Тигроловы

— Значит, предлагаешь искать других?

— Предлагаю искать других. Не теряя времени, надо вернуться в поселок и там поспрашивать мужиков, может, кто и сообщит о следах: сейчас многие любители из тайги вышли, кто орехи бил, кто белковал — наверняка кто-то видел следы.

— А мне кажется, дядюшка, лучше бы нам выйти в Кругликово, там и справки наведем о следах. Заодно и в промхозе заявим о случившемся. Пускай этих браконьеров накажут как следует, чтобы и другим неповадно было. Ведь не оставим же мы это дело безнаказанным?

Евтей усмехнулся:

— Насчет браконьеров ты правильно, племяш, мыслишь — наказать их надобно и непременно. Да вот смотри, что выйдет из этого. — Евтей опять осторожно отхлебнул из кружки и, убедившись, что чай уже остыл, сделал несколько торопливых глотков. — Так вот, племяш, смотри, что выйдет. Во-первых, у нас лицензии на отлов только до Нового года действительны, а там неизвестно, продлят их или нет. Во-вторых, и у тебя отпуск не на год даден, а сколько мы еще за тиграми пробегаем, тоже неизвестно.

— У нас еще месяц в запасе.

— Погоди, не сбивай меня. Месяц — это не так уж много, пролетит — не заметишь. В-третьих, нам до Мельничного идти полтора дня, а до Кругликово — три дня. Вот уж два дня потеряем и силы потеряем. Да там, пока заявим да пока соберутся, раскачаются охотинспекторы, еще два дня, да придется вести их сюда и показывать — вот тебе еще три дня — неделя ушла? Ушла. Это, ежели гладко все пойдет, а то, может, и с задорами, тогда и не рад будешь, что ввязался в это дело.

— Что ж ты, дядюшка, предлагаешь оставить все безнаказанным? — спросил Николай.

— Пошто оставить? Не-ет, этого дела оставлять нельзя! — Евтей нахмурился. — Придем в Мельничное, сообщим егерю Беспалову — пущай нашими следами придет, удостоверится и сам этим делом занимается — это его кровная работа, а наше дело — сообщить куда следует и тигров побыстрей поймать.

— А пойдет ли Беспалов ишшо на чужую территорию — это ведь Кругликовский район, а не наш? — засомневался Савелий.

— Пусть попробует не пойти — за это ответит по всей строгости! Браконьерство он обязан пресекать в любом месте, где оно обнаружится, — другое дело, что разбирательство он передаст не в свой район, а в ихний.

— Ну и ладно тогда, это уж их дело, — удовлетворенно закивал Савелий. — Пушшай разбираются, да и наказали бы их. Сотня тигров осталась в тайге, а и тех без жалости стреляют.

Перед уходом Евтей сложил найденные кости тигра под окном избушки и загреб их снегом, снег притоптал, пояснил:

— Это вещественное доказательство. Скажем егерю, где кости лежат, ежели он пойдет сюда — откопает их, заодно и другие поищет на тропах, ежели этих мало окажется.

— Разумно, дядюшка, разумно, — похвалил Николай. — Из тебя бы вышел хороший следователь.

— Следователь, не знаю, вышел бы али нет, а вот воспитателем при тебе я мог бы стать — это уж точно, токо вместо уговоров взял бы на вооружение хороший сыромятный ремень...

— Это для чего еще, дядюшка?

— Не для чего, а для кого, племянничек!

— Значит, для меня? — широко заулыбался Николай.

— И для тебя, и для других, кто неучтив со старшими и кто не радеет на работе. Нынче многих ремнем стегать пора — сверху донизу.

— А если, дядюшка, у тебя объявится воспитатель? И если он, стегая сверху донизу, как ты говоришь, стеганет и тебя? — Николай многозначительно повел глазами.

— Ну, ежели и у меня воспитатель объявится, возражать не стану и спину готов подставить под ремень, ежели это общему делу поможет.

— Шутишь, дядюшка!

— Ей-богу, подставил бы! — серьезно сказал Евтей. — Вот деда взять твоего, Макара. Спроси-ка у Савелия, как он нас воспитывал. Крут был с нами до беспощадности, бил нас чем попадя, до крови, по-настоящему бил, а вот поди же, никто из нас, четырех братьев, не в обиде на него. А почему? Потому, что бил-то он нас справедливо, за дело. За ложь бил, за безхозяйственность. Бросил я как-то хомут на пол в конюшне, не повесил его на стену; он меня уздечкой так отхлестал — до сей поры, глядя на хомут, задницу чешу. Ежели бьют справедливо, какая тут может быть обида?

