Том 9. Наброски, конспекты, планы

Армия италианская в XV <веке> представляет замечательное явление. Битвы редко были кровопролитны. Даже побежденные теряли мало людей, что происходило, может, от жадности наемных войск, желавших достать пленника и за него выкуп. Кавалерия сражалась копьями и саблями. Лук, на севере мало употребляемый и привитый с востока, употреблялся в Европе не конными, а пешими, в частности в Англии. Он требовал много искусства и силы для натягивания его. Самострел, который равнял силы слабого и сильного, был мало в употреблении и то на твердой земле. Многие папы запретили его, как вероломное оружие, и уверяют — по время Филиппа-Августа употребление его было неизвестно в Европе. Но постепенно он сделался необходимым оружием армии, хорошо образованной. Но по их вооружению стальному скользили копья и стрелы, и со стороны только всадник, открывавшей незащищенную часть тела, да лошадь были подвержены удару.

В 1411 герцог бургундский Иоанн имел в своей армии 4000 ручных пушек. В пехоте Иоанн Циска и швейцарцы показали превосходство над кавалерией.

Немного после начала XV столетия два знаменитых капитана, образованные в школе Алберика де Барбиано, привлекли внимание; оба соперники, воспользовавшиеся анархией церкви и возмущениями Неаполя — Браччио де Монтон, благородный <из> Перузы, и Сфорс Аттендоло, крестьянин из деревни Котиньюола. <Знамениты также> сын его Франциск Сфорс и Piccinino — Пичинино, начальник особых партизан. Пичинино остался постоянно в услугах Милана. Сфорсу папа Евгений IV дал ла-марш Анкону с титлом вассала папского престола. Сделавшись чрез это приобретение могущественнее обыкновенных condottieri, он вмешался, как верховный принц, в дела Италии. Он был почти всегда союзник Венеции и Флоренции для поддержания равновесия между ними и государствами Неаполя и Милана — предмета его тайных помыслов. Филипп-Мариа, герцог миланский, последний в своем роде, предложил, а потом вдруг отказал в руке своей побочной дочери Сфорсе. Наконец, он согласился на это предложение, но, опасаясь вручить доверенность подобному зятю, соединился с папою и королем неаполитанским, <чтобы> отобрать у Сфорсы маркизство Анкону, который, после смерти Филиппа в 1447 остался только при своей славе в правах чрезвычайно двусмысленных на владение Милана. При том граждане отвергли его и составили республику. Но Сфорс силою и военными подвигами заставил себя в 1450 избрать герцогом.

Менфруа и Конрадина уже не было. Карл Анжуйский, обладатель Прованса и Неаполя, начальник гвельфов в Италии, не имел соперника и уже заготовлял страшные приготовления против Греческой империи, когда замечательная революция в Сицилии унизила его последние годы царствования. Один неаполитанец, которого богатства были конфискованы по причине привязанности к партии Менфруа, Иоанн Процида, удалившийся к арагонск<ому> королю Петру III, получивший от него <земли в> Валенсии, с ненавистью непреодолимой к анжуйскому дому, имел глаз, всегда устремленный <на> Неаполь и Сицилию. Но джибелины в Неаполе были сокрушены. Первые бароны королевства были французы; зато Сицилия была недовольна самовольным правлением. Французы поставили гарнизон во всех укрепленных местах, и их система угнетения <была> еще тягостнее от их волокитства за женами, которого не мог терпеть ревнивый италианец. Переодетый Процида пробежал остров, внушая баронам надежду близкого освобождения, потом предстал пред папой Николаем III, глядевшим завистливо на нового обладателя Неаполя и одобрившим его восстание; двором Константинопольским, где получил денежное вспомоществование; <обратился> к королю арагонскому, соорудившему и выславшему флот на берега Африки под предлогом атаки <на> мавров. Трудно теперь узнать действия заговора запутанного. Эти интриги, так искусно веденные, до сих пор не объяснены; но всё было готово, когда оскорбление, сделанное одной палермской даме на вечере пасхи во время процессии, возбудило народ ко всеобщему убийству французов, которому убиению дали имя Сицилийской вечерни (1283). Это неумышленное прежде движение народа совершенно ответствовало заговору. Король арагонский был наготове с флотом и, высадившись в Палерме, получил корону. Филипп III, король французский, принял сторону своего дяди, и король арагонский принужден был сражаться в собственных землях за Сицилию. Это было выгодно его неприятелям; но каталанцы, лучшие моряки Средиземного моря, были ведены к победе выходцем из Калабрии Рожером де Лориа, величайшим из моряков, каких Европа видела только до Блака и Рюйтера. Старший <сын> короля неаполитанского был взят в плен. Но Арагон, несмотря на эти выгоды, не мог бороться против французов, с которыми соединились силы Кастилии, поддерживаемые громом Ватикана. После смерти Петра III, завещавшего Сицилию Иакову, своему второму сыну, Альфонс (старший) заключил мир (1295) и обязался вызвать арагонцев из Сицилии. Скоро наследовавший ему Иаков подтвердил акт отречения от Сицилии. Но независимость пустила глубоко корни в сердца сицилианцев. Они возложили корону на его брата Фридриха. Они поддерживали войну против Иакова арагонского, их прежнего короля, обязанного их привести в повиновение, против Карла II неаполитанского и даже против славного Рожера де Лориа, который, поссорившись с Фридрихом, оставил их знамена и перешел на службу Неаполя. Мир заключен наконец в 1300 с условием, чтобы Фридрих сохранил в продолжение жизни королевство, долженствующее потом возвратиться к королю неаполитанскому, условие сторон, исполнение <которого> не слишком вероятно.

