Люди на болоте. Дыхание грозы

Не пиши, послушай да подумай!.. Так какой же это, как ты говоришь,

заклятый враг?! К тому же дети просили Апейку за него. Так что тут твоя

критика - пустая! И про хлопца того, про Глушака, попутно тоже скажу.

Если он хочет жить по советскому закону, пусть живет!

И правильно, что Апейка помог ему! Пусть живет! Что же его, как того

котенка: он на берег - из последних сил лезет, а мы его - снова в реку:

топись! Здесь снова твое упущение! И попутно опять отвечу про самого

Апейку. Ты неправильно стараешься завести его в тупик! Неправильно! Он,

конечно, человек не святой, это верно: живя на земле, всего наберешься.

Как тот куст при путях - и пыли, и шлаку...

Но он, Апейка, - хороший человек. Большевик. Не перебивай, слушай! Об

этом говорят все факты, все надежные люди подтвердили это, с которыми мы

говорили. А ты ухватился за материал, который подбросил, может,

какой-нибудь жулик. "Может ли быть такой человек на советском посту!"

И еще подпеваешь ему: "Не может!"

- Я не подпеваю, - возмутился Галенчик. - Я доказал это фактами!..

- Ничего ты не доказал! - вспыхнул и Березовский. - Ничего! - Говорил,

словно укладывал тяжелые, чугунные плиты. - Ты сказал: "Не может!" А я

говорю: может!

И в партии - может быть! Так я думаю! Вот!..

Апейка, не очень надеявшийся на этого не совсем понятного, затаенного

молчуна, слушал его и с внезапной благодарностью и с ощущением вины.

Ожидал от него плохого, не верил, а он, смотри ты, сказал свое слово. И

какое слово, какое разумное, трезвое; Апейка был полон признательности к

нему. Вдруг перестало греметь в висках, стало яснее в голове. Почувствовал

себя легче: увидел впереди просвет...

Спокойнее, с доверием слушал Белого, который, видно, намеревался уже

кончить обсуждение.

- Время позднее, товарищи. А хотелось бы обсудить еще одного

товарища... Поэтому я еще раз прошу: быть дисциплинированными. Помогать

нам работать... Не шуметь в зале... - Он помолчал, и Апейка понял: сейчас

начнет говорить о нем. Белый заговорил сосредоточенно, рассудительно: -

Чистка... Что же такое чистка? .. Чистка, - кажется, очень простое дело -

чистить... Бери метлу, лучше частую да пожестче, - и мети... Чисти,

шуруй... Пока не станет чисто.

Чем метла жестче, чем шуруешь тверже - тем лучше...

Просто... - Помолчал снова. - Просто и - не просто!.. Просто - когда

метешь пол, и не просто - когда дело имеешь с людьми! Нет такой метлы,

которая бы чистила людей.

Нет - и не будет! Вот в чем закавыка! Тут штука тонкая!

Тут не размахнешься! Тут десять раз надо присмотреться, изучить все!

Чтоб решить справедливо, по-большевистски.

Оно ж - и хозяйка хорошая, когда метет, не особенно размахивает

метлой... Смотрит, как бы с сором не вымести и ложку или лапот.ь... А как

же комиссия должна смотреть, чтобы не оставить в партии мусора! И чтоб, -

Белый произнес с нажимом, - чтоб не вымести того, чего выметать не надо!

Что нужно в хозяйстве, что нужно партии большевиков!..

Вот что такое, если подумать, чистка! Вымести мусор и оставить все

хорошее... Тот, кто выметает не только мусор, а и хороших партийцев, тот

делает не меньшее зло, чем тот, кто оставляет мусор!.. Вот с этой точки

зрения и давайте посмотрим на всю эту историю с товарищем Апейкой...

Давайте посмотрим, кто такой товарищ Апейка!.. Товарищ Березовский

говорил, кто его родители. Правильно говорил.

Тут картина ясная, и незачем повторять то, что известно.

Давайте посмотрим на жизненный путь товарища Апейки.

Сын бедных родителей. Пастух, косарь... Новобранец. Солдат в окопах...

Красноармеец... Здесь очень важно, что в Красной Армии он не отбывал

службу, а служил не щадя себя!.. Был ранен!.. За советскую власть человек

пролил кровь!.. Для советской власти он стал командиром. Агитатором!.. -

Год за годом перебирал Белый жизнь Апейки, пока не подвел к выводу: все,

чего добился Апейка, он добился благодаря советской власти и потому, что

по-сыновнему служил ей. Жизнь Апейки, которая недавно под недоверчивым,

оскорбительным взглядом Галенчика выглядела никчемной, грязноватой, теперь

разворачивалась как, пусть и не выдающееся ничем особо, открытое людским

глазам, видимое от края до края поле. - Такова жизнь товарища Апейки... -

будто подвел черту Белый. - На нем - одно большое пятно.

Брат. Кулак. Родной брат - кулак!.. Кулак и по своему положению и, как

мы знаем, по своему духу. Скажу прямо:

такое родство настораживает и заставляет нас более внимательно

присмотреться к товарищу Апейке. И тут я понимаю недоверчивость товарища

Галенчика, - вдруг неприятно отозвалось в Апейке, насторожило. - Я и сам с

особым вниманием изучал эту часть биографии Апейки. Это очень важно для

выяснения личности товарища Апейки, - тревожил Апейку Белый. - По тому,

какие отношения у Апейки с братом, мы можем судить, кто такой сам

Апейка... Товарищ Галенчик сказал, что с одного дерева яблоко от яблони

падает недалеко. Сказал даже, что лежат рядом... Это правильно.

Что касается яблок. Но люди - не яблоки. Люди могут быть и рядом и

могут быть по разные стороны баррикад... Поэтому мы внимательно проверили,

близко или далеко один от другого братья Апейки... Проверили, ел или не

ел, как гут писали, Апейка кулацкое сало. Я могу уверенно сказать теперь:

не ел. Братья, можно сказать, идут совсем разными путями... Но вместе с

тем комиссия не может не указать товарищу Апейке, что он виноват, что не

остановил своевременно брата. Что дал ему вырасти в такого выродка, в

кулака!.. Эта вина есть на товарище Апейке, и мы указываем ему!..

"Виноват, век буду виноват! - подумал Апейка. - Век будут вешать!"

Почувствовал разочарование: умный человек, а говорит такое! Однако Белый

не интересовался его ощущениями. Белый спокойно, незлобиво и беспощадно

продолжал свою речь, мерил все своей меркой. Вот начал уже новое: "А

теперь посмотрим, как проявил себя Апейка на работе. Работа - самая точная

проверка большевика..." Апейка не пропустил ни слова, вплоть до тех,

последних, которые сказал Белый:

- И если лучше всего судить о человеке по работе, по делам, то товарищ

Апейка - наш, советский работник. Большевик... Со своими заслугами перед

партией... Такие люди нужны партии...

Когда Апейке дали слово, он вдруг почувствовал, что не знает, с чего

начать. Был еще полон тревоги и неостывшего волнения. И вместе с тем жила

надежда, ощущение, что все кончится благополучно. Один будет против, но

могло быть и хуже. Он видел перед собою лица: четко видимые в кругах

света, затененные - дальше. Лица, глаза, глаза, что ожидали. Что же

говорить? Можно говорить много, но зачем?

Березовский, Белый сказали... И надо обдумать все, разобраться во всем.

Но это - потом... Как тяжело говорить, когда столько сразу осело в голове,

столько пережито! Надо коротко. Самое главное...

- Жизнь - штука сложная... - Он удивился, какой у него хриплый голос.

Заговорил громче: - Не всегда сразу можно найти правильное решение... Я,

конечно, не раз ошибался.

Но я никогда, - Апейка заговорил жестче, - не потакал врагу. И тем

более не смыкался с ним, как здесь,старался убедить товарищ Галенчик.

Таким же безответственным считаю я и обвинение меня в правом уклоне,

которое так же "близко" к истине, как и другие. Если я помогал

кому-нибудь, то петому, что считал, что эти люди могут быть полезными нам.

И считал подлым топтать людей, которые хотят жить по-новому. Даже когда