-->

Избранное. Из гулаговского архива

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Избранное. Из гулаговского архива, Баркова Анна Александровна-- . Жанр: Советская классическая проза / Поэзия. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Избранное. Из гулаговского архива
Название: Избранное. Из гулаговского архива
Дата добавления: 16 январь 2020
Количество просмотров: 293
Читать онлайн

Избранное. Из гулаговского архива читать книгу онлайн

Избранное. Из гулаговского архива - читать бесплатно онлайн , автор Баркова Анна Александровна

Жизнь и творчество А. А. Барковой (1901–1976) — одна из самых трагических страниц русской литературы XX века. Более двадцати лет писательница провела в советских концлагерях. Но именно там были созданы ее лучшие произведения. В книге публикуется значительная часть, литературного наследия Барковой, недавно обнаруженного в гулаговском архиве. В нее вошли помимо стихотворений неизвестные повести, рассказ, дневниковая проза. Это первое научное издание произведений писательницы.

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 73 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:

13 июля 1954

«Я не Иван-царевич. Стал шутом я…»

Я не Иван-царевич. Стал шутом я.
Без бубенцов колпак, и черный он.
Кому служу я? Герцогу пустому,
Или царю по имени Додон?
   Помещику ли в стеганом халате,
   Имеющему с ключницей роман?
   За шутки на конюшне он заплатит
   Тому, кто будет зваться царь Иван.
Нет! Все не то. Все пряничная сказка.
Я в трезвой современности живу.
И здесь моей комедии завязка,
Которую страданьем я зову.
   Кругом бараки — белые сараи.
   Дорога. Белый снег затоптан в грязь.
   А я блаженный, я взыскую рая,
   И судорожно плача, и смеясь.
Колпак мой черный. Сам я шут угрюмый.
Мы бродим по квадрату: я и ты,
Железом отгорожены от шума
И от мирской опасной суеты.
   Но я боюсь, что мир жестокий хлынет
   И нас затопит, не заметив нас.
   Но я боюсь, что в мир нас кто-то кинет,
   С нас не спуская неусыпных глаз.
Туда — нельзя. Сюда — не пробуй тоже,
И в стороны с надеждой не гляди.
И там квадрат какой-то отгорожен:
Работай, спи, и пьянствуй, и блуди.
   Я — шут. Но почему-то невеселый.
   Да ведь шутов веселых вовсе нет.
   Шут видит мир холодным, серым, голым,
   Лишенным всех блистательных примет.
Но знаешь ли, что царская корона
Не так ценна, как шутовской мой шлык,
Что в наше время ненадежны троны,
А шут поныне страшен и велик.

1954

Кикиморы

Ах, наверно, Иванушку сглазили,
Изменился Иванушка в разуме.
   На последнюю стал он ступенечку
   Да и начал умнеть помаленечку.
Что же дальше? Там глубь черноводная,
Где кикимора злая, голодная,
   Как проклятая схватит за ноженьку,
   Водяною потянет дороженькой
Прямо в омут, где водятся черти,
Где спознаешься с черною смертью,
   Где не будет душе покаяния,
   Где не будет с любимой прощания.
Водяной панихиду отслужит,
А над омутом горько потужит:
   Дорогая моя, ненаглядная,
   С ней и мука была мне отрадная,
С ней и горе мне было, как счастье,
Без нее станет счастье напастью.

1954

Возвращение

Вышел Иван из вагона

С убогой своей сумой.

Народ расходился с перрона

К знакомым, к себе домой.

Иван стоял в раздумье,

Затылок печально чесал.

Здесь, в этом вокзальном шуме,

Никто Ивана не ждал.

Он, сгорбившись, двинулся в путь

С убогой своей сумой,

И било в лицо и в грудь

Ночною ветреной тьмой.

На улицах было тихо,

И ставни закрыли дома,

Как будто бы ждали лиха,

Как будто бы шла чума.

Он шел походкой неспорой,

Не чуя усталых ног.

Не узнал его русский город,

Не узнал и узнать не мог.

Он шел по оврагам, по горкам,

Не чуя натруженных ног,

Он шел, блаженный и горький,

Иванушка-дурачок.

Из сказок герой любимый,

Царевич, рожденный в избе,

Идет он, судьбой гонимый,

Идет навстречу судьбе.

1955

«Я не в русской рубашке Иван-дурак…»

Я не в русской рубашке Иван-дурак,
А надел я лакейский потрепанный фрак.
Выдает меня толстый широкий нос,
Да мужицкая скобка седых волос,
Да усмешка печальнее, чем была,
Да песня, что хрипло в даль плыла.
Да сердце стучит в засаленный фрак,
Потому что забыть не может никак.

28 мая 1955

«Шел Иванушка, приплясывал…»

Шел Иванушка, приплясывал,
Кушачишко распоясывал.
Ой, жги! Ой, жги, говори!
Ты себя тоской-печалью не мори!
Страхи все свои отбрасывай,
Мы увидим солнце красное.
Мы такие ли увидим чудеса,
Долу склонятся дремучие леса,
Реки бросятся неведомо куда,
Покачнутся в удивленье города.
Ты не бойся, дорогая, не дрожи,
А меня покрепче за руку держи.

8 октября 1955

Первая и вторая. Поэма о двух арестантках

(Отрывки)

«Где ели мелкие качались…»
Где ели мелкие качались
В равнинах плоских у болот,
Они случайно повстречались
В какой-то день, в какой-то год.
Венцом терновым окружало
Железо смирную тюрьму,
Там чувствовать друг к другу жалость
Не полагалось никому.
В бараках арестантки спали,
Ругались, пудрились, клялись,
Что лучшее они видали
И с ним навеки разошлись.
Работали. И в шахте длинной
Их «сквозь трамвай» вела орда
Мужская, с похотью звериной,
Неутоляемой года.
Точил их сифилис упорный,
Ведя безумье за собой,
И песни о судьбине черной
Они тянули с хрипотой.
Порой за ситцевое платье
Свой — арестант — их получал.
В канаве грязной их объятье
Конвой нередко настигал.
Порой за легкую работу,
За рабье счастье без заботы
Их сам начальник покупал.
«Все очень жутко и обычно…»
Все очень жутко и обычно:
Подъем, работа и отбой.
Две женщины, во всем различны
И с очень разною судьбой
Здесь встретились. Как очень многих
Они встречали на пути,
Ни радости и ни тревоги,
А просто «здравствуй» и «прости».
Одна объездила Европу —
Париж, Италия, Берлин.
А впрочем, русскому холопу
Из всех путей всегда один,
Один останется в итоге —
К тюрьме приводят все дороги.
Чрезмерно тянет нас к отчизне,
К скрипению родных ворот.
И вот глотают наши жизни
Пространства ледяных болот.
Она любила свет и счастье
И чуждой жизни пестроту,
Любви — не нашей — сладострастье,
А в слишком редкостном цвету.
Мы любим тяжко и угрюмо,
Не радостно и не легко,
С философическою думой,
С философической тоской.
А если пламя, так пожаром
Уничтожает все дотла.
С любовным нашим русским жаром
Нам нет уюта и тепла.
Она могла быть верной, нежной,
Могла и охлажденье скрыть,
Подчас могла рукой небрежной
С улыбкой насмерть поразить.
Толпы не выносила серой,
Предпочитала жить в тиши.
Не веря, требовала веры
Во что-то у чужой души.
Итак, вот эта парижанка
Пусть будет первая у нас!
Ну, а вторая арестантка
Второй и в наш войдет рассказ.
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 73 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментариев (0)
название