Продается детская коляска

- Это ничего не значит, что немножко скрипит, я могу смазать! Вы еще погодите рассматривать, сейчас я оботру. Вот так... Ну?.. Люкс коляска! Что, неправда? Сама бы каталась. Ну?

- Постой-ка, - сказал он в недоумении, - кто коляску продает? Черникина? Это у нее Витя умер?

- Да не орите вы тут! Слышно же... - Нинка слегка ткнула его пальцем в живот и опасливо оглянулась на коридор. - Ну, у нее. А она сейчас... не может с вами заниматься, она мне поручила с вами торговаться. Ну, начинайте осматривать.

Если бы это был автомобиль или хотя бы танк, он бы знал, с чего начинать осмотр, но как осматривают детские коляски, никак не мог сообразить. Деловито нахмурившись, он заглянул снизу туда, где у машины должен бы быть дифер, слегка нажал пальцем на бортик, пробуя, как работают амортизаторы, потом чиркнул спичкой и разглядел маленький металлический квадратик с маркой и многозначительно хмыкнул.

- Нечего тут хмыкать, - враждебно сказала Нинка. - Не новая, а мы за новую и не продаем. Она подержанная, зато качественная!

- Хорошая марка, - сказал он.

- Я это и толкую. Хорошая?.. А где?

Он зажег спичку и осветил облупленную дощечку.

- Не обращала внимания. Медвежонок какой-то? Ну и что?

- Да и надпись "БЭБИ".

- Так бэби означает - для ребятенков. Не мужиков же в ней возить! настороженно глядя ему в лицо, сказала девочка.

- Марка, марка такая. Понятно? Знаменитая марка, мне, пожалуй, подойдет.

- Ну так нечего тянуть кота за хвост, мы дешево не отдадим. Уж самое дешевое... самое маленькое, самое-самое! - набирая все больше воздуху с каждым словом, собираясь и не решаясь выпалить и боясь перехватить, она замерла, и тогда он положил руку ей на плечо.

- Постой, я торговаться не люблю. Сам назначу цену, а ты пойди узнай, согласна она или нет.

- Вот как?.. - недоверчиво сказала Нинка. - Ну, дуйте, послушаем, что вы за покупатель!

- Ты пойди, объясни. Цена для меня не имеет значения. А коляска мне нужна позарез и именно подходящей марки. Ясно? Через несколько часов мне улетать. Далеко. На восток, на север и так далее, это к делу не относится. Там детские коляски - товар исключительно редкий, и цены вольные. Короче... - он еще раз припомнил, сколько у него в той пачке, и назвал цифру, ту самую, что была обозначена на банковской бандероли пачки. - Вот так, это последнее слово!

Сказал и увидел негодующие, возмущенные глаза девочки, смотревшие на него в упор.

- Что это? Треп?

- Девочка, мне некогда тут твои грубости слушать. Иди спроси у владелицы, согласна она - я даю деньги, нет, пойду другую искать.

- Ты что? Может быть, контуженный? - спросила девочка. - На эти деньги десять колясок купишь прямо в универмаге.

- Возможно, но те меня не интересуют, мне марка нужна. Давай-ка я сам пойду у хозяйки спрошу, раз ты не хочешь.

Он шагнул в коридор, но она заслонила ему дорогу:

- К ней сейчас нельзя... Ладно, ты стой тут, я пойду спрошу... Только это серьезно? Подойди сюда к свету, я на тебя посмотрю. Дай честное слово, что не треплешься.

- Честное слово.

- Тогда стой.

Она бегом бросилась по коридору, опять хлопнула дверь, стал слышен ее громкий возбужденный голос, который то прорывался, то притихал в комнате, другого голоса совсем не было слышно. Потом она неуверенными шагами, медленно вышла в прихожую и грубо сказала:

- Ну, давай деньги.

Она взяла из его рук пачку, повертела, отщипнула, заглядывая между листиков банкнот и протянула ему обратно.

- Правда, - сказала она самой себе и заговорила, понизив голос: - Она ничего сейчас не может слушать. Она плохо понимает, какие деньги, сколько, кто дает, ей до всего дела нет... Все плачет. А деньги ей нужны, хотя она не понимает, потому что ей надо уезжать отсюда к своим, а она стесняется: они старики, у них у самих в кармане блоха на аркане. Понял? Так что нечаянно это подходяще получается, что ты явился. Я ей сказала только, что продала коляску, а сразу не скажу за сколько, а то она еще не возьмет и нас с тобой выгонит. А ты поскорей уезжай, а тогда я отдам ей деньги и скажу: чем я виновата, псих какой-то купил... или спекулянт колясочный, скупает их, возит и на Северном полюсе продает, да? Только я-то сама тебе не верю.

- Кончим мы когда-нибудь разговоры? - с досадой сказал он. - Мне ведь некогда. Самолет улетит!

- Давай!

Нинка осторожно, с опаской взяла пачку, взвесила на руке, надула щеки, сказала "у-фф!" и унесла деньги в комнату Черникиной. Через минуту неторопливо вышла, тихо притворила дверь и минуту стояла не двигаясь, настороженно прислушиваясь к тому, что делается в комнате. Потом подбежала к нему на цыпочках и, сделав страшные глаза, зашептала:

- Теперь живо, забирай коляску. Сматываемся быстренько... берись за ручку, я помогу!

Они вдвоем выкатили коляску на площадку, подняли, потащили вниз.

- Она и не поглядела! - таинственно сообщила Нинка. - Сказала: "Положи деньги на комод!.." А потом глянет, увидит - ахнет.

Они выбрались на ступеньки подъезда со львом, и старичок еще издали закричал:

- Ну как, выторговали? Сколько дали?

- Вот жаба, - тихо проговорила Нинка и омерзительно слащавым голосом громко добавила: - А у вас, дедушка, на носу черти ели колбасу! Ах, извиняюсь, это каша, вы оботритесь, а то мухи заедят.

- Ну, прощай! - сказал он девочке и поскорее, чтоб больше ничего не слышать и не видеть в этом дворе, покатил коляску к воротам.

Вот уж этого он не предвидел, что ему придется пробираться по улице среди прохожих и катить совершенно неизвестно куда детскую коляску. Он об этом как-то не подумал. Казавшаяся очень простой мысль: закатить коляску в первый попавшийся подъезд, бросить там и поскорее уйти - оказалась неисполнимой. Почему-то на него с коляской все смотрели, повсюду по случаю хорошей погоды женщины прогуливали или покачивали в колясках ребят. Он никогда не думал, что человек с коляской так неловко себя чувствует среди обыкновенных бесколясочных людей, которые свободно идут, размахивая руками, не привлекая к себе ничьего внимания.

Стискивая от досады зубы, покатил он свою коляску по дорожке скверика. Навстречу ехала другая колясочка с малышом. Катили ее двое парней с одинаковыми челками, в черных модных пиджачонках - похожие на музыкантов из джаза.

В ту минуту, когда их коляски встретились на дорожке, парни разглядели, что его коляска пуста, и заулыбались.

- За пассажиром отправили? А?

Парни в дешевеньких вечерних костюмах, с модерными прическами - точно прямо с танцульки, да вернее всего и в самом деле недавно оттуда, - теперь так дружно и покорно вдвоем катившие колясочку, показались ему симпатичными, и неожиданно для себя он улыбнулся им в ответ.

- Приходится! - сказал он им в тон.

Парни сочувственно, понимающе подмигнули, и они разъехались.

И тут, случайно обернувшись, он с раздражением заметил, что Нинка неотступно следует за ним, отстав на несколько шагов.

- Чего ты мучаешься? - крикнула она. - Вон же такси стоит!

- Правильно, - сказал он с невольным облегчением и, выбрав момент, столкнул задребезжавшую коляску с тротуара, покатил через улицу к одинокому такси на углу.

Обогнав его, Нинка бегом пересекла улицу, отворила дверцу и с размаху плюхнулась на сиденье рядом с водителем и как раз успела с треском захлопнуть дверцу перед самым носом возмущенного до глубины души мужчины.

Он рывком распахнул дверцу, всунул голову и яростно кричал Нинке что-то невнятное, чего было нельзя расслышать, так как голова была вся в кузове машины. Можно было только понять, что он грозит ей чем-то несуразным и взбешен больше всего тем, что бежал наперерез Нинке и опоздал на три секунды вскочить и захлопнуть дверцу перед ее носом.

Тут подоспел он сам с коляской, распахнул заднюю дверцу и стал неумело складывать и вталкивать непослушную коляску. Шофер сложил руки на груди, как Наполеон, откинулся на спинку и объявил, что вообще никуда не поедет, раз трое пассажиров подняли у него такой скандал, но тут Нинка опять захлопнула свою дверцу и сказала шоферу, ткнув через плечо пальцем на заднее сиденье, где он все еще возился, устраиваясь с коляской: