По лестнице

Маленький человек отходчив, все быстро прощает и забывает. Мама же другое дело. Она лежит на диване, ничего не может есть. Только все говорит, говорит...

А то, что происходит вокруг, действительно, можно назвать детским праздником. У старших детей - игра в рифмы, потом фанты. Смех, призы. Маленькие водят хоровод вокруг елки, отгадывают загадки. Один из присутствующих пап с завязанными глазами отгадывает на ощупь, где чей ребенок. Взрослые весело и увлеченно занимаются с детьми. Нет, не занимаются, а просто вместе с ними радуются. Вместе, а не отдельно, за своим взрослым столом.

Степка, качаясь на канате, спрашивает у Симиной мамы:

- А сколько Вам лет?

- А как ты думаешь?

- Ну-у-у... Сорок?

- Сорок пять.

- Ого-о-о!

На самом деле шестьдесят пять. Все смеются.

- А нам на Рождество мама подарит сестричку, - сообщает один из Симиных мальчиков.

- На Рождество уже не успею, - замечает Сима.

- У вас нет девочки, - говорит Маша. - Вам нужна дочка. А нам никто не нужен.

- Ну почему же, - нерешительно сомневается мама. - Хорошо, что у нас дети есть. Что бы мы без них делали?

Все опять весело смеются.

На прощанье их грузят подарками, провожают до метро, даже до самого "опасного" места с дежурной. Это, конечно, не обязательно. Крайне редко бывают такие дикие случаи.

Протискиваются в вагон. Как-то внезапно находятся свободные места, у детей в руках неизвестно откуда - яблоки. Они весело жуют. Тут же рядом стоящая женщина подает маме какой-то пакет:

- Вам передали.

Там банка варенья. Мама смущенно озирается, не зная кого благодарить.

Вагон пустеет. Привязывается с разговором подвыпивший мужик. Сует десятку. Как отвертеться? К тому же рядом останавливается и пристально смотрит неизвестная девушка с ребенком на руках. Дать ей что ли десятку?

- Это она думает, что ты тоже работаешь на линии, - поясняет пьяный спутник. - Без спроса.

Конкурент.

Наконец, их станция. Сопровождаемые взглядами всех неспящих пассажиров этого вагона, они выходят.

Маше опять "ноги мешают ходить". Конечно, день был трудный. Сначала храм, потом гости.

- Возьми меня на ручки, - жалобно просит дочка.

Папа!!! Встречает их! Какое счастье! Как обессиленная мама его любит, несмотря на алкогольный запах, пять долларов, закончившийся корвалол и все такое прочее. Он берет Володю, Машу, сумку с подарками. Только маму уже не может взять.

Повеселевшая Маша говорит маме:

- Я у нас еще маленькая. Скрипки у меня нет. А ты уже подросла.

Дома. Постелить постель. Уложить детей. Редко все это родители делают так дружно, вместе. Папино соучастие вдохновляет и бодрит маму, которой недавно казалось, что она уже "живой труп". Вытирает дочку, надевает на нее ночную рубашечку. Володя шумит на кухне.

- Воткни ему пробочку! - кричит мама папе.

Сразу становится тихо. Значит, Володя получил пустышку.

- Володя у нас неумытый трубачист, - говорит Маша.

- А кто такие трубачисты?

- Это такие мойдодыры.

- Кто-кто?

- Ну, грязнули.

Мама замечает, что Степан уже безмятежно спит, весь обложившись подарками.

Теперь возятся с Володей. Это, пожалуй, самые светлые минуты в их семейной жизни. Купают. Потом медлят с одеванием и укладыванием.

- Ах ты карапуз наш любимый.

В комнате темно. Двое спят. И еще трое - на кухне. Какими бесчувственными "чурбанами" были они, когда рождались старшие дети. Что их беспокоило и заботило тогда? Это ведь, и