Масоны
Масоны читать книгу онлайн
«Зима 1835 года была очень холодная; на небе каждый вечер видели большую комету с длинным хвостом; в обществе ходили разные тревожные слухи о том, что с Польшей будет снова война, что появилась повальная болезнь – грипп, от которой много умирало, и что, наконец, было поймано и посажено в острог несколько пророков, предвещавших скорое преставление света…"
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Вам все тамошние чиновники будут за это благодарны, - продолжал Аггей Никитич, совершенно неспособный от себя что-либо выдумывать, а передававший только то, что ему натрубили со всех сторон в уши. - Между прочим, мне тутошний исправник, старичок почтенный, ополченец двенадцатого года (замечаю здесь для читателя, - тот самый ополченец, которого он встретил на балу у Петра Григорьича), исправник этот рассказывал: "Я, говорит, теперь, по слабости моего здоровья, оставляю службу... Мне все равно, но обидно: сколько лет я прослужил дворянству и, по пословице, репы пареной не выслужил, а тут неизвестного человека возведут в должность попечителя, и он прямо очутится в белоштанниках".
- Это еще буки!.. Пусть он лучше побережет свои черные штаны, а белых мы ему не дадим! - говорил гневным и решительным голосом Егор Егорыч.
Сверстов, внимательно слушавший весь этот разговор, тряхнул на этом месте головою и спросил:
- А не известно ли вам, откуда по месту своего рождения этот будущий белоштанник?
- Нет-с, не знаю и слышал только, что здесь у него нет ни роду, ни племени.
Доктору, кажется, досадно было, что Аггей Никитич не знает этого, и, как бы желая поразобраться с своими собственными мыслями, он вышел из гостиной в залу, где принялся ходить взад и вперед, причем лицо его изображало то какое-то недоумение, то уверенность, и в последнем случае глаза его загорались, и он начинал произносить сам с собою отрывистые слова. Когда потом gnadige Frau, перестав играть в шахматы с отцом Василием, вышла проводить того, Сверстов сказал ей:
- Мне нужно с тобой переговорить.
- Хорошо, - отвечала gnadige Frau и, распростившись окончательно с своим партнером, подошла к мужу; он взял ее за руку и, поместившись рядом с нею на самых отдаленных от гостиной стульях, вступил с нею в тихий разговор.
- Ты слышала, что этот барин, Зверев, рассказывал про Ченцову, племянницу Егора Егорыча? - спросил он.
- Слышала, она вышла замуж! - проговорила gnadige Frau.
- Это, черт ее дери, пускай бы выходила, но тут другая штука, - за кого именно она вышла?
- За управляющего своего!
- И то бы ничего, хоть бы за конюха! - восклицал Сверстов. - Но она вышла за Василия Иваныча Тулузова!
- За Тулузова? - повторила gnadige Frau. - Это такая фамилия у теперешнего ее мужа?
- Такая! - отвечал с злобой в голосе Сверстов.
Gnadige Frau не совсем, впрочем, понимала, что именно хочет сказать доктор и к чему он клонит разговор.
- Ты поэтому и раскуси, в чем тут загвоздка! - дополнил он ей.
Gnadige Frau соображала. Она далеко стала не столь проницательна, как была прежде.
- Я ничего не могу тут раскусить; полагаю только, что Катерина Петровна вышла не за того Василия Иваныча Тулузова, которого мы знали, потому что он давно убит.
- Да-с, но паспорт его не убит и существует, и которого, однако, при освидетельствовании трупа, так же, как и денег, не нашли... Неужели же тебе и теперь не ясно?
Но для gnadige Frau теперь уже все было ясно, и она, только по своей рассудительности, хотела мужу сделать еще несколько вопросов.
- Стало быть, ты думаешь, что здешний Тулузов - убийца мальчика Тулузова? - произнесла неторопливо и все еще сомневающимся тоном gnadige Frau.
- А у кого же у другого мог очутиться его паспорт и кому нужно было им воспользоваться, как не убийце?
Gnadige Frau была с этим несогласна.
- Воспользовавшись, он скорей всего изобличил бы себя тем!.. Ему было бы безопаснее жить с своим паспортом, - сказала она.
- Да собственного-то виду у него, может быть, и не было!.. Он, может быть, какой-нибудь беглый!.. Там этаких господ много проходит! - объяснил, в свою очередь, тоже довольно правдоподобно, Сверстов. - Мне главным образом надобно узнать, из какого именно города значится по паспорту господин Тулузов... Помнишь, я тогда еще сказал, что я, и не кто другой, как я, открою убийцу этого мальчика!
