Отец на час

АНЯ. Прошу, месье! Тебе радио не мешает?

БОРОДКИН. Пускай поет, раз уплачено. (Откладывает газету, ест.) Слыхала, что пишут: детям в этом году надо уделять внимание.

АНЯ удивленно смотрит на отца, прокрадывается к репродуктору, выключает музыку так, чтобы отец не заметил, садится за уроки.

АНЯ. У меня детей еще нет...

БОРОДКИН. Почитай, говорю, полезно! (Показывает газету.) Вот, статья: "Дети чужие - дети свои", автор Н.Ятаган... Смелый мужик... Ну, пишет! Хулиганство долбает. Подростки такое вытворяют! Куда смотрит общественность?.. (Вспоминает.) Давай второе!.. Вообще-то ничего, вкусно. Кто тебя научил?

АНЯ. Мама, конечно. Не ты же!

БОРОДКИН. Не я. Это точно.

АНЯ (смотрит газету). А у нас в школе мальчишки учатся готовить. Директор сказал, это каждому пригодится. Даже соревнования устраиваем: кто сварит вкуснее. И есть такие ребята, что лучше девочек варят.

БОРОДКИН. И харчо могут?

АНЯ. Харчо в программе нет.

БОРОДКИН. И шашлыка нету? Чему же вас учат?

АНЯ. По шашлыку у нас мальчишки факультатив провели, когда мы в поход ходили. Вечером выкопали яму, угли раздули, а на них положили палочки с мясом. Вкуснотища! Не сравнишь с твоей стекляшкой!

БОРОДКИН. Вечером... выкопали? А домой? Домой когда же?

АНЯ. Домой? На другой день. Чтобы не холодно было, мы огромный костер разожгли и, когда земля прогрелась, песком засыпали. Спали в палатках, как на печке.

БОРОДКИН. А эти... Мальчишки?

АНЯ. Тоже спали - что же им делать?..

БОРОДКИН. Где они спали?

АНЯ. В палатке. Не под кустом же! Ты наелся?

БОРОДКИН. Сыт по горло. (Закуривает. АНЯ молча собирает грязную посуду, уносит на кухню.) Спину гнешь, создаешь блага, а они там шашлык в спальном мешке! И матери, как назло, нету. Дочь болтается, а ей и забот мало. Ей радикулит дороже... А поет! Нет, что ребенок поет?! (Повторяет слова из романса о безумной любви. АНЯ возвращается, удивленно смотрит на отца, вытирает стол, начинает петь с ним дуэтом. БОРОДКИН входит в раж, потом спохватывается.) Стань здесь! Как у тебя в смысле ученья?

АНЯ. Что это с тобой? Здоров?.. В жизни не спрашивал. (Прикладывает ладонь к его лбу.)

БОРОДКИН. Не спрашивал, но теперь спрошу. Отец я тебе, нет?

АНЯ. Ты? Мама - точно, мать. Она даже в школу на родительские собрания ходит. А ты? Это надо подумать... Ну, допустим, отец...

БОРОДКИН. Видали? Допустим... Во, поколение прет! Воспитываешь их днем и ночью, здоровья не щадишь. А они? Не только харчо, а черт те чо! Может, и ты звонишь, отца заказываешь?

АНЯ. Как - заказываю?

БОРОДКИН. Тут один деятель нашелся - вызвал паркет натирать, а на деле, чтобы я, значит, заместо его отца в школу... Слыхала такое?

АНЯ. И ты пошел?

БОРОДКИН (патетично). Как ты можешь подумать?! Видали, какие дети?!

АНЯ (равнодушно). Какие отцы - такие дети. (Меняет тему.) Ты уже поел, а телевизор еще не смотришь. Заболел? (Целует отца в лоб, включает телевизор, садится за уроки.)

БОРОДКИН (про себя). Подлизывается... Рыльце в пушку.

АНЯ (искусственно). Ах да, чуть не забыла... Тебя, между прочим, просила зайти Лариса Яковлевна.

БОРОДКИН. Это еще кто?

АНЯ. Наша новая классная.

БОРОДКИН. Зачем? Говори, что натворила?

АНЯ. Ничего! Сама удивляюсь...

БОРОДКИН (после паузы). Анна, а школа твоя где?

АНЯ. Не знаешь?

БОРОДКИН. Не поучай - говори дело.

АНЯ. Да у парка, против кино.

БОРОДКИН (встает, ходит по комнате). Так-так-так... По новой знакомиться... Ребенок распустился, а мать там моционит... (Крадется к холодильнику, вынимает одну бутылку, другую - в них кефир.) Опять расход нервных клеток, а они не восстанавливаются...

АНЯ. Ты мне говоришь?

БОРОДКИН (сердито). Нет, это телевизор. (Выходит на авансцену.) Что ж это я - многосерийным папой сделаюся? (Включает джаз на полную громкость.)

Занавес

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

Перед вторым занавесом - аллея парка. Деревья голые, ветер. Пасмурно.

Сутулясь, входит БОРОДКИН, придерживая воротник, поеживается, долго глядит на небо. Укладывает на скамейку инвентарь. Садится рядом, открывает газету, просматривает.

БОРОДКИН. Во, Службу быта хвалят. Давно пора!.. О-хо-хо!.. Вот так всегда: учинишь чуткость, и сам же от этого страдаешь. Нарядов полный карман, а у тебя вынужденный простой оборудования. Ребенок дополнительные хлопоты создает. Девке грозит шестнадцать, а мать радикулит отдыхать повезла. Приедет - такую бучу закатит, я те дам! А я дочь уважаю, люблю, можно сказать... Человечка бы, чтобы вместо меня в школу забежал. В чем, мол, дело? Не волнуйтесь. Примем меры, соберемся с силами, налягем... Если что не так, виноваты, исправимся...

Появляется прохожий. БОРОДКИН вскакивает со скамьи.

Товарищ, эй!.. Чего спешит, будто где лишнюю зарплату дают? Вот еще...

Прохожий исчезает. Появляется другой.

Гражданин, минуточку! Слушай, друг... Нет, это женщина. Подумает, пристаю...

Так всю жизнь просидеть можно... Покуда ты в форме, ты, Бородкин, незаменим. А чуть сошел - на тебя верхом... Десять лет назад я еще за "дубль" играл. На скамейке сидел запасным. Здоровье было хоть куда. И сейчас осталось, но поубавилось. В магазине "Спорттовары" подорвал. Мне говорили: или, говорят, спорт, или, говорят, деньги - выбирай, Бородкин! Выбрал по любви, ан осечка. Завсекцией трудился - чуть не посадили. Образования не хватило. Все бумажки разноцветные, купюры.

Появляется третий прохожий.

А может, с вами договоримся? Не, серьезно... Вот вы - вид у вас ничего, представительный... Сходите в школу, а? Сходи, друг, с учительницей побалакать, только и делов! Школа вон - за деревьями видать.

Другие прохожие возвращаются, смотрят.

Или вы - который даже на меня похож... Полчасика не жаль потратить выйти на дело? Я в долгу не останусь. Кому какие услуги требуются, доступно говоря? Кому сделать чего? Можем проводку скрытую вывести для красоты наружу. Или потолок паркетом покрыть, чтобы гулять шире было. А то санузел перенесем на балкон - окрестности обозревать... Как Бородкин нужен, он всех готов выручить. А его обслужить - все взгляд отворачивают. И Бородкин отдувайся. Заслоняй всех своим широким профилем. И заслоняю. (Влезает на скамью, митингует.) А может, пойдВж требуется? Будет. Ну, кто? Не могу я идти - вишь, запах какой? Не озон! Никак не выветрится... Боитесь? У самих рыльце в пушку? Так я вам скажу: вот вы тут сидите, а ваши-то, доступно говоря, дети, знаете, что сейчас вытворяют? Где? И с кем? А Бородкин, он цельный день на улице, по дворам да подъездам... Такого наглядишься!.. Сидите, сидите... Вы еще ко мне обратитесь, упрашивать будете. Но я хорошее отношение так понимаю: ты мене, я тебе. А нет - я окаменеваю. Завтра сына или дочь вашу встречу, хоть что делай, не буду их воспитывать. Не буду учтите!

Проходит еще один человек.

Эй, гражданин! (Бежит вслед.) Хоть ты-то помоги! Даже не обернется, деляга! Ну, и не надо! Вы Бородкина недооцениваете. Думаете, у него у самого совести нет? Есть! Есть все! Я и сам управлюсь. При помощи общественности. (Потрясает газетой.)

Прохожие надвигаются на скамью.

Нет, покрывать не стану! А что? Бородкин - не человек? (Забирает в охапку инвентарь, пятится, грозит всем кулаком, влезает в телефонную будку.)

Затемнение.

Знакомый кабинет директора.

СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ (в дверях). Лариса Яковлевна, можно вас на минутку? Ты тетради проверяла, я оторвал, извини.

ЛАРИСА. Ничего, мне немножко осталось. На следующей перемене успею... Что-нибудь важное?

СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Ну как твой класс? Освоилась? Не кусаются?

ЛАРИСА. Я и сама кусаться умею. Так что мы квиты.

СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. А как новенький?

ЛАРИСА. Лосев? Ученик как ученик. (Помолчав.) Почему он тебя занимает?

СТАНИСЛАВ ПЕТРОВИЧ. Я с ним разговаривал дважды. Целеустремленный парень, математикой интересуется. Мой старший сын Иван такой же. Видно, время - для точных наук... Так вот насчет Лосева. Приходил его отец.