Утро

В состав ее был введен и Сталин.

- Мы, - сказал он, - должны все подготовить, назначить день и час похорон. И сообщить об этом на все предприятия... Может быть, имеются другие предложения? Нет? В таком случае разойдемся, товарищи. Время дорого...

Все поднялись с мест. Только Азизбеков и Джапаридзе, будто ожидая еще чего-то, остались на месте.

- Сумеете сегодня же ночью сообщить остальным товарищам? - спросил у Азизбекова Коба.

- Сумеем, - не задумываясь ответил Азизбеков. - Пока я буду писать прокламацию, дружинники "Алого знамени" сообщат всем.

- Я ухожу, товарищи! - сказал Коба. - Встретимся завтра вечером на квартире у Вани. Приходите со стороны Первой Баиловской. Шторы на окне будут опущены.

Коба вышел первым. За ним - Алеша Джпаридзе. Последним покинул столовую Азизбеков, когда улица уже тонула в густом мраке сентябрьского вечера.

Только через час он добрался до города. Послав сынишку дворника за Асланом, Азизбеков прошел к себе в кабинет и принялся писать прокламацию от имени Биби-Эйбатского райкома РСДРП.

Глава двадцать третья

Аслан сидел дома и старательно чистил свой револьвер. Занятый делом, он, однако, настороженно прислушивался к каждому шороху и часто оглядывался на дверь - боялся внезапного появления отца. Парень знал, что если старик увидит у него револьвер, не только отнимет, но вдобавок задаст хорошую трепку.

Вечером он наведался к Смирнову спросить, нет ли чего нового, а затем побывал на берегу. Им владела теперь одна страсть - научиться хорошо грести. Не хотелось в ночь налета ударить лицом в грязь. Но лодки, которую он заприметил еще рано утром, на месте не оказалось "Куда же ее отвели?" досадовал Аслан и после тщетных поисков поплелся к пристани, которая у Девичьей башни вдается далеко в море. Он подошел к долговязому человеку с обмотанной шелковым платком головой который стоял на носу лодки и зазывал на свое суденышко любителей морского катания.

- Возьмешь меня? - спросил Аслан.

- Отчего же? Плати и садись!

- У меня нет денег.

- Тогда не обессудь!

- Ты пусти бесплатно, я буду грести за тебя.

- А я что буду делать? - возвысил голос долговязый лодочник и начал зазывать людей, только что подошедших к пристани: - Сюда! - И, заметив, что публика направляется к другой лодке, крикнул: - Не туда! Та пойдет через полчаса, а я вот-вот снимаюсь с якоря! Сюда! Сюда! Садитесь...

С другой лодки донеслась сочная ругань обманутого конкурента. Долговязый не обратил на это никакого внимания. Аслан порылся в карманах.

- Ладно, сколько тебе дать?

- У тебя ведь нет денег, сам же говорил.

- Я заплачу, но ты разреши мне самому грести. Долговязый лодочник опустил в карман полученный серебряный двугривенный и развалился на корме.

- Ладно, греби, сколько твоей душе угодно! - буркнул он. И, сложив рупором ладони, снова крикнул: - Сюда! Давайте сюда! Вы-хо-о-дим!..

Но выходить в море он не торопился. Ждал, как видно, пока лодка не набьется до отказа. Аслан сел за весла. Как назло, никто больше не подходил к пристани. Тщетно прождав еще некоторое время, долговязый снял канатную петлю с причала и, упершись ногой о пристань, оттолкнул лодку.

- Ну, в добрый час! Поехали! Давай греби! Показывай свое умение!

Аслан с трудом вытаскивал тяжелые весла из воды и енова глубоко опускал их. Он затрачивал много сил, обливался потом, а лодка почти не двигалась с места. Лодочник рассердился:

- Нет, так не пойдет! С тобой много не заработаешь. Дай-ка весла!

Греб он мастерски. Крепкие мускулы так и пружинились под тоненькой косовороткой. Лодка, послушная опытной руке, стремительно скользила по легкой ряби. Весла, как крылья птицы, легко, не поднимая брызг, взлетали вверх и, описав в воздухе дугу, разрезали воду. С каждым взмахом весел лодка делала рывок вперед и мягко скользила по воде.

- Видал? - спросил лодочник Аслана. - Знай, что хозяин не зря платит мне жалованье.

"Так... значит, лодка не его", подумал Аслан, внимательно, изучающим взглядом наблюдая за ловкимя движениями лодочника.

- Привычка, - заметил он невозмутимо.

- Привычка, ты говоришь? - обиженно сморщил лоб лодочник. - Нет, дружище, надо душу вложить в это дело. Душу! Понимаешь? Вот так! - и он снова взмахнул веслами.

Через некоторое время Аслан сел на его место. Они находились уже в открытом море, и лодка двигалась быстрее. Стало прохладнее, и пассажиры с наслаждением подставляли лица легкому морскому ветерку.

Скрывая усталость, Аслан усиленно работал веслами, но, сколько ни старался, не мог достичь той легкости, с которой греб долговязый лодочник. Сделав широкий полукруг, они повернули к берегу. -Когда лодка ударилась носом о пристань, Аслан в последний раз вытащил вэс-ла из воды и с облегчением взд'охнул. Рубаха на нем взмокла от пота.

И еще теперь, когда он сидел дома за столом и чистил револьвер, он продолжал чувствовать боль в пояснице. "Так едва ли дотянешь до Баилова, - с огорчением подумал Аслан и решил с завтрашнего дня приняться за серьезную тренировку. - Где бы только достать лодку?"

- Аслан! - вдруг услышал он детский голос.

Аслан выглянул в окно. Не заметив в темноте никого,

он спрятал вычищенный и собранный револьвер в карман и вскочил на ноги.

- Кто это меня спрашивает, мама? - спросил он, выйдя из комнаты в кухню.

В дверях показался мальчик.

- Аслан пойди-ка сюда, - позвал он. И когда Аслан вплотную подошел, мальчик тихо шепнул ему на ухо: - Дядя Мешали ждет тебя. Сказал, чтобы одной ногой был здесь, а другой там!

Обеими руками натянув папаху покрепче на голову, Аслан выскочил из дому и со всех ног бросился вниз с пригорка. Мальчик едва поспевал за ним. Спотыкаясь и падая, он бежал вдогонку за Асланом. Аслан долго стучался к Азизбековым.

- Кто там? - наконец спросила тетушка Селимназ,

высунув голову в окно.

Уличный фонарь не горел, и в темноте она не видела, кто стучится. Узнав ее по голосу, Аслан подскочил к окну.

- Добрый вечер, тетушка. Дядя Мешади дома?

- Это ты, Аслан? Сейчас открою, сынок, - ответила она.

Улица еще была полна пешеходов. Молодежь шумной ватагой возвращалась с вечерней прогулки. Кто-то тянул высоким тенором: