Том 9. Наброски, конспекты, планы

Mussus — Myccyc, историк Plaisance, Пиаченцы, оставил нам довольно подробное описание нравов его соотечественников около 1388. Он противуполагает их тогдашней роскоши простую жизнь предков за 70 лет прежде. Очень замечательное и любопытное в отношении к домашней жизни городов Италии. Нигде не интересно так среднее сословие. Во Франции и Англии оно было бедно.

Любек, основанный Адольфом графом Голштейнским в 1140 году, был первый город на Бал<тийском> берегу. После многих переворотов в 13 веке начал зависеть от императора. Гамбург и Бремен на другой стороне Кимврского полуострова разделяли <его> славу. В 1225 Гамбург купил у епископа своего независимость. Около 1192 колония из Бремена основала в Ливонии Ригу. Данциг начал делаться важным городом к концу 13 века. В ту же эпоху Кенигсберг был основан Оттокаром, королем богемским. Пиратство и грабительство рыцарей заставили их соединиться в Ганзейскую лигу. 80 городов составляли эту лигу. Они разделились на 4 коллегии, главами которых Любек, Кельн, Брунсвик и Данциг. Любек был патриархальным городом этой лиги. Лига имела четыре главные конторы в иностранных землях: Лондоне, Бруге, Бергене и Новгороде. Города богатеют и снабжают королей золотом.

Около 14 столетия начинаются сношения северной торговли с южной. Южная торговля гораздо обширнее круг имела. Амальфи был до крестовых походов в сношениях с аравит<янами>. Едва заметный в 6 веке, возрос вдруг и совершил блистательный карьер как независимая республика до средины 12 столетия или покорения Рожером, корол<ем> Сицилии.

Падение Амальфи вознаградилось возвышением Пизы, Генуи, и Венеции, получивших большие выгоды от крестоносцев и христианских княжеств в Сирии. Они владели в городах Акре, Триполи и других отведенными кварталами, управляемыми их законами и магистратскими начальниками. Впрочем состояние грубое Европы препятствовало обширности. Восстановление Палестины было очень важно как конторы, хотя Готфрид и Урбан об этом не думали. Вилльяни оплакивает потерю торговли, которую причинило взятие Акры, расположенной в средине и посеща<вшейся> купцами всего света. Обитатели Акры отличались преступлениями своими. В 1291 они ограбили подданных одного магометанского султана, соседа их, и когда отказались дать удовлетворенье, их город был осажден и взят. Потеря была возвращена венецианами, вытрактовавшими позволение продолжать торговые сношения с Сирией и Египтом, натурально за великие контрибуции. Sanuto, венец<ианский> писат<ель> нача<ла> XIV века, оставил замечательные <записки> о торговле его соотечественников с Левантом. Из Александрии вывозили лес для строения, медь, белое железо, свинец и драгоценные металлы, деревянное масло, шафран и даже шерсть и сукна. Торговые города пользовались такою же торговлею и правами в Константинополе, имели кварталы и своих магистратов, избираемых Венецией. Когда греки возвратили столицу, генуэзцы, из ревности споспешествовавшие их предприятию, получили подобные привилегии. Этот могущест<венный> и предприимчивый город, иногда союзник, иногда неприятель дворянства, сохранил в продолжение XIV столетия независимость своего установления в Пере. Оттуда они <посылали> свой флот в Евксин (колония Кафа в Крыму), простерли даже в Центральную Азию направление своей торговли, которую не могут у нас науки и пром<ышленность> до сих пор утвердить. Присредиземные провинции Франции разделяли выгоды. Не только Марсель и Нарбонн, Ним и особенно Монтпелье были на состоянии благосостояния. Каталония представляла картину еще более оживленную. Барцелона, приближая<сь> к средине XIII века, соперничала с городами Италии торговлей и морскими силами, занятая частыми и изнурительными войнами с Генуей и Константинополем, тогда как корабли их во всех частях Сред<иземного> моря и Ла Манша. Каталонцы играли роль первых наций морских.

Шелковая мануфактура, которую Рожер Гискард установил в Палермо в 1148, дала, может быть, первое движение промышленности в Италии. Около того же времени генуэзцы ограбили два города мавров в Испании и заимствовали у них это искусство. В следующем веке шелк сделался главным предметом фабрик в Ломбардии и Тоскане, и разведение шелковицы было предписано законом (Muratori). Впрочем, италианские фабрики извлекали больше шелк из Испании и Леванта. Италия, Каталония и полуденная Франция производили также коммерцию фландр<скими> сукнами, несмотря на <их> грубость. Между различными компаниями средиз<емноморскими>, состав<ленными> граж<данами>, занимавш<имися> шерстью и шелком, были многочисленные и значительные.

Морское правило римляне переняли у родосцев. Система средних веков была похожа и более распространена. Она была собрана в кодексе письменном: il consolato del mare, около 13 века, которого обнародование, по Галламу, более принадлежит Барцел<оне>, нежели Венеции и Пизе, оспаривающим это. Этот кодекс рассматривает и военные флоты и права их. Король французский и граф прованский утвердили этот кодекс. В царствование Людовика IX извлечен был из него регламент, который потом приняла Англия. Он известен под именем lois d’Oléron; полагаю<т>, будто бы Ричард I его издал, когда его флот вместо Святой земли приплыл к этому острову. Север тоже имел свою морскую юриспруденцию. Городом Висби на острове Готланде было сделано извлечение из их законов прежде 1400, которое приняли балт<ий>ск<ие> купцы.

Материалы по географии, этнографии, сельскому хозяйству

Отрывок детской книги по географии

«Что это за зима! Как уже она нам надоела, эта зима! Всё снег да снег; куды как весело, не выходи из дому, не закутавшись наперед в шубу. Скучно в окно взглянуть, всё одно да одно, ни травки, ничего… только мужик с дровами проедет на рынок. Право, даже смотреть жалко как он, бедняжка, дрожит от холоду и хлопает руками. То ли дело лето! Ах, Соничка, Соничка, помнишь, как нам весело было прошлого года на даче, когда были маминькины именины, и мы все обедали в саду и катались по реке. Я бы с утра до вечера играла всё в саду. Как я люблю темнозеленые деревья! Как они растут высоко-высоко, не правда ли сестричка Соничка, ведь они достают до самого неба? Как всё тепло тогда, как весело, как хорошо, зачем не приходит так долго это, ах когда бы скорее уже лето». — Но знаете ли вы, мои маленькие друзья, что есть такая земля, где круглый год почти лето, а осени и зимы, которой вы так не любите, и духу <не> слышно. И в той земле апельсинов, лимонов, ананасов, за которые мы платим так дорого, такое множество, что уж и не собирает никто. Там растут лавры, смоковницы, фиговое дерево, пальма. Как там должно быть весело! Как хорошо!

Не совсем весело. Там живут звери самые большие, самые страшные, самые лютые. Там живут люди, которые ничем не лучше зверей, а если бы показался кто-нибудь из нас, то они, может быть, съели бы, как едят сырое мясо. Они не умеют ни шить себе платья, ни учиться. А лица у них такие черные, как <у> трубочистов, и безобразные, как у обезьян.

Есть еще такие места на земле нашей: холод вечной зимы круглый год, и так скучно в тех местах, так уныло — как будто ничего нет живого там, ни травки, ни деревца, только недели на две зазеленеет мох на земле и после опять всё снег, всё снег. Люди такие маленькие, такие бедные, ходят всё в шубах и никогда не скидают их, только и дела, что ловят рыбу да оленей, которые одни только и живут там. Снега так там много, что пройти нельзя в башмаках или сапогах, потому что тотчас можно провалиться, и бедные люди тамошние, чтобы помочь этому, приделывают под сапоги себе маленькие саночки, которые называют лыжами и на которых они гоняются за зверями. Хотите ли вы знать, что это за люди? Это камчадалы, эскимосы, самоеды, чукчи. А <…>