Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

тотчас остановил бой. "Да будет, - согласился, - суд Божий,

почерпнём решение, кому быть халифом, из Корана!"

...Али шёл на пятничную молитву в мечеть, недавно

сооружённую в Куфе, сопровождаемый приверженцами, и

вдруг... - трое приблизились к нему, и не успели люди

понять, что происходит, как один из нападающих ударил

кинжалом Али по голове и рассёк ему череп.

Но Али успел, превозмогая боль, бросить в толпу:

"О люди! Разбейте волны смут кораблями спасения! Сойдите с

пути распрей, скиньте с голов ваших

кичливости короны!"*

______________

* Али завещал, как его похоронить, напомнив слова пророка: "Ни одной не оставляй возвышающейся над землёй могилы, не опустив её до уровня земли".

...Нет, этого ещё не случилось! Небошествие не завершено! Живой Мухаммед только что предстоял пред Божьим престолом!

113. Суметь постичь возникшие виденья

Возвратный путь?

Но нет, ещё не скор он, путь возвратный! В пути, в пути... и не остановить.

Вся жизнь - но разве прожита она?! - искания, скитания, дороги,

но сколь они малы и сколь кратки в сравнении с небесными.

Здесь ли пролёг иль там его наиглавнейший путь?

Поняв, познать, но что?

Проникнув в замысел великий, но какой?

Всевышнего то замысел великий!

Адам?

Адама породил, начало всех начал, - не помогло!

И Нух?

Конец начала!

Но и конца грядущего начало?

Исчез Я, чтобы вам явились ваши боги,

Во имя нового начала?

Нет, не помогло!

Но помощь в чём, если в начале каждом - видимый конец?

Начало - Ибрагим!

А завершение?

Нет завершения - новое начало: Муса!

Но посланный...

Ты прав: не помогло!

И чей конец... - Не дал договорить, и по губам удар, чтоб столь поспешно изрекать подобное не смели!

То не конец - начало новой веры!

Иса?!

Направил к вам, чтоб смертию мучительной вобрал в себя, приняв грехи людские, - не помогло!

И чей конец, веры той и этой... - Снова по губам удар, прикусил язык больно - такое в детстве случалось не раз, почувствовал солоноватый привкус крови.

Нет им конца!

Обеим верам?!

Трём - не обеим, которые восходят к Ибрагиму! И на земле, забытой Мной, на сироту Мой выбор пал! Вот смысл его, - о нём! - путей Небесных: верам Ибрагимовым открытые дороги - Мусы, Исы, но также (опять он назван, без обращения к нему, но именем своим), Мухаммед! Как будто не о нём, стоящем здесь, у самого престола, а о неведомом другом, который здесь, но и там, от сородичей скрывается, чтоб спастись!

И наступила тишина. Такая, что услышишь шёпот. Но... - узналось из запечатлённого каламом: Он щедр, пославший Сына!

А следом: Наищедрейший Он: вослед послал Мухаммеда!

И в избранность вознёс Он неприметность!

Явив сюда, в круги небесные, живым, и чтоб живой на землю возвратился.

Вот почему по кругам неба Мухаммед ходит - за тем, чтобы в поток войти единый с племенами - с теми, теми, теми, но и с другими тоже, которые не в тех, не в тех, не с теми. Успеет ли? Пророков след велик. Скитания небесные - прикосновение к Нему. И громом прогремело, небо расколов: "Нет, не успеет!"

И опять Мухаммед молился с пророками, пред тем как вернуться на землю. И знали про него пророки: что было, и что есть, и что случится. И он - то отзвук предвидения? - заслышав про победный Бадр, увидел и другие свои войны, - но не было пока ни одной!

О, сколько крови пролито - и вами, но и вами! вами тоже!

Так что же?! Неужто нового являть Мне вам пророка?!

И уже стоит у начала лестницы, которая уходит, точно в пропасть, вниз,

светлеет, но ещё темно, не видно, во что упирается.

Занёс ногу на ступеньку и... - не успел ступить, как уже на

последней:

стремительно падал, чувствуя, однако, крепость ступеней. Холм... - но впечатление, что ещё не земля,

повис, невесомый, - вот он, конь его, Бурак!

Отвязал поводья, освободив от кольца, - или кому-то пригодится?

Воссел в седло... "Я здесь, Мухаммед!" - услыхал, но не увидел Джебраила.

И уже сбоку - краснеющий краешек солнца, внизу - тьма,

и крупная звезда так же ярко светит на небе,

слабо розовеющем небе.

Ощущение земли, на которую ступил, сойдя с коня и

почувствовав под ногами твердь, было неизъяснимо радостное.

Пал на неё, обнял, усеянную травами, - мягка, благоуханна.

Поднялся, вздохнул полной грудью. К дому поспешил: поведать

об увиденном на небе!.. Но тревога: где он? Незнакомое

место! Кто-то бежит к нему. Вдруг увидел... - это же отец,

Абдулла! в рубахе холщовой, черты смутны, идёт домой!

Моложе меня нынешнего! Вышла встречать молодая - радостью

светятся глаза - мать! Неуверенно ходит: Будь осторожна!

носишь сына!

А потом... в кругу дядьёв, собрались у деда, запомнил с

детства лица: каждый молод, но выглядит старым. И нынешний

Мухаммед помнит: в нём тогдашнем было постоянное смешение

дерзости и робости, превосходства подростка над

сверстниками и обидчивости сироты, которому кажется, что

невзначай укорят. Сорвался с места, побежал, старший знал,

что младший спешит к пещере, трудно за ним угнаться, вот

ручей, и старший подоспел, запыхавшись. Оба Мухаммеда, и

обоим ведом каждый изгиб воды. Огромный камень всё так же

стоит. И его острый край, о который ударился однажды,

оцарапав колено. Берег ручейка песчаный, следы отчётливые

верблюдов, конский след. Ящерица вынырнула из-за валуна,

чья поверхность тепла от жарких лучей солнца, стремглав

юркнула - возникла-исчезла живая зелёная нить - в щель. Не

та ли тварь, с которой однажды, устав от одиночества,

заговорил: "Ну что, служишь змее, своей покровительнице?"

Ящерица остановилась, повернув головку. Светлый низ шейки

задвигался, задышал, глаза удивлённые застыли. "Яд госпоже

своей носишь?" Вмиг, будто кто проник в её тайну, исчезла.

Пригнулся к речке, воды её были чистые и холодные, с

вершины горы стекают, стал пить, и зубы заныли.

- Эй, Мухаммед! - голос деда, стоял поодаль. Вздрогнули

оба, тот и этот, каким помнит себя; поначалу, когда

окликали, испытывал испуг: спрятаться! не показываться на

глаза!.. Из детских потребностей уединиться, забыться, чтоб

не искали, стать не видимым никому, а если в доме

спрятаться в нише, где сложены одеяла, в свой мир уйти, но

старший - рядом*.

______________

* В момент смерти, - афоризм Гасаноглу, - человек соединяет в себе все свои возрасты. Или иначе: Смерть наступает в результате соединения в человеке всех его возрастов. Добавлено, но потом зачёркнуто: его прошлого, настоящего и будущего, хотя представить реальное соединение всего этого вряд ли возможно.

Прилечь и отдохнуть,

закрыв глаза,

чтоб меж дрожащим веком и зрачком

суметь постичь возникшие виденья.

114. Сто тридцать три

(120) Увидав новый свиток, удивился, считал, что повествование завершено [тут наши с Ибн Гасаном впечатления совпадают: конец, думалось, не скрою, в нетерпении, можно обнародовать свитки - ан нет!], хотя, признаюсь, меня не оставляло ожидание чего-то сверхобычного, и вот - странное цифровое название! [Поистине странное, будто правша писал левой! Когда под особыми лучами просмотрели заглавие, высветилось прежнее: Дважды по сто четырнадцать, число свитков повествования + число сур Корана? А Сто тридцать три? И тут наступила разгадка: умножились священные цифры 19 и 7, составилось новое количество сур Корана? Или - возвращение к первоначальному количеству? Но если так было, то где доказательства? А если новое - то как посмели пойти на такое?!]

- ...Эй, презренный Ибн Гасан! - взорвался над головой окрик.

- Но я не Ибн Гасан!