— Ну, вы тут ишшо поспорьте, поспорьте, а мы вот с Павликом пойдем, однако, — сердито проворчал Савелий и, повернувшись, зашагал к реке.

— И то верно, заговорились, — виновато кивнул Евтей и, подбросив на спине котомку, торопливо принялся отвязывать нетерпеливо приплясывающего и повизгивающего Барсика.

В Мельничное тигроловы пришли в девять часов вечера. У Евтея были тут знакомые, он предложил зайти к одному из них, наиболее гостеприимному, но, поразмыслив, неуверенно сказал:

— Кто его знает, примет ли он такую ораву на ночлег, да еще с собаками? Да и самим неудобно людей беспокоить. Ежели б друзья были, а то просто знакомцы. Пойдемте лучше в промхоз в сторожку определимся, там мы никого не стесним и сами не стеснимся, а сторож только рад будет.

На том и порешили. Поселок был небольшой, из трех вытянутых параллельно берегу реки улиц; центральная освещалась электрическими лампочками, подвешенными на верхушках столбов. Редкие прохожие мало обращали на промысловиков внимания, здесь привыкли ко всякому бродячему таежному люду: то геологи, то лесоустроительная экспедиция, то туристы, ну, а охотников и своих предостаточно.

Сторож промхозовской территории и заготпункта, высокий горбоносый старик с бороденкой, похожей на клочок прилипшей к подбородку пакли, увидав гостей, действительно обрадовался:

— А-а, кажись, опять к нам тигроловы пожаловали? Проходите, проходите, не стесняйтесь. А где же тигры ваши?

— Тигры наши в тайге бегают, их ишшо найти надобно, — сказал Савелий наставительно.

— Как же — найти? Вы мне сказки потом расскажете, знаю я вашу конспирацию. — Сторож заговорщицки подмигнул мутно-голубым слезящимся глазом. — На зообазу поди отправили тигров-то?

— Да не поймали мы! — сказал Николай, устало сбрасывая рюкзак и оттаскивая его в угол.

— Да вы чо, я же вот вчерась в газетке читал, там про вас все пропечатано; дескать, бригада Савелия Лошкарева вышла в верховья Уссурки на отлов тигров и после десяти дней преследования пленила двух полосатых хищников. Так и пропечатано: «Двух полосатых хищников»! А вы мне мозги засоряете. — Сторож снял с вешалки полушубок, надел его и стал медленно застегивать пуговицы, обиженно моргая.

Тигроловы недоуменно переглянулись.

— Вы что, серьезно читали про нас в газете? — недоверчиво спросил Николай, проходя к столу и усаживаясь на табурет.

— Ну а как же, шутка, что ли? Вот этими своими собственными глазами читал. — Сторож постучал себя согнутыми пальцами в переносицу. — А вы мне мозги засоряете, конспирируетесь... Две недели в тайге пробегали — и пусты? Кто вам поверит? Дураков нема-а...

— Что, так прямо и написано, что уже поймали двух тигров? Именно поймали?

— Не «поймали» именно, а «пленили» именно! Так и пропечатано: «Бригада пленила двух полосатых хищников», — слово в слово.

— Вот дают! — с веселым восторгом воскликнул Савелий. — Мы ишшо и свежего тигриного следа не видали, а уже готово — отловили!

— Это они авансом отловить нам дозволили, — устало махнул рукой Евтей. — Услыхал какой-нибудь досужий корреспондентик, что в лес ушли, ну и быстрей, чтоб никто другой не опередил, застолбил золотую жилу...

— А вы чо, рази вправду не изловили? — понизив голос и с каким-то даже испугом, спросил сторож.

— Ну дак сказали же, — подтвердил Савелий.

— Значит, газетка-то наврала про вас, али как? — растерянно спросил сторож у Николая, считая его, вероятно, самым авторитетным.

— Ну зачем же так прямолинейно? — усмехнулся Николай. — Вот Евтей Макарович деликатней выразился — не наврала, а просто аванс нам выдала. Ушли в тайгу тигроловы — значит, поймают...

— Во дела! — Сторож нерешительно потоптался и присел на дощатый топчан, выставив, словно на обозрение, большие, черные, еще нерастоптанные валенки. — Да-а, ну и ну... Стало быть, конфуз с газеткой вышел? Может, они того... как его... ошиблись? Может, их самих в заблуждение ввели? — все никак не мог успокоиться он. — Бывает же так... наговорит охламон какой-нибудь, а ему и поверют... Чо делать-то теперь будете — опровергание напишите в газетку?