахмурившись и негромко заговорил железнодорожный конструктор. – Товарища колхозника угостил коньяком я, и выпили мы – вот, что видите, – совсем немного. До этого он был совершенно трезв, я это утверждаю.

– Вы не заступайтесь за него, не заступайтесь, а то он отблагодарит вас, этот хам…

– Я не заступаюсь! – повысил голос конструктор. – Я констатирую (он выговорил – консцацирую) факт: товарищ был совершенно трезв и угостил его – я. А вас… вам стыдно, товарищ, бегать по милициям и вносить дезинформацию. Кляузами заниматься.

– Я же и кляузничаю! А это что у вас на столе? Боржоми?

– Это коньяк. КВК. У нас в стране нет сухого закона. Ясно? И не бегайте и не травмируйте людей. Люди едут на заслуженный отдых, а вы тут…

– А кто вы такой, собственно? – ощетинился командировочный.

– Это же самое я хочу спросить у вас; Где вы работаете, кстати? – Конструктор вынул из кармана записную книжку, приготовился записать.

– А вы куда едете? – спросил милиционер.

– В новосибирский академгородок, – небрежно бросил конструктор. – Так где вы работаете, товарищ?

– Не ваше дело.

– Хорошо. – Конструктор спрятал записную книжку. – Я постараюсь это узнать. Через Николая Сергеевича. – Конструктор посмотрел выразительно на милиционера. – Это не составит труда. И тогда вы не мне, а в другом месте ответите, почему вы ходите и запугиваете колхозников. Почему вы им устраиваете проверку документов… и прочее.

– Вы же не слышали, как он тут обзывался…

– Это ваше мужское дело! – Конструктор ни секунды не делал паузы, трудно было вклиниться в его речь еще с каким-нибудь вопросом, например. – Вышли в тамбур и выяснили отношения. Нет, вы приводите милиционера, отвлекаете его тем самым от прямых обязанностей, да еще и внушаете работникам сельского хозяйства недоверие к форме уважаемых сотрудников общественного порядка…

– Спокойней, товарищи, спокойней! – влез наконец милиционер со словами. – Наше дело – предупредить, чтобы товарищ… не забывался, что он в дороге, тем более что он не один. И вам, так же самое, – совет: выпиваете, а без закуски. А еще молоды, опыта в этом деле мало – развезет, и сами не заметите как. Вон же есть вагон-ресторан, взяли первое, второе, ну и выпили. Но тогда есть уверенность, что не развезет. А так – это же риск. Езжайте, никто вам ничего не собирается делать, никто вас не запугивает. Но опять же, мой совет, как старшего товарища: будьте с этим делом бдительны. Коньяк – его ведь только пить приятно, но он свое берет. До свиданья.

– До свиданья.

– До свиданья.

Дверь в купе задвинулась. Некоторое время все молчали. Конструктор откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

– Валерьянка есть? – спросил он. Он и правда побледнел.

Нюра испугалась.

– Я схожу спрошу у этого… какой постели выдавал… У них есть, наверно.

– Нет, – сказал конструктор. – Не надо. Сейчас мы вот этих капель накапаем. – Он налил себе полстакана коньяка и залпом выпил. – Вот так. Пройдет.

Поезд тронулся.

– Поехали? Ну, вот… а ты, дурочка, боялась… – Конструктора что-то кинуло в болтливость, с коньяка, что ли.

– Ты, Иван, спрашивал насчет системы игрек: только что, на твоих глазах, сработала система игрек. Мы же были в воздухе. Ты не заметил?

– Как в воздухе? – спросила Нюра. – Мы стояли.

– Мы были в воздухе. Пла-авненько поднялись и опусти-ились. – Конструктор показал рукой, как пла-авненько поднялись и опусти-ились.

– Не знаю, кто поднялся, кто опустился, но сердце у меня опустилось в пятки, это точно, – признался Иван.

Конструктор почему-то обрадовался. Даже засмеялся.

– Испугался?

– Испугался! Ссадют, думаю…

– А-а, вот так! И ссадили бы – запросто. Да. Ну, хорошо с вами… но мне пора.

– Куда вы?

– Да пойду поищу тут товарища одного… – Виктор затянул чемодан ремнями. – Товарищ один должен ехать… тоже конструктор. – Виктор взял чемодан в левую руку, правой еще пригубил на дорожку коньячку и раскланялся.

– Вы коньяк-то пробочкой заткните да в карман, – посоветовал Иван. – Товарища-то стренете – будет что выпить.

– Мы найдем. До свидания.

– Виктор Александрович, – заговорила Нюра, – за кофточку-то… я уж и не знаю как благодарить. Дай Бог здоровья жене вашей, деткам, если есть…

– Должны быть, по идее.

– Не заругали бы вас дома-то. Скажут: такое добро, а кому-то отдал.

Конструктор прислушался к шуму в коридоре.

– Ничего… Носите на здоровье, Нюра. В Крыму, даст Бог, увидимся.

Конструктор отодвинул дверь, выглянул… И скоро ушел.

– Гляди-ка, какие люди бывают! – сказал Нюра. – Даже не верится. Ведь такая кофта… рублей сорок, а то и все пятьдесят. Вон Грушке Богатковой брат прислал – сорок пять рублей, пишет, а она победней этой-то.