Засада на черной тропе

— Вот так и ловим… — сказал утром Карацупа, когда ему перед курсантами пришлось делать разбор ночной операции.

Близнецы

В записной книжке следопыта Карацупы с годами появилось много отметок о задержанных нарушителях. Но вот такого еще не было в его практике…

В ночной темноте Ингус обнаружил след и повел Карацупу в сторону сопок, замыкавших долину с юга. Пограничник определил: впереди идут трое, обутые в горные ботинки, подкованные стальными пластинками. У каждого из нарушителей в руках палка. Четко обозначавшиеся в глине следы, короткие ровные шаги говорили Карацупе о многом: идут опытные ходоки, способные двигаться без отдыха многие километры. Прорвавшись через границу, они стремились возможно быстрее закрепить свой успех — уйти за ночь подальше от пограничной реки, затем днем отсидеться в тайге, а следующей ночью рывком выбраться к железной дороге.

Их было трое — Карацупа один. Но ему уже приходилось иметь дело с группами нарушителей, и тройной перевес в силах не смущал пограничника. Он подтянул голенища сапог, поправил на голове фуражку — так он делал всегда, словно на старте, — и побежал. Тихо повизгивая, Ингус мчался впереди. Три… пять… десять километров… Следопыту стало так душно и жарко, что он, не выдержав, сбросил сапоги. По-ночному холодная земля остудила ступни, и бежать стало легче. Но усталость брала свое, и нужно было сбрасывать все. Смотровой фонарь? Долой! Кожаная куртка? К черту! Пояс? Гимнастерка? Прочь!

Пробежав километров пятнадцать, Карацупа увидел на фоне мелкого леса тех, кого он преследовал. Нарушители шли размеренным шагом, как на спортивном стадионе. Ведущий смотрел только вперед, замыкающий часто оглядывался: нет ли кого сзади? Карацупа пробежал стороной, прячась за стволами деревьев. При свете луны он увидел нарушителей. Молодые, светловолосые, словно специально подобранные в масть, по фигуре и походке похожие друг на друга парни.

— Вот наваждение! — забеспокоился Карацупа. — На близнецов напал…

Следопыт проскользнул по кустам к замыкающему. Когда оставалось до него не больше двух протянутых рук, он скомандовал:

— Стой! Руки вверх!

Белокурый красавец упал, но, падая, выстрелил. Тотчас нависла над ним тень Ингуса. Пистолет выпал из перекушенной руки бандита. Оставив его, овчарка мгновенно бросилась на остальных. Потерявших самообладание людей Карацупа поставил с поднятыми руками на поляне и начал их обыскивать. Ингус, злобно рыча, следил за каждым их движением, готовый схватить любого за горло.

— Близнецы? — спросил следопыт.

— Два брата, а я только похож, — хмуро ответил главарь.

— Руки выше! — приказал ему Карацупа. Он связал его и приказал отойти в сторону.

— Шаг вперед! — скомандовал Карацупа второму нарушителю, внешне ничем не отличавшемуся от главаря. — Руки вверх!

Он проверил карманы угодливо смотревшего на него близнеца. У того был вид застенчивого, огорченного юноши. Он покорно поворачивался и вставал так, чтобы Карацупе было удобнее обыскивать его, охотно рассказывал, где и что у него находится, даже напрашивался на разговор.

— Я ведь говорил им, что пограничники нас поймают. — Белокурый близнец вздохнул. — Я говорил вам, господа?.. Вас, наверное, интересует, почему нас подобрали таких похожих? Я вам все расскажу, — угодливо заговорил блондин. — Я все объясню. Вы учтите мое полное раскаяние. В Москве живет конструктор. У него есть сын от первого брака. Мы похожи на него. Одни из нас должен добраться до Москвы и заменить его. Заменить сына. Понимаете? Мы думали так — один из троих должен дойти. Обязательно. Вы учтете мою искренность?..

— Отставить разговоры! — приказал Карацупа.

