История моей матери. Роман-биография (СИ)

- Как тебе вечер? - спросила ее Рене.

- Неплохой, но я не о нем думаю... Я уже дома себя вижу... Боюсь очень.

- Да пароходы сейчас как автобусы ходят - по расписанию.

- "Титаник"-то утонул.

- Это когда было? И он севернее шел - в зоне айсбергов... А Гарри тебе как?

- Американец,- сказала та.- У нас их много.

- И какие они?

- Деловые, приветливые, но вращаются обычно в своем обществе. Не знаю, чем Летиция его пленила. Видно, сама такая же.

- Завидуешь?

- Нет. Мне больше мой Марсель нравится: он сентиментальнее. С Гарри мне было бы неспокойно. А тебе он понравился?

- Нет,- с легкой душой сказала Рене.- Так-то он, конечно, привлекательный, стройный, раскованный, но чего-то в нем не хватает. Слишком легкий, с одной стороны, и уравновешенный - с другой.- Она успела все обдумать и взвесить.

- Что ж в этом плохого?

- Слишком довольный собою,- додумав, заключила Рене.

- А ты таких не любишь?

- Нет. Как можно быть свободным, когда кругом столько рабства?

- В Америке?

- Почему? Везде. И здесь тоже.- Она произнесла это почти легкомысленно, не в тон сказанному и огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь дешевого кафе, куда можно было бы зайти и отметить окончание учебы. Подруга не вполне ее поняла, но согласилась:

- Про чужие несчастья не знаю: мне что до них - но я тоже не люблю самонадеянных. Люблю, когда мужчина чуть-чуть робеет. И чувствителен, как мой Марсель. С ним легко себя чувствуешь и боишься меньше. Я от парохода в панике, потому что его рядом не будет.

- Будете всю жизнь рука об руку ходить? - Рене словно бес за язык дергал.

- А это плохо?

- Не знаю... Немного скучно, кажется.- Рене была настроена воинственно: причиной тому, может быть, было ее одиночество на балу и после него.

Эжени это не понравилось, но она решила не ссориться в последний день, хоть и сказала:

- Гарри слишком свободный, мой слишком ко мне привязан - кто тебе нужен, Рене?

- Никто, наверно. Одна буду.

- И что будешь делать одна?

- Не знаю. Пока учиться.

- Учиться, Рене, это не занятие, а так - в лучшем случае подготовка к будущей жизни. Одна семью не создашь,- и Эжени, которой наскучило говорить банальности, вспомнила, что у нее осталось множество дел, и заторопилась, чтоб не терять времени даром.

- Зайдем в какое-нибудь кафе,- попросила Рене.- Обмоем наш "бак" по философии. Философии все-таки, а не домоводства с кулинарией. Вспомним старика Гегеля, как говорил один мой знакомый.- Ей захотелось в этот миг, чтоб рядом был Мишель, который бы охотно поддержал с ней разговор о Спинозе и о Канте.

- Ты, наверно, его и ждешь? Знакомого этого? Ладно. Недолго только. У меня не все еще куплено...

Домой Рене пришла достаточно рано, и отчим собрался за бутылкой: отпраздновать событие. Мать посмотрела на это косо: успех дочери радовал, но пьянство мужа пугало куда сильнее.

- Но повод-то какой! - воззвал он к материнским чувствам.- Не каждый день дочь лицей кончает. Да еще с отличием! - схватил шляпу - и был таков.

- Вина купи! - послала ему вдогонку Жоржетта, но он уже ее не слышал.-Сейчас абсент принесет,- предрекла она.- Который с ног его валит,- и примолкла, удрученная.

Рене подсела к ней на диван, приласкалась, что делала редко: она выпила с Эжени красного.

- Ты хоть довольна, что я лицей кончила? - Ей захотелось услышать от матери что-нибудь лестное и приятное - награду, которую в младших классах дети ждут от родителей за примерные отметки в школе. Оценки преподавателей радовали ее меньше.

- Довольна, конечно,- отвечала серьезным тоном Жоржетта, но в голосе ее не слышалось ликования.

- А почему такая невеселая?

- Что веселиться?.. Опять пить начал. Кто кормить нас будет?

- Я прокормлю. Уроки могу давать.

- Когда ты их давать будешь? У тебя ж времени совсем нет... Я тебя почти не вижу... Как и его - когда он запивает...

Отчим действительно пришел с абсентом.

