Рассвет над морем

Адмирал Боллард опрокинул очередную рюмку и что-то бешено прорычал.

Капитан Ланжерон ответил коротко:

— Вы убедили меня, полковник.

— О’кей!

Благочестивый Багге, который во время длинных монологов Болларда и Риггса сидел зажмурившись и посапывая носом, словно он задремал, неожиданно встрепенулся и набожно возвел очи горе.

— Вы правы, сэр!

— Рад слышать.

Багге немного помолчал, прикрыв глаза, а потом прибавил:

— Я предлагаю применять такой принцип не только к местным воинским формированиям, но и в наших отношениях с различными местными общественными и партийными группами.

Риггс хлопнул ладонью по столу и весело поглядел на него.

— Чудесно, сэр! Ваш солидный опыт дипломата ведет вас по правильному пути. У вас око орла и разум змия!

Коммерции секретарь Багге был польщен. Кончики его ушей зарделись.

— Благодарю вас, сэр, — поклонился он Риггсу.

— Я полностью согласен с полковником Риггсом, — проскрипел полковник Фредамбер.

Энно пожал плечами.

— Какие тут могут быть дебаты? Это ясно и ребенку.

Мосье Энно было досадно, что не ему были адресованы комплименты Риггса. И он поспешил похвастать:

— Именно из этих соображений французское командование и решило любыми средствами поддерживать против России украинскую директорию со всеми ее сепаратистскими настроениями.

Риггс фыркнул. Как известно, поддерживать директорию предложил французскому командованию через полковника Фредамбера он, Риггс, выполняя указания президента.

— Дальше!.. — зло взглянув на Риггса, сказал адмирал Боллард.

Риггс в это время внимательно приглядывался к коммерции секретарю Багге. Он рассматривал Багге с таким интересом, будто сейчас только впервые увидел его. Кроме того, во взгляде Риггса чувствовалась явная симпатия, — словно он собирался сделать благочестивому секретарю ценный презент, только не решил еще, какой именно.

— Дальше? — заговорил вместо Риггса полковник Фредамбер. — Дальше, в развитие этого же принципа, необходимо самым категорическим образом повлиять на генерала Гришина-Алмазова, чтобы он прекратил дискриминацию разных, гм… демократических кругов среди местной общественности. Я имею в виду всякие там партии — анархистов, эсеров, меньшевиков, сионистов и тому подобное. Ведь это антибольшевистские силы, и нет никаких оснований их притеснять. Даже наоборот, их надо всячески поддерживать. Этого требуют не только тактические, но и стратегические соображения. Если эти партии и группировки еще больше расширят свою деятельность против большевиков, то это будет только способствовать расколу подспудных большевистских сил и усилит наши позиции.

Риггс, наконец, оторвал свой взгляд от Багге и с удовлетворением поглядел на Фредамбера. Впрочем, его взгляд был с хитрецой.

— Вы подсказываете нам оригинальные и весьма ценные мысли, полковник.

Риггс имел основания быть довольным: полковник Фредамбер, представитель французской стороны, пересказывал мысли, которые совсем недавно внушил ему он сам, американский полковник Риггс.

— Правда, правда… — ласково промурлыкал коммерции секретарь Багге, не открывая глаз, — демократия, свобода, независимость… ваши и наши священные идеалы…

— Ну, это уж ваша забота, консул, — сказал Риггс. — Вы представляете здесь общественное мнение, печетесь о делах общественных, несете знамя Французской республики с ее лозунгами, гм… эгалитэ, фратернитэ, либертэ — кажется, так?.. Поэтому вы имеете большие возможности применять в дальнейшей вашей политике в отношении широких общественных кругов принципы толерантности, демократизма и тому подобное… Однако советую вам, консул, учесть при этом кое-какой опыт международной политики Соединенных Штатов. Например, в странах Южной Америки. Этот опыт поучителен для дела укрепления нашего руководства местной жизнью. Ведь за годы мировой войны США при помощи своих вооруженных сил ликвидировали смуты в Гаити, восстания в Мексике. В Перу, Чили, Аргентине и Боливии мы тоже осуществили кое-какие полицейские операции. Но наряду с ними, в связи с необходимостью защитить от туземцев интересы США в этих странах, американские политики практиковали в этих странах и эти самые методы толерантности, демократизма и тому подобное. Все это, бесспорно, способствовало налаживанию деловой жизни.

