В гольцах светает

— Не остался ли кто в тайге?

— Луксан, — выдохнули несколько человек.

— Луксан — почетный тунгус Чильчигирского рода, — добавил Аюр громче. Он хотел, чтобы его услышал Дуванча, но тот не сводил с Куркакана печального взора и был весь в его власти. Зато глаза шамана на мгновение коснулись лица Аюра и снова погасли под веками. Он ударил в бубен и воздел руки к небу. Так он проделал трижды.

— Не ушла ли чья душа в дни снега и ветров в низовья реки Энгдекит? — снова последовал вопрос.

— Душа Урендак, жены Луксана, — сейчас же ответил Аюр. Теперь их взгляды сцепились. Глаза шамана засуетились, словно солнце вдруг стало невыносимо ярким.

Он резкими жестами повторил обряд.

Закончив прощание с душами умерших, Куркакан торопливо прошел на свое место, которое было приготовлено специально для него из мягких кабарожьих шкур.

Пришел черед праздничного угощения. Люди рассаживались вокруг котла тесным полукольцом.

— Кто из носящих две косы больше всех видел солнце? — громко спросил Куркакан, точно стараясь заглушить нарастающий страх в своем сердце.

— Сулэ, жена Тэндэ, — дружно ответили мужские голоса.

Люди обернулись к старухе.

— Сколько лет и зим твоей жене? — обратился Куркакан к Тэндэ.

— Сколько лет и зим моей жене? — следуя обычаю, в свою очередь спросил Тэндэ у старого Дяво.

Тот потеребил жидкую бороду и, подумав, ответил:

— Шестьдесят лет и зим, пожалуй.

— Шестьдесят лет и зим, пожалуй, — повторил Тэндэ.

Куркакан подал знак, и тотчас две женщины поставили перед Сулэ дымящийся паром котел. Ей предоставлялось право открыть сэвэн — праздник в честь охотника, добывшего медведя. Старуха взяла горсть мяса и высыпала себе в рот. Затем подала горсть шаману, третью горсть протянула Тэндэ — хозяину угощения.

— Сильный охотник Тэндэ! Кто может сравниться с ним в силе и ловкости?! — торжественно подхватили мужские и женские голоса.

Из-за большого камня внезапно показалась лобастая медвежья голова. Затем зверь неторопливо поднялся на задние лапы и уставился на людей. Люди изобразили ужас на своих лицах. Мужчины, подталкивая друг друга, указывали на медведя. Женщины подзадоривали их едкими насмешками.

Поднялся Дуванча. Он твердым шагом подошел к камню и, схватив специально приготовленную полутораметровую палку, направился к зверю. Он ходил полукругом, постепенно ускоряя шаг и приближаясь к медведю. Вот он пустился бегом, так что проворный зверь едва успевал поворачиваться. На какое-то мгновение бок медведя оказался незащищенным, и дротик охотника молниеносно коснулся его груди.

— Сильный охотник — сын Луксана! — приветствовали победителя дружные голоса. Самые старые люди стойбища взяли Дуванчу за руки и посадили рядом с Тэндэ.

— Есть ли еще среди людей, носящих одну косу, кто хочет равняться в силе и ловкости с Тэндэ и сыном Луксана? — крикнула Сулэ.

Вскочил Аюр.

Выдернув охотничий нож, он, пригнувшись, пошел на медведя. Зверь, казалось, вздрогнул. Десятки глаз сейчас уже с неподдельным испугом караулили каждое движение охотника.

Аюр, склонившись всем корпусом вперед, топтался в пяти-шести шагах от медведя. В полусогнутой руке сверкало лезвие ножа. Внезапно он сорвал с головы шапку и бросил ее в лапы зверя. Тот на лету схватил ее — и в то же время черенок ножа чиркнул по его брюху.

Медведь разочарованно присел на камень. Аюр, вложив лезвие в ножны, спокойно наблюдал за изумленными сородичами.

— Великий охотник Аюр! — грянули восторженные голоса.

— Меня этому научил мой приятель Павел. Каждый из вас может сделать то же, что видел, — спокойно ответил охотник.

Два тех же старца взяли его за руки и усадили рядом с Дуванчей. Однако юноша молча встал и под одобрительные взгляды сородичей уступил ему место рядом с Тэндэ.

— Я бы никогда не поверил своим ушам в то, что видели сейчас мои глаза, — громко произнес Тэндэ, повернувшись к Аюру. — Ты действительно великий охотник.

