Рассвет над морем

— Совершенно верно! — загремел адмирал Боллард и сердито заворочался в своем кресле, отыскивая глазами ближайший столик со спиртными напитками.

— Но позвольте! — искренне удивился мосье Энно. — Ведь всей мировой бирже известно, что французские капиталовложения в русскую экономику самые большие по сравнению с капиталовложениями любой другой страны. — Он заволновался. — Вам прекрасно известно, что общая сумма наших вкладов доходит в круглых цифрах до семисот пятидесяти миллионов русских золотых рублей. В то время как английские вложения соответствуют только пятистам десяти миллионам, бельгийские — трехстам двадцати пяти, Соединенных Штатов — ста двадцати…

— До войны! — спокойно заметил полковник Риггс и зевнул.

Полковник Гейк Шеркижен немедленно добавил:

— До тысяча девятьсот тринадцатого года США действительно экспортировали в Россию лишь сто двадцать миллионов. Однако за время войны экспорт американского капитала в Россию вырос до семисот миллионов долларов, что в переводе на русские золотые рубли составит сумму, близкую к полутора миллиардам, то есть столько, сколько вложили все другие страны, вместе взятые. Я не напутал в цифрах, Ева?

— Нет, верно, — подтвердила Ева Блюм.

Американская журналистка не была ни дипломатом, ни военным представителем и поэтому не сидела за столом в кругу полномочных представителей. Она примостилась у окна и с любопытством поглядывала на улицу, лениво потягивая содовую.

Мосье Энно пожал плечами.

— Господа! — несколько раздраженно произнес он. — Не будем делить шкуру не убитого медведя. — Он заставил себя сделать милую улыбку. — Есть такая русская пословица на этот счет. Я думаю, что степень участия вооруженных сил каждой страны в походе против большевиков — я имею в виду именно поход на юг Украины и России — также определяет прерогативы той или иной державы в смысле ее претензий к захваченным территориям. Интервенция на юге осуществляется в основном силами французского оружия…

— Простите! — снова сердито загремел адмирал Боллард. Он, наконец, высмотрел ближайший столик со спиртным, придвинул его к себе ногой, налил виски и, нажав клапан сифона, с шумом пустил в стакан струю содовой. — Тысяча дьяволов! Но ведь тоннаж английской эскадры в одесском, николаевском, херсонском и севастопольском портах больше по сравнению с общим тоннажем французских судов в Одессе! Кроме того, на Кавказе полно английских сухопутных войск, и черт меня побери, если я видел там хотя бы одного французского солдата.

— Осмелюсь заметить… — начал было своим елейным голосом Багге, но капитан Ланжерон, до сих пор молчавший, резко перебил его:

— Учитывать надо не только наши национальные силы, принимающие участие в войне против большевиков, но и те местные силы, которые наши страны вооружают и подчиняют своему командованию. Французской армии подчинены греческие и румынские войска, она также взяла на себя экипировку и вооружение войск украинской директории…

— Да, но английская армия, — перебил его адмирал Боллард, осушив единым духом свой бокал, — снаряжает и вооружает русскую добровольческую армию!

— Осмелюсь внести предложение, — прорвался, наконец, Багге. — Удельный вес участия каждой страны в военном походе надо определять соответственно ее денежным затратам на ведение боевых действий. Финансовые затраты Британской империи несравненно больше, чем Французской республики. Следовательно…

— Господа! — вдруг громко сказал полковник Риггс, бесцеремонно перебивая речь благочестивого Багге. Риггс даже изменил свою позу, всем корпусом вместе со стулом наклонившись к столу. — Мосье консул весьма справедливо начал с того, что каждый из нас обязан действовать согласно указаниям своих правительств…

— Совершенно верно! — сразу же откликнулся мосье Энно, обрадовавшись неожиданной поддержке.

— Не перебивайте меня, консул! — оборвал его Риггс. — Так вот, чтобы разрешить ваши споры, я позволю себе напомнить вам договор, который на этот случай существует между правительствами обеих сторон. Он называется… — Риггс поднял глаза к потолку. — Он называется «Англо-французский договор от двадцать третьего декабря тысяча девятьсот семнадцатого года, определяющий французские и английские зоны действий». Я ничего не перепутал, Ева? — обернулся он к Еве Блюм.

