Верность

Если б он мог знать, что она не так уж проста и наивна и многое понимает! Она пошла в институт не потому, что так надо, что не учиться было нехорошо, а потому, что действительно хотела много знать.

А Виктор, по-видимому, не особенно верил в ее способности.

И когда однажды она подвергла очень детальному и строгому критическому разбору его стихи, Виктор так удивился, что первое время не мог найти верного тона в обращении с Надей.

Он вообще стал сдержаннее в беседах. Почему? Она не могла понять. Это ее тревожило. И все-таки она с радостью отметила, что у Виктора исчезла шутливая снисходительность к ней, которая ее оскорбляла. Он стал внимательней, предупредительней во всем и от этого был ближе, словно с их дружбы спала ненужная шелуха.

И вдруг эта история с членскими взносами… Да, она сначала готова была согласиться с Виктором, что это случайный поступок. Но теперь она спрашивала себя: неужели это у него не случайно, и он не такой, каким она его представляла? Она совершенно его не знала! Разве мог бы серьезный, искренний человек так поступить с ней: пройти, обдать холодом?.. Она так растерялась, что некоторое время не могла тронуться с места. Неужели это Виктор? Чужой, надменный…

Этого ей не забыть…

И когда он подойдет к ней первым, — а в этом она все-таки была уверена и хотела, чтобы он подошел первым, — она ему сразу же выскажет все-все…

Она хотела, чтобы это было скорее…

Да, конечно, она ему простит, она только возьмет слово, что он никогда, никогда не будет с ней так поступать, милый, дурной Витька…

Это будет. Она этого хочет и ждет.

И все-таки, лежа с закрытыми глазами, думая о Викторе и с пугающей завистью незаметно сравнивая свою с ним дружбу с дружбой Жени и Аркадия, она не могла подавить обиду и тупую боль в сердце.

Глава пятнадцатая

Аркадий заканчивал расчеты механического оборудования. Все, начиная от внешних вспомогательных сооружений, кончая упаковочными механизмами, могли изготовить ему заводы Украины. Аркадий проектировал завод в Сибири. Оказалось, что заводы одного лишь Новосибирска могли выполнить любой его заказ.

В один из дней перед отъездом на практику Аркадий решил показать ребятам, как действует аппарат Трунова. В небольшую лабораторию профессора, где была установлена модель аппарата («Антон Павлович», — как звали ее студенты), Аркадий и Женя пришли задолго до назначенного часа: надо было подготовить аппарат к пуску.

Цилиндрический, в рост Жени, отполированный до блеска, с рядом круглых — снизу доверху — окошечек-иллюминаторов, он ожидал, когда уверенная рука откроет вентиль, оживит его.

Простота конструкции сочеталась в нем с большой мощностью и экономичностью. Чтобы быть уверенным в благополучном исходе испытаний, надо было проверить все расчеты. Это большая работа, и если бы Аркадий не приступил к ней раньше, чем обычно, согласно учебному плану, приступают выпускники к своим расчетам, он вряд ли успел бы выполнить ее. Проверив расчеты, Аркадий нашел: теоретическое обоснование аппарата безукоризненно.

— Чем, главным образом, достигается здесь увеличение мощности по сравнению с аппаратами других систем? — говорил Аркадий, похаживая вокруг аппарата, готовя его к пуску. — Камера обогрева устроена так, что обтекаемость раствором — самая эффективная. Здесь нет мертвых пространств, где бы охлаждался раствор, а следовательно, уменьшалась скорость кристаллизации. Видишь ли, видимый коэффициент перенасыщения…

— Ты мне попроще, — чистосердечно сказала Женя, — для меня этот видимый коэффициент — пока филькина грамота.

— Угу. Ну пожалуйста, попроще. — Аркадий подумал, как бы это сказать проще. — Одним словом, аппарат отличный. — Он улыбнулся, похлопал ладонью по теплой стальной рубашке аппарата. — Если тебе это кажется, неубедительным, хотя и простым, то могу сказать еще: время варки сокращено на сорок процентов — почти в два раза! А кристалл, кристалл какой! Придут ребята, начнем варить. Вот поедешь на завод в будущем году, увидишь, как аппаратчик варит. Он наблюдает за процессом варки на глаз. Качество кристалла, таким образом, зависит от опытности аппаратчика. А здесь предусмотрен беспрерывный автоматический контроль за варкой. Видишь этот прибор? Он основан на свойстве растворов повышать температуру кипения с повышением концентрации.

Выслушав объяснения Аркадия, Женя сказала:

— Но почему же Сергей Львович не верит в этот аппарат?

— Я думаю, что он толком его и не знает. Сергей Львович ставит под сомнение теоретический синтез процесса кристаллизации, данный Труновым. Притом мы ведь пользуемся общими расчетами: поверхность нагрева, объем и так далее, а детальные расчеты — узлы, автоматика, техническое обоснование важнейших внутренних процессов, — это все, наверное, знает только один Антон Павлович.