Не успел он скрутить руки застенчивому блондину, как тот резким ударом опустил сжатые кулаки на голову Карацупы. Следопыт зашатался, повернулся на одной ноге и выхватил маузер. В руке «тихони» сверкнул нож. Сильным взмахом занес он его над головой Карацупы. Ингус взвыл, прыгнул и с налета врезался мордой в сталь. Обливаясь кровью, пес вцепился в руку бандита, выгрыз из его пальцев нож и кинулся на грудь нарушителю. Другие «близнецы», наблюдавшие эту сцену, сорвали с рук веревки и навалились на Карацупу, сбили его с ног и повалили на землю.

Оружия у них не было, действовали кулаками. На Карацупу обрушился град профессионально рассчитанных, сильных ударов. Но пограничник обладал большой физической силой, был терпелив и вынослив. Хоть голова его кружилась от ударов, а из рассеченного виска, из носа и ушей текла кровь, он отбивался — и не без успеха. Наконец сбросил с себя «тихоню», схватил кого-то за горло. И вдруг липкий поток крови залил его лицо. «Конец… — решил следопыт. — Одолели…»

Тяжело раненный Ингус собрался с силами, прыгнул и вцепился в затылок шпиону, сидевшему верхом на пограничнике. Карацупа нащупал валявшийся в траве маузер и выстрелил, не целясь, в бандита. Словно эхо, раздались выстрелы и в тальнике — на подмогу спешили пограничники…

…Утром с сопки спускалась медленная процессия: на вороном коне ехал полуголый Карацупа, на его руках истекал кровью Ингус; потом следовали бойцы, конвоировавшие двух захваченных близнецов.

Карацупа, прижимая к груди окровавленную морду Ингуса, вытирал ее и все шептал: «Хороший ты… рисковал… Спасибо!.. Гады!.. Язык разрезали… Потерпи… Спасем…»

Чуть ли не вся застава вышла встречать Карацупу с раненым Ингусом. Из комендатуры вскоре примчался на коне ветеринарный врач. Он сделал овчарке перевязку, осмотрел раны.

Карацупа не плакал и не стонал, но в его глазах была такая скорбь, с такой мукой смотрел он на своего любимца, что товарищи, не отходившие от следопыта, утешали его: «Обойдется, собаки живучи. Ингус еще выйдет на границу».

И действительно, Ингус поправился, окреп, зажили на нем раны, но только остался он без передних зубов, с надвое разрезанным языком.

Карацупу вызвал к себе начальник заставы.

— Поздравляю! Поздравляю вас и Ингуса. — Капитан крепко пожал руку следопыта. — Вы задержали важных нарушителей. Благодарю от лица службы! А теперь… — Капитан таинственно заулыбался. — Надо собираться в Москву.

Смерть Ингуса

Карацупу вызвали в Москву, в Кремль, получать орден. В столице он был впервые, и все ему было в ней интересно: ее улицы, площади, театры, музеи. Большое впечатление произвел на следопыта Музей пограничных войск. Он ходил из зала в зал, подолгу останавливался около стендов, знакомился с фотографиями, снимками и документами, воскрешавшими бои в лесах и болотах Карелии, в песках Средней Азии, в таежных чащах Дальнего Востока. И вдруг вздрогнул: со стенда смотрел на него Ингус. Фотография Ингуса в музее! Даже не верилось. Оглянувшись по сторонам, чтобы другие пограничники не заметили его растерянности, Карацупа прошел мимо стенда, но вскоре вернулся и посмотрел на снимок. Ингус, высунув язык, внимательно глядел на следопыта. На другом снимке фотограф запечатлел Никиту Федоровича с Ингусом, а на третьем Карацупа стоял во весь рост — подтянутый, крепкий, уверенный в своих силах. Рядом с фотографиями виднелись схемы его действий на границе. Под стеклом лежали захваченные следопытом у врагов пистолеты, трости с ружейными стволами внутри, банки с взрывчаткой и опиумом, кинжалы, гранаты.

— Этот стенд, товарищи, — услышал за своей спиной следопыт, — посвящен боевым действиям проводника-пограничника Никиты Федоровича Карацупы. Это его портрет, а это его розыскная собака Ингус из породы восточноевропейских овчарок. На этой схеме вы видите…