- Ничего другого не было,- лживо оправдался он.- Было вино подешевле, но его б на всех не хватило. Что нам одна бутылка? А абсент - он за сердце хватает!

- Вот и пей его один,- сказала Жоржетта.

- Один пить не буду! - поклялся он.- Что я, алкоголик? По случаю только,- и припрятал бутылку.

Он изменился, постарел, обрюзг в последнее время, и даже усы его, которые он отпустил, когда стал секретарем ячейки и за которыми прежде ревностно ухаживал, повисли теперь, как две худые тряпки. Секретарем он уже не был: постарался Ив, его недоброжелатель, но и в нем самом бойцовский петушиный дух давно иссяк и выветрился.

- Рене теперь работать пойдет? Тут Жиль говорил со мной о ней: понравилась ему сильно. Хороший парень, между прочим. Будь я девкой, вцепился бы в него обеими руками. А что? Головастый, все в руках горит -редкостный парень. Тебе ж и об этом думать надо - не только об учебе твоей.

Все словно сговорились учить ее уму-разуму и толкать к замужеству: будто хотели избавиться от нее, всучив ей веретено и прялку.

- Ты меня сватаешь? - спросила Рене.

- Не сватаю, но очень уж тебя хвалит - видать, ждет, что передам.

- Я дальше учиться пойду,- сказала Рене.

- Вот те на! - удивился он, будто об этом не было прежде речи.- А я ничего не знаю.

- А зачем было "бак" получать? Для дальнейшей учебы.

- И на кого же?

- На юриста.

- Ничего себе! Адвокатшей станешь?.. А те, в Даммари, дальше будут платить?

- Об этом еще не говорили. Сама расплачусь.

- Жить здесь будешь? - закинул еще одну удочку он.

Мать насторожилась:

- А где же?

- А я знаю? - отговорился тот.- Где живут юристы. Им же нужно ближе к работе. Или к учебе - что у них там?.. Решай, в общем, свои вопросы,-подытожил он, пользуясь тем, что еще трезв.- Можешь, конечно, и здесь жить, но тогда деньги надо давать в общий котел. И больше, чем те пятьдесят франков в месяц, что они раньше отсылали. Потому как у тебя теперь другие запросы будут. Да и поправку на инфляцию сделать надо... Давай-ка я все-таки выпью за твои успехи. Жанна вряд ли такое потянет. Потому как не та наследственность. У нее отец - пьяница, краснодеревщик: эти все зашибают. А у тебя - профсоюзный деятель и с заскоком, говорят. А где заскок, там и чтение-учение...- и потянулся за бутылкой.

- Наговорил,- сказала мать.- Утром сам вставай - я тебя будить не буду. Ты от абсента дураком делаешься. Еще и выпить не успел, а уже в голову ударило. А ты спрашиваешь, почему я не радуюсь,- почти упрекнула она дочку...

Робер настоял на том, чтобы они поехали в Даммари-ле-Лис: похвастаться дипломом и поблагодарить за помощь. Тут тоже все вышло не слава богу поначалу, во всяком случае...

- Кто это?! Робер?! - вскричала бабушка Франсуаза, едва они вошли в трехэтажный дом на привокзальной улице. Рене она не заметила или сделала вид, что так.- Нет, это невозможно! Как ты нашел сюда дорогу?! Что, вообще, стряслось, что ты сюда явился?!

- Рене экзамены сдала.- Он снял котелок и положил на стол, чувствуя себя неловко.

- Ах Рене сдала экзамены?! Она разве учится?! Ты думаешь, у нас такая память, что мы все это в голове держим?!

Оказалось, отец не был в Даммари с того лета, что она провела здесь в счет испытательного срока.

- Ты думаешь, можно так обходиться с матерью?! - бушевала бабка.-Событие, видишь ли - решил навестить ее! Да что мне это событие, если у меня сына, считай, нет: я о нем справки через людей навожу, а он не удосужится даже открытку к Рождеству прислать! И на мой день рождения не явился!

- Ездил много,- повинился он.

- Да врешь ты все! Ты из дома не выходишь или из бюро своего, где черт знает чем занимаешься! Мне Люсетта все про тебя рассказала, нажаловалась: думала, повлияю я на тебя. А я, знаешь, что ей сказала?! Я тебя, милая, под венец с ним не вела и в дела ваши впутываться не буду! Она тебе этого не передавала?