По смерти Карла II в 1305 произошло недоумение относительно наследования. Старший сын его, Карл Мартел, призванный на венгерский трон, как наследник своей матери, оставил эти земли сыну Кароберту. Но право это было оспариваемо его дядею Робертом, старшим из оставшихся в живых сыновей Карла II. Его притязания были рассуждаемы юрисконсультами в Авиньоне и пред папою Климентом V, верховным властит<елем> Неаполя, решившим в пользу Роберта, благоразумного и деятельного, хотя без личной храбрости, умевшего поддержать гвельфов против лиги джибелинов, похитителей Ломбардии, императора Генриха VII и Людовика Баварского. За неимением мужеского пола его корона перешла <к> его внуке Иоанне, еще в юности вышедшей за своего двоюродного брата Кароберта, короля венгерского, воспитывавшегося вместе с нею в Неаполе. Но преданный варварским нравам, грубому сообществу венгерцев, пренебрегавший италианцев, дурно поступавший с супругою, он был ночью удавлен и выброшен за окошко из своего дворца. Историки и голос общий обвинили в этом супругу. С желанием отомстить за брата король венгерский Людовик, строгий и справедливый, вторгнулся в королевство неаполитанское. Королева убежала с своим новым супругом Людовиком Тарентским в Прованс, где, вследствие беспристрастного исследования, была признана невинною папою <Климентом> VI. Людовик нашел, что Неаполь труднее сохранить, нежели завоевать, и Иоанна получила скоро свою корону. Четыре раза вышедши замуж, она была бездетна и признала своим наследником Карла герцога Дураццо, женатого на ее племяннице, единственной наследнице, кроме короля венгерского. Но, раздраженный ее свадьбою с Оттоном Брунсвиком, Карл с помощью венгерской армии овладел королевством. Королева была обвинена пред Урбаном VI в расколе и по приказанию Карла задушена подушками в темнице (1378). Ее преступления не утверждены свидетельством современников. Угнетенная со всех сторон Иоанна воззвала к помощи, не поспевшей вовремя. Она отказала Людовику Анжуйскому, старшему из дядей юного короля французского Карла VI, Неаполь и Прованс. Людовик явился в Италию с войском более 30 000 конницы. Но несмотря на партию некоторых приверженцев королевы, болезни и недостаток пищи разрушили его армию, а спустя немного и он сам умер. Карл III, укрепившийся на своем троне несправедливо, протягивал свою руку и на венгерский и был убит. Его 10-летний сын Ладислав наследовал под опекой матери Маргариты. Денежные ее взыскания возбудили неудовольствие и усилили партию покойного герцога анжуйского, усиленную прибытием его сына Людовика II, который начал царствовать в Неаполе над большею частью королевства, оставив Ладиславу только некоторые северные провинции с его резиденцией в Гаете.