Золотая цепь

склад ума, благодаря чему установил стиль этих людей. Но я допускал ошибку. Поэтому, экстренно вызвав телеграммой Дюрока и Эстампа, я все-таки был не совсем уверен в точности своих подозрений. Теперь дело ясно. Все велось и ведется тайно. Сегодня, когда вы отправились в экспедицию, я проходил мимо аквариума, который вы еще не видели, и застал там наших гостей, всех троих. Дверь в стеклянный коридор была полуоткрыта, и в этой части здания вообще почти никогда никто не бывает, так что я появился незамеченным. Томсон сидел на диванчике, покачивая ногой; Дигэ и Галуэй стояли у одной из витрин. Их руки были опущены и сплетены пальцами. Я отступил. Тогда Галуэй нагнулся и поцеловал Дигэ в шею. - Ага! - вскричал я. - Теперь я все понимаю. Значит, он ей не брат?! - Вы видите, - продолжал Поп, и его рука, лежавшая на столе, стала нервно дрожать. Моя рука тоже лежала на столе и так же задрожала, как рука Попа. Он нагнулся и, широко раскрыв глаза, произнес: - Вы понимаете? Клянусь, что Галуэй ее любовник, и мы даже не знаем, чем рисковал Ганувер, попав в такое общество. Вы видели золотую цепь и слышали, что говорилось при этом! Что делать? - Очень просто, - сказал я. - Немедленно донести Гануверу, и пусть он отправит всех их вон в десять минут! - Вначале я так и думал, но, размыслив о том с Дюроком, пришел вот к какому заключению: Ганувер мне просто-напросто не поверит, не говоря уже о всей щекотливости такого объяснения. - Как же он не поверит, если вы это видели! - Теперь я уже не знаю, видел ли я, - сказал Поп, - то есть видел ли так, как это было. Ведь это ужасно серьезное дело. Но довольно того, что Ганувер может усомниться в моем зрении. А тогда - что? Или я представляю, что я сам смотрю на Дигэ глазами и расстроенной душой Ганувера, - что же, вы думаете, я окончательно и вдруг поверю истории с поцелуем? - Это правда, - сказал я, сообразив все его доводы. - Ну, хорошо, я слушаю вас. Поп продолжал: - Итак, надо увериться. Если подозрение подтвердится, - а я думаю, что эти три человека принадлежат к высшему разряду темного мира, - то наш план - такой план есть - развернется ровно в двенадцать часов ночи. Если же далее не окажется ничего подозрительного, план будет другой. - Я вам помогу в таком случае, - сказал я. - Я - ваш. Но вы, кажется, говорили что-то о дереве. - Вот и дерево, вот мы и пришли к нему. Только это надо сделать, когда стемнеет. Он сказал, что с одной стороны фасада растет очень высокий дуб, вершина которого поднимается выше третьего этажа. В третьем этаже, против дуба, расположены окна комнат, занимаемых Галуэем, слева и справа от него, в том же этаже, помещаются Томсон и Дигэ. Итак, мы уговорились с Попом, что я влезу на это дерево после восьми, когда все разойдутся готовиться к торжеству, и употреблю в дело таланты, так блестяще примененные мной под окном Молли. После этого Поп рассказал о появлении Дигэ в доме. Выйдя в приемную на доклад о прибывшей издалека даме, желающей немедленно его видеть, Ганувер явился, ожидая услышать скрипучий