- А Егору Егорычу ты будешь говорить об этом? - спросила gnadige Frau.
- Пока еще нет, а потом, как запасусь документиком, скажу.
- Ты при этом не забудь, что это будет ему очень неприятно узнать!.. Madame Ченцова - его племянница и вышла замуж... за кого?.. Сам ты посуди!
- Что ж из того, что она племянница ему? - почти крикнул на жену Сверстов. - Неужели ты думаешь, что Егор Егорыч для какой бы ни было племянницы захочет покрывать убийство?.. Хорошо ты об нем думаешь!.. Тут я думаю так сделать... Слушай внимательно и скажи мне твое мнение!.. Аггей Никитич упомянул, что Тулузов учителем был, стало быть, сведения об нем должны находиться в гимназии здешней... Так?..
- Так! - подтвердила gnadige Frau.
- Слушай далее: директор тут Артасьев... Он хоть и незнаком лично со мной, но почти приятель мой по Пилецкому... Так?..
- Я не знаю, так ли это! - возразила gnadige Frau.
- Да так!.. Что это?.. Во всем сомнение! - воскликнул с досадой Сверстов. - Егор же Егорыч - не теряй, пожалуйста, нити моих мыслей! - едет на баллотировку... Я тоже навяжусь с ним ехать, да там и явлюсь к Артасьеву... Так, мол, и так, покажите мне дело об учителе Тулузове!..
- Но тебе, вероятно, не дадут этого дела, - заметила gnadige Frau.
- Почему же не дадут? Что ты такое говоришь? Государственная тайна, что ли, это? - горячился Сверстов. - Ведь понимаешь ли ты, что это мой нравственный долг!.. Я клятву тогда над трупом мальчика дал, что я разыщу убийцу!.. И как мне бог-то поспособствовал!.. Вот уж справедливо, видно, изречение, что кровь человеческая вопиет на небо...
- Конечно! - согласилась с этим gnadige Frau.
- Ну, значит, об этом и говорить больше нечего, а надобно действовать, - заключил Сверстов.
Пока таким образом происходила вся эта беседа в зале, Егор Егорыч, вспомнивший, что Аггей Никитич хотел ему что-то такое сказать по секрету, предложил тому:
- Не желаете ли вы уйти со мной в мою комнату?
- Весьма желал бы! - отвечал Аггей Никитич, вздохнув, как паровой котел.
- Прошу вас! - сказал на это Егор Егорыч и увел гостя в свою спальню, где Аггей Никитич, усевшись против хозяина, сейчас же начал:
- Вы, Егор Егорыч, спрашивали меня, чем я остался недоволен на ревизии?.. Собственно говоря, я прежде всего недоволен сам собою и чувствую, что неспособен занимать место, которое получил по вашей протекции, и должен оставить его.
Егор Егорыч был сильно удивлен, услышав такое решение Аггея Никитича.
- Вследствие чего вы думаете, что неспособны? - сказал он немножко с сердцем.
- Вследствие того-с, - начал Аггей Никитич неторопливо и как бы обдумывая свои слова, - что я, ища этого места, не знал себя и совершенно забыл, что я человек военный и привык служить на воздухе, а тут целый день почти сиди в душной комнате, которая, ей-богу, нисколько не лучше нашей полковой канцелярии, куда я и заглядывать-то всегда боялся, думая, что эти стрекулисты-писаря так тебе сейчас и впишут в формуляр какую-нибудь гадость... Потом считай чужие деньги, а я и своих никогда не умел хорошенько считать, и в утешение кури себе под нос сургучом!..
- Все это вздор-с!.. Пустяки!.. Одно привередничанье ваше!.. Что это такое?.. Сургуч?.. Привык служить на воздухе? Это чепуха какая-то! - уже закричал на Аггея Никитича Егор Егорыч, рассерженный тем, что он рекомендовал Зверева как чиновника усердного и полезного, а тот, прослужив без году неделю, из каких-то глупых причин хочет уж и оставить службу.
Аггей Никитич, в свою очередь, хоть и понимал, что он действительно в оправдание своего решения оставить службу губернского почтмейстера нагородил какой-то чуши, но, тем не менее, от самого решения своего, заметно, не отказывался.
- Может быть, вы имеете в виду другую должность? - принялся его расспрашивать Егор Егорыч.
- Никакой! - произнес Аггей Никитич.
- Но чем же вы будете заниматься, оставив вашу службу?
- Буду заниматься масонством! - объяснил Аггей Никитич.