— Мы зовем его «Вещь в себе», — сказала Женя.

— Кого? — спросил Аркадий, склонившись над приборами аппарата.

— Кого, кого! Конечно, Сергея Львовича.

— Не надо. Зачем эти клички? Вот дети!

Женя опять засмеялась.

— А Ванина, знаешь, как?

— Не хочу знать.

— Нет, ты послушай.

— Женя, прекратить! — с расстановкой произнес Аркадий, не отрываясь от приборов.

— Мы зовем его «Дядя Саша»!

Аркадий, отвернувшись, что-то буркнул.

— Я один раз чуть не проговорилась, — смеясь, продолжала Женя. — Надо было спросить о консультации, подлетела к нему: «Дядя!..» — и чуть не умерла от страха. Он повернулся и ждет. Ну, я тут сразу затараторила…

Аркадий вдруг захохотал.

— А ведь он знает, как вы его зовете!

Женя испуганно открыла рот.

— Ой, ой, пропала! Теперь на глаза не покажусь.

Аркадий хохотал.

— Где смех, там Аркадий, — сказал вошедший Федор.

Сходились «соавторы». Женя, встретив Надю, отвела ее в сторону, рассказала, как она попала впросак с «Дядей Сашей». Надя смеялась, утешала ее. Вошел Семен Бойцов.

— Семен, ты будешь главным теплотехником, — сказал Аркадий. — Чтобы не было перебоев пара!

— Хорошо, — смущенно улыбаясь, ответил Семен.

Чем дальше продвигался проект Аркадия, тем ревностнее и активнее были «соавторы». Сколько хлопот было с компоновкой оборудования! Откровенно говоря, ребята больше мешали Аркадию, чем помогали. Иногда он спасался бегством из комнаты общежития в аудиторию института, унося все свое «хозяйство». Но — вот беда! — его опять тянуло в общежитие, и он возвращался.

Однако справедливость требует отметить: немало было также и ценных предложений, которые внесли младшие товарищи. Например, центробежная резка при компоновке обрабатывающего цеха никак не помещалась на отведенной ей площадке — балки, поддерживающие ее, упирались в междиффузионные переходы. Передвигать площадку или диффузионную батарею было нельзя — нарушалась вся компоновка. Аркадий хотел оставить этот узел в покое, решив подумать над ним позже. Но Семен предложил поднять площадку для резки на тридцать сантиметров и таким образом освободить концы балок. Аркадий рассчитал угол спада стружки при новом положении резки, уклон не превышал допустимого.

— Семен, ты умница, — сказал Аркадий.

Помогала и Женя. Ее советы в основном касались изящества выполнения проекта. У нее был зоркий глаз на небрежности в чертежах, она замечала любую неровную линию или невыдержанную соразмерность в масштабах. А самое главное — она требовала, чтобы человеку было удобно и радостно работать на будущем заводе.

— Куда ты отправил душ? Вот сообразил! — говорила она Аркадию. — Человек работает здесь, кончил — изволь бежать через весь завод! Очень мило! Исправь.

Аркадий оправдывался тем, что душевые он расположил ближе к горячим цехам. Это было по-своему верное решение.

— Ничего не хочу знать! — Женя была неумолима. — Надо заботиться обо всех. Расположи так, чтобы никому не бегать.

Аркадий увеличил число душевых.

Женя рисовала себе, какой это будет замечательный завод. Он уже существовал, завод Аркадия, пусть в воображении, но Женя знала, что он может, должен быть действительностью, — завод-сад, обетованное место труда. Строгие линии тополей очерчивают вам путь. Вы входите («Предъявите пропуск!» — «Пожалуйста!») на большую, чистую, покрытую асфальтом, со скверами и фонтанами заводскую площадь. Если вы голодны с дороги, зайдите в столовую. Она здесь же. Уже поели? Пожалуйста, к главному инженеру. Он познакомит вас с заводом. Главный инженер — высокий, чуть сутуловатый, у него большие черные глаза, мягкие волосы… Мягкие-мягкие волосы. Впрочем, идемте дальше… Паркет. Стройные железобетонные конструкции величественного здания большого завода-лаборатории. Цветы. Огромные вакуум-аппараты отражают в своих стеклах солнце. Солнце — везде. Оно дробится на тысячи искорок в фонтане, изумрудно плавится в соках, что струйками стекают по желобам. Вас интересует лаборатория? Лаборантка в белом халате ведет в лабораторию. Вас встречает старший химик, женщина. Маленькая, с веснушками, хохотушка, но… дело знает и… строгая, если хотите знать. Позвольте, как ее фамилия? Какое отношение она имеет к главному инженеру? Ах вот оно что! Семейственность? Так, так…