— Правда, правда! — открывая глаза, одобрительно закивал головой секретарь Багге. — До войны Соединенные Штаты не имели в странах Южной Америки ни одного банковского представительства. А за четыре года войны открыли там, если не ошибаюсь, сорок пять банковских филиалов.

Риггс насторожился и пристально посмотрел на Багге.

— Это в какой-то мере ущемило ваши интересы в странах Южной Америки, сэр?

Секретарь Багге лениво вертел большими пальцами пухлых рук, сложенных на животе.

— Мои — нет, интересы Британской империи — да!

Риггс еще раз окинул Багге быстрым и внимательным взглядом. Затем он повернулся к консулу Энно.

— Простите, консул. Мы слушаем вас! Какие еще вопросы считаете вы целесообразным поставить на обсуждение?

Консул Энно развел руками.

— Все. Я думаю, каждый из нас может сейчас послать своему правительству вполне конкретные рекомендации на основе нашего обмена мнениями.

— Тогда — сода-виски, джентльмены?

Риггс широким жестом указал коллегам на столики с напитками.

Но его приглашением поспешил воспользоваться только адмирал Боллард.

Все поднялись.

Риггс спросил у Евы Блюм, все еще сидевшей у окна:

— Ева, вы собираетесь давать сообщение в прессу о нашем совещании?

— Я уже подготовила, — ответила журналистка, отрывая взгляд от морского простора за окном, которым она любовалась. — «На совещании представителей трех держав, состоявшемся сегодня, представители Соединенных Штатов, Англии и Франции пришли к полному согласию и единомыслию по всем вопросам, касающимся развития наступления против большевиков и организации экономики и общественной жизни на освобожденных от большевиков территориях Украины, Крыма и юга России».

Риггс поглядел на присутствующих. Те молчали.

— У меня будет поправка, Ева, — сказал Риггс. — Надо написать не «представители Соединенных Штатов, Англии и Франции», а наоборот — «Франции, Англии и Соединенных Штатов».

Все вежливо улыбнулись. Мосье Энно отвесил Риггсу поклон. Прощаясь с гостями, Риггс каждому по очереди жал руку, и любезная улыбка не сходила с его лица.

Последним уходил коммерции секретарь Багге. Риггс задержал его руку в своей.

— Вы окажете мне честь, сэр, если останетесь еще на две минуты.

Секретарь Багге удивленно поднял свои кроткие глаза. Риггс встретил его взгляд учтивым, но настойчивым взглядом. Багге опустил глаза и шагнул обратно в комнату.

— Ева, Гейк! — сказал Риггс. — Мистер Багге хочет сказать мне несколько слов…

Помощник Риггса и журналистка поднялись и вышли.

Поддерживая Багге под локоть, Риггс подвел его к окну.

Окно выходило на бульвар. В этот час дня на бульваре всегда было шумно. По тротуару и аллейкам между золотистыми платанами сновали французы, англичане, греки, румыны, поляки, офицеры белой добровольческой армии. По мостовой промаршировала группа черных сенегальцев. Рысью промчался лихач; в коляске сидели деникинский офицер и дама в модной шляпке с огромными полями и пучком страусовых перьев, похожим на веник. Вдали, за тихими голубыми гаванями, искрилось синими волнами море.

Риггс с интересом разглядывал оживленную толпу и неспокойное море. Секретарь Багге, прищурив глаза, смотрел на эту картину без особого интереса, но кротко и добродушно.

— Интересы Британской империи и Соединенных Штатов, — заговорил Риггс как будто между прочим, — сталкиваются и переплетаются не только в странах Южной Америки, где до войны приоритет имела Британская империя, а сейчас приобрели Соединенные Штаты…

Секретарь Багге любезно кивнул.

— И не только в Азии — на просторах Китая или Индии…

Багге снова кивнул, подавив легкий вздох.