— Есть ли среди людей, носящих одну косу, кто хочет равняться в силе и ловкости с Тэндэ, сыном Луксана и Аюром? — снова спросила Сулэ.

Она повторила свой вопрос дважды, пока не поднялся еще один смельчак.

Это был Семен. Парень подобрал палку и вразвалку пошагал к медведю. Он постоял возле него, видимо размышляя, с чего начать, потом бестолково начал бегать вокруг. Мужчины с веселыми лицами следили за неуклюжими прыжками неповоротливого парня. Женщины давились со смеху. Медведь, казалось, тоже подсмеивался над незадачливым охотником. Но вот парень, видимо вдоволь натоптавшись, прыгнул к медведю. В тот же миг его палка отлетела в сторону от удара лапы, а сам Семен, потеряв равновесие, плюхнулся к медвежьим ногам.

Громкий смех потряс тайгу. Люди, схватившись за животы, катались по снегу. Старый Дяво свалился на спину и в припадке смеха молотил пятками по спине соседа.

— Великий охотник Семен! Ему бы носить две косы!..

Две женщины со смехом подхватили сконфуженного парня и усадили между собой.

Семен сидел надутый и красный, сердито поглядывая на злополучного медведя. А тот вдруг сбросил с себя шкуру — Семен от удивления и неожиданности открыл рот. Возле камня стояла улыбающаяся Урен! Парень покраснел еще больше и опустил голову.

— Урен, вторая дочь Тэндэ! — радостно кричали женщины.

Мужчины молча, с уважением смотрели на девушку.

— Пусть подойдет дочь Тэндэ, — льстиво позвал Куркакан. Его голос зазвучал еще ласковей, когда Урен смело приблизилась к нему. — Духи обратились к тебе лицом и обещают радость твоему очагу.

— Видишь, чья шуба на этом человеке сейчас, но ты увидишь и другую, — шепнул Аюр на ухо Дуванче, который с восхищением и тревогой смотрел на Урен.

Куркакан дал знак Семену, и тот подал ему полотняный мешок.

С таинственным видом шаман вытащил из мешка небольшой матерчатый сверток и почтительно протянул его девушке. Урен под нетерпеливыми взглядами людей развернула материю — и на лице ее, как свет зари, отразилось восхищение. На ее теплых ладонях на куске белого холста лежала прекрасная шапочка из голубого атласа, опушенная собольим мехом и унизанная золотыми монетками. Изумление и восторг завладели людьми.

— Это подарок самого Великого Дылача. Пусть наденет его дочь Тэндэ, — посыпались советы и восклицания.

Удовлетворенный Куркакан заметил торжественно:

— Люди не ошиблись. Тот, кто поддерживает жизнь на этой земле, равен Великому Дылача. Это подарок самого хозяина-Гасана!

Девушка вздрогнула, шапочка, которую она собиралась примерить, вывалилась из рук и упала к ногам. Люди оцепенели. В тяжелом молчании застыла полянка.

— Хозяин-Гасан не забывает обид, — растерянно и не очень зло обронил Куркакан.

— Да, это так, — эхом откликнулись робкие голоса.

Урен стояла с гордо поднятой головой. Глаза ее были опущены, но она чувствовала на себе десятки выразительных взглядов — испуганных, удивленных, злых и тревожных. Только двое спокойно любовались ею: отец и Аюр.

— Я не сказал всего, что должен сказать, — скорбно начал Куркакан. — Великий Дылача много старается, но его усилия могут пропасть, как след на воде, если не будет стараться хозяин-Гасан. Люди Чильчигирского рода могут остаться без еды и пищи для ружей. Голод погасит их очаги...

Солнце скользнуло за густое облако, и зловещие тени легли на лица людей — казалось, дыхание смерти уже коснулось их. И шаман сидел согбенный в скорбной печали, точно у погасшего очага. Но Аюр знал, что у него на сердце! Охотник еще немного медлил, чувствуя напряженную, окаменевшую руку Дуванчи, тяжелое дыхание Тэндэ, потом быстро встал.

— Эта земля... — сказал он громко, и глаза Куркакана спрятались под вздрагивающие веки. — Эта земля хранит не только следы отцов наших отцов. Она хранит их обычаи. Кто может их нарушить, чтобы принести оскорбление ушедшим в низовья реки Энгдекит?

— Никто, пожалуй. Да, никто, — отозвались люди.

— А обычай говорит, что вторая дочь Тэндэ должна стать женой сына Луксана, — Аюр проворно достал из мешка чернобурку, шагнул к Урен и ловко набросил мех на ее плечи.