Невеста

Они подошли к креслам с высокими спинками, и тот, что нес папку, сказал:

— Прошу сесть.

Затем судьи как-то разом опустились на кресла: мужчина с папкой — в центре, женщина и старик в очках — по сторонам.

— Судебное заседание народного суда Калининского района, Зареченской области, объявляется открытым, — негромким, глуховатым голосом произнес судья, сидевший в центре. — Слушается дело по обвинению Харламова Владимира Андреевича по статье 211 и Васина Вячеслава Федоровича по статье 108 Уголовного кодекса…

Валя попыталась вникнуть в смысл слов, которые негромко произносил судья. Однако главное для нее заключалось не в том, чтобы понять слова судьи, а в том, чтобы Володя увидел, обязательно увидел, что она, Валя, здесь.

Вцепившись руками в спинку передней скамьи, она подалась вперед в надежде, что Володя обернется. Слова судьи по-прежнему едва доходили до ее сознания. Она не заметила, как за канцелярскими столами, стоявшими перпендикулярно к судейскому, появились какие-то люди. Все ее внимание было приковано к человеку, который, низко опустив голову, сидел за барьером.

«Он похудел, осунулся! — думала Валя. — Как он жил там, в милиции или тюрьме, все эти четырнадцать дней? Думал ли обо мне, верил ли, знал ли, что я приду? Ну подними же голову, Володя, посмотри на меня, ведь я тут, совсем близко, почти рядом с тобой…»

— Подсудимый Харламов, — раздался громкий голос судьи. — Встаньте! Ваши фамилия, имя, отчество?..

Володя встал, с недоумением пожал плечами и тихо ответил:

— Харламов…

— Отвечайте суду ясно и полно: фамилия, имя, отчество, возраст, кем работаете.

— Харламов Владимир Андреевич, двадцать три года, электромонтер пятого участка Энергостроя, — механически, словно не понимая, к чему все эти вопросы, ответил Володя.

— Отвечать надо ясно и полностью, — не повышая голоса, заметил судья. — Подсудимый Васин…

Сидевший рядом с Харламовым невысокий, уже полнеющий молодой человек вскочил, как только судья назвал его фамилию.

Он стоял, вытянувшись во весь свой невысокий рост, руки по швам, и торопливо отвечал:

— Васин. Вячеслав Федорович. Двадцать пять лет. Шофер автобазы пятого участка…

На вопрос, есть ли у него ходатайства, Васин поспешно ответил:

— Не имею. Полностью доверяю суду.

Все остальное доносилось до Вали как бы издалека. Она едва слышала, как судья объявлял состав суда, спрашивал подсудимых, доверяют ли они этому составу, называл фамилии прокурора и адвокатов, снова спрашивал подсудимых, имеются ли у них отводы, разъяснял им их права…

Многое из того, что говорил судья, Валя пропустила мимо ушей. Но ее внимание привлек вопрос, обращенный к Володе:

— Подсудимый Харламов, вы согласны, чтобы вас защищала адвокат Голубова?

— Меня? Адвокат? — с удивлением и, как показалось Вале, с горечью переспросил Володя. — Не нужно мне никакого адвоката.

Судья поочередно наклонился к пожилой женщине, к старику и объявил, что ввиду отказа обвиняемого Харламова от адвоката суд, совещаясь на месте, определил освободить товарища Голубову от участия в судебном процессе.

Молодая, с высоким пучком волос женщина поднялась из-за стола, стоявшего перпендикулярно к судейскому, торопливо сложила бумаги в светло-желтую папку и вышла из зала.

«Почему? Почему он отказался от защитника?» — с тревогой подумала Валя, но в это время снова раздался голос судьи:

— Имеется просьба общественных организаций пятого участка Энергостроя о допущении Круглова Иннокентия Степановича в качестве общественного защитника Васина. Мнение прокурора? Адвоката?..

Никто не возражал.

Судья снова наклонился по очереди к обоим своим соседям, чуть шевеля при этом губами, и объявил:

— Суд, совещаясь на месте, определил: допустить в качестве общественного защитника… Вы защищаете одного Васина?

Круглоголовый, с красным лицом мужчина, сидевший на первой скамье, привстал и поспешно ответил:

— Точно. Одного Васина.

— Хорошо. Суд допускает в качестве общественного защитника… — судья заглянул в свои бумаги, — Круглова Иннокентия Степановича. Товарищ Круглов, займите место здесь. — Он кивнул на свободный стул, стоявший возле канцелярских столов.

«Васина… — повторила про себя Валя. — Одного Васина». Кажется, судья еще раньше назвал имена адвоката, который будет защищать Васина, и прокурора. Наверное, это они и сидят за канцелярскими столами: молодой человек, аккуратный, в темном костюме, в белой сорочке с галстуком, несмотря на жару, и небрежно одетая грузная женщина с туго набитым портфелем на коленях.

А кто же будет защищать Володю? Вале захотелось крикнуть: «Я, я буду его защищать! Ведь они не знают его, не знают! А я знаю. И я должна его защищать!»

Но она и сама понимала, что это невозможно.

— «15 августа 1964 года, — читал судья, — шофер пятого участка Энергостроя Васин Вячеслав Федорович получил задание выехать на машине ГАЗ-51, горзнак АТ 08–51, на загородную базу снабжения и привезти по наряду электрический кабель. В помощь ему был выделен электромонтер Харламов Владимир Андреевич. Они выехали из города, согласно отметке на путевом листе, в восемнадцать часов двадцать минут. Шел дождь…»

«В восемнадцать часов двадцать минут, — повторила про себя Валя. — Наверное, тогда еще он думал, что успеет… Мы договорились встретиться без двадцати девять. У него было еще больше двух часов в запасе».

— «…При выезде на Воронинское шоссе, — продолжал судья, — Харламов, находившийся в кабине вместе с Васиным, попросил последнего передать ему руль, ссылаясь на то, что он, Харламов, имеет удостоверение на право управления автомашинами, которое получил в 1962 году после окончания автошколы…»

Теперь Вале казалось, что она сидит рядом с Володей в кабине грузовика и видит перед собой темную ленту шоссе. Дождь стучит по ветровому стеклу — да-да, в тот вечер шел дождь, — и «дворник» неустанно чертит на стекле свой полукруг. Володя сидит за рулем (она никогда не видела его за рулем, хотя знала, что когда-то он действительно учился в автошколе).

— «Допрошенный в качестве свидетеля, а затем обвиняемого Васин Вячеслав Федорович признал себя виновным в том, что передал управление машиной лицу, не вписанному в качестве водителя в путевой лист…»

Валя слушала ровный голос судьи, а перед глазами ее бежала бесконечная темная лента шоссе, и она уже не видела ветрового стекла; ей казалось, что дождь бьет ей прямо в лицо, как тогда, когда она стояла у входа в кино…

«Володя, Володя, — мысленно повторяла она, — скажи, так ли все это было, как говорит сейчас судья, которому ты безразличен: ведь он же никогда не видел тебя раньше и никогда не увидит потом… Ну посмотри на меня, Володя! Неужели ты не знаешь, не чувствуешь, что я здесь, здесь, здесь, ну, посмотри и скажи мне, молча, про себя скажи, как все это было на самом деле, и я пойму, сразу пойму, как всегда понимала тебя, даже когда ты молчал, когда скрывал, что у тебя на душе… Ну посмотри же на меня, Володя, и я все-все сразу пойму…»

— «Таким образом, — звучал ровный голос судьи, — установлено, что Васин Вячеслав Федорович, не имея на то законного права, передал руль управления автомашиной ГАЗ-51, горзнак АТ 08–51, Харламову Владимиру Андреевичу и последний, следуя по Воронинскому шоссе, на сорок втором километре совершил наезд…»

Судья, видимо, был близорук. Он обеими руками держал раскрытую папку почти у самых глаз. Поэтому Валя не видела выражения его лица и только слышала ровный, бесстрастный голос.

— «…совершил наезд на следовавшего в том же направлении на велосипеде гражданина Саврасова Дмитрия Егоровича, 1948 года рождения, причинив ему телесные повреждения, опасные для жизни…»

«Что делать, что делать?! — твердила Валя. — Какое несчастье! Как же все это могло случиться?..»

О том, что произошло несчастье, Валя знала раньше. Прежде всего она побежала к Володе на работу. Ее направили к следователю Пивоварову.

— Человека сбил, — сухо ответил на все ее вопросы следователь.