Книга теней

- Вы бессмертны, значит? - пошутила, было, она, но осеклась. Гость смотрел на нее умными печальными глазами - глазами не человека даже, глазами человечества, обобщенным взглядом живых-и-мертвых. И тогда Эмма Ивановна растерялась.

Она захотела, как можно более честно ответить на вопрос человечества о том, любит ли она этого человека, но не знала, что ответить, и не знала как.

- Я не знаю, - так и ответила она. - Если бы Вы задали мне свой вопрос раньше...

- Я уже задавал Вам его раньше - много лет тому назад. Вы просто забыли. А тогда Вы сказали мне...

На этом самом месте зазвонил телефон.

- Извините, - вздрогнула Эмма Ивановна и подошла к аппарату. - Алло. Я слушаю, алло!

В трубке молчали. Потом заговорили: без "здравствуйте", без "Вас беспокоит" - голым одним текстом, жутким текстом.

- Я хочу предупредить Вас, - докладывал незнакомый мужчина, - у Вас сейчас сидит человек, три часа назад сбежавший из сумасшедшего дома. Это человек с сильным психическим расстройством: синдром навязчивых состояний. Систематический бред по поводу античной мифологии. Нарушение мотиваций. Ничего не отвечайте мне - просто внимательно выслушайте. Ваш посетитель опасен: говорите с ним как можно осторожнее, но весьма твердо. И постарайтесь по возможности быстро от него избавиться. Обещайте ему все, чего бы он ни попросил, однако ограничьтесь обещаниями, пусть и щедрыми. Возле Вашего дома уже стоит машина: его заберут, как только он покинет Вас. Ничего не бойтесь, держитесь спокойно и просто. - В трубке замолчали.

- Спасибо, - сказала Эмма Ивановна. - Могу я узнать, с кем я говорю?

- Можете. Заведующий отделением соматической психиатрии Аид Александрович Медынский. Из Склифософского. Больной не знает меня.

- Я все поняла и... согласна с Вами. Еще раз благодарю Вас. Вы меня очень выручили.

- До свидания, будьте мужественны.

- Всего доброго. Постараюсь.

Эмма Ивановна встряхнула волосами и спокойно взглянула на Станислава Леопольдовича: красивый крупный старик, глаза умнющие - и никаких признаков помешательства. Подумать только...

- У вас совершенно античный профиль, - улыбнулся гость. - Когда Вы говорили по телефону, я вдруг подумал: Эвридика...

Ну вот, поехало... Оказывается, оставаться спокойной отнюдь не так просто. Эмма Ивановна провела рукой по лбу: лоб был мокрым. Систематический бред по поводу античной мифологии. Теперь начнется.

Однако ничего нового не началось.

- Вы так и не ответили мне, - напомнил только Станислав Леопольдович.

- По поводу чего? - Эмма Ивановна уже потеряла нить разговора.

- По поводу того, как Вы сейчас ко мне относитесь... то есть что Вы чувствуете?

Именно сейчас Эмма Ивановна чувствовала только подступающую дурноту - и ничего больше. И не пришли - примчались, прискакали на память слова с бульвара: "У меня болезнь - страшная, неприятная, отвратительная!"

У Эммы Ивановны ноги подкосились: она почти упала в кресло. "Бедняга! думала она. - Вот что это, оказывается, за болезнь. И сам он о ней знает... или иногда знает".

- Как я отношусь к Вам? - спросила Эмма Ивановна чуть ли не беспечно. Я люблю Вас, Станислав Леопольдович.

Старик поморщился: он не поверил ей. Понять бы, какого ответа он ждет...

- И я...- "Боже правый, кто меня за язык тянет!" - я хочу любить Вас вечно. Ведь и Вы этого хотите?

- Еще более вечно? - усмехнулся Станислав Леопольдович.

- Я не понимаю Вас! - она прилежно сыграла полное непонимание.

- Я люблю Вас уже более двухсот лет, - просто объяснился гость.

- Сколько же Вам сейчас?

- Мне двести пятьдесят семь лет. Это тех, которые я помню. Но боюсь, что я не все помню.

Эмму Ивановну затрясло. Она встала и подошла к окну.

- Вы не удивлены? - с интересом спросил сумасшедший.

- Ничуть, - ответила Эмма Ивановна с готовностью. - Вы очень молодо выглядите для своих лет.

Гость опять усмехнулся. На сей раз, усмешка вышла недоброй.

- Самообладание у Вас колоссальное, - сказал он. - Вот уж никогда бы не подумал: там, на бульваре, Вы показались мне совершенно другой.

- Я разная, - поспешила оправдаться Эмма Ивановна. - Но на самообладание не жалуюсь.

- Ну в таком случае...

Что-то, по-видимому, встревожило сумасшедшего: взгляд его сделался беспокойным и каким-то нездешним. Чем она могла его задеть? Вроде бы, вела себя по ситуации...

- В таком случае, - повторил он, - если Вы готовы любить меня вечно, Станислав Леопольдович рассмеялся, и смех его был суховатым, - и если у Вас такая выдержка, я спокоен за Вас: к тому, что я намерен сообщить, Вы отнесетесь как нужно.

Стало быть, начинается уже. И действительно, Станислав Леопольдович начал немедленно. Конечно, это и был тот самый "систематический бред", о котором говорил Аид Александрович Медынский, - кстати, как он узнал, что сумасшедший сейчас у меня... и откуда в Склифософского мой телефон? систематический бред по поводу античной мифологии. Гость пытался убедить ее в том, что перед нею не человек, а тень, сбежавшая из Элизиума. В состав же Элизиума входит, дескать, Атлантида - самостоятельное государство, где последнее время и обретался Станислав Леопольдович в качестве Тени Ученого...

- Какого Ученого? - не выдержала Эмма Ивановна.

Оказывается, неважно какого ученого: имени его, дескать, все равно никто не помнит, давно это было... А годы жизни того Ученого - 1726 - 1798. И якобы Тень Ученого умеет материализовываться чуть ли не во что угодно - в настоящее время материализовалась, например, в человека по имени Станислав Леопольдович...

Между тем совершенно преобразился Станислав Леопольдович: из кроткого, в общем, старика - в оратора, трибуна... маньяка, одержимого. Что пропагандировал он, Господи, перед кем!.. Сумасшедший!

- Значит, Вы все-таки считаете меня сумасшедшим? - Станислав Леопольдович прервался на полуслове.

- Да нет же, поверьте...

Гость неожиданно обреченно взглянул в глаза Эмме Ивановне - и все в них увидел... может быть, даже телефонный разговор увидел. Где-то Эмма Ивановна читала о том, что сумасшедшие дьявольски проницательны. Она съежилась под его взглядом.

- Я так долго готовился к этой встрече. - И Станислав Леопольдович поднялся - впервые за весь вечер; Эмма Ивановна вздрогнула. - Который теперь час? - Он посмотрел на небо.