— Нет, — лениво ответила журналистка. — Точно: «Англо-французский договор от двадцать третьего декабря тысяча девятьсот семнадцатого года, определяющий французские и английские зоны действий».

Мосье Энно, капитан Ланжерон, адмирал Боллард смотрели на Риггса и Еву Блюм с изумлением. В глазах коммерческого секретаря Багге мелькнул ужас. У полковника Фредамбера задергалась не только правая, но и левая щека. Только мистер Джордж У. Пирсли не проявил особого волнения. Он недоуменно поглядывал на присутствующих: его удивила растерянность, охватившая всех после слов полковника Риггса и журналистки. По-видимому, он не понял, в чем тут соль.

Тем временем Риггс, не замечая или делая вид, что не замечает эффекта, который произвели на присутствующих его слова, продолжал так же спокойно:

— Согласно этому договору «Англия получает зону влияния, которая дает ей кавказскую нефть, и обеспечивает контроль над Прибалтикою; Франция — зону, дающую ей железо и уголь Донбасса, и контролирует Крым». Я точно процитировал, Ева?

— Да.

Адмирал Боллард плеснул виски в стакан, нацедил содовой и осушил его единым духом.

— Но как же… но каким образом… — почти прохрипел консул Энно, — откуда… вам известен этот… договор, мосье?..

— А что? — удивленно поднял брови Риггс.

— Это ж… это ж… секретный договор, мосье! Тайный договор между правительствами Англии и Франции!

Риггс пожал плечами.

— Боже мой! В школе нас всех учили, что существует тайна непорочного зачатия. Однако я абсолютно уверен, что никто из присутствующих давно уже не верит, что дети появляются на свет из капустного кочана.

— Да-а! — процедил сквозь зубы капитан Ланжерон, криво усмехаясь. — Все это, конечно, делает честь американской разведке…

— Пустое! — отмахнулся Риггс. — Вы еще начнете уверять меня, что вашей разведке неизвестны секретные договоры правительства Соединенных Штатов!

Капитан Ланжерон пожал плечами и промолчал.

Багге прошептал набожно и наставительно:

— И все же кое-что лучше держать при себе, даже когда ты это знаешь. Говорить во всеуслышание, если…

— Мы тут все свои! — отрезал Риггс. — Итак, — он хлопнул ладонью по столу, давая понять, что считает излияние чувств по поводу оглашения секретного договора оконченными. — Итак, вполне очевидно, что каждая сторона должна действовать сообразно выводам, которые совершенно недвусмысленно вытекают из цитированного только что документа. Транспонируем же эти указания для подведомственных нам территорий… — Он повернулся всем корпусом к адмиралу Болларду. — Кавказская нефть за вами, адмирал! — Затем, обращаясь к мосье Энно: — Уголь и железо Донбасса за вами, консул. — И, снова откинувшись на спинку своего кресла, Риггс посмотрел на всех ясными, невинными глазами. — Вполне понятно, что это и разрешит вопрос относительно определения прерогатив.

Тогда, наконец, заговорил мистер Джордж У. Пирсли. Тон его речи был вкрадчивым.

— Как человек, представляющий здесь интересы сэра Детердинга — главы нефтяной империи «Роял детч шелл», моего патрона, я, естественно, вполне удовлетворен тем, что признаны справедливыми претензии английских компаний в отношении кавказской нефти… Однако должен все же констатировать, что в силу этого Соединенные Штаты Америки остаются лишенными каких бы то ни было прерогатив при распределении зон влияния, не имея никаких интересов на территориях, где развивает свою плодотворную деятельность английский и… гм, гм… французский капитал!

Риггс проглотил эту пилюлю, не сморгнув глазом, и спокойно произнес:

— Для Соединенных Штатов Америки, сэр, существует единственный священный принцип: равные возможности и свободная конкуренция, сэр! — Он хотел еще что-то сказать, но сдержался, очевидно считая свое заявление исчерпывающим, и сразу же, чтобы подчеркнуть безапелляционность своих слов, перевел разговор на другое. — Однако мы уклонились, господа. Нам необходимо на сегодняшнем совещании определить, так сказать, удельный вес каждой из стран, которые мы имеем честь представлять, в деле вооружения местных антибольшевистских сил: русской добровольческой армии, украинской директории, польских легионов. Мы должны предоставить соответственные рекомендации нашим правительствам, джентльмены. Давайте же перейдем прямо к этому вопросу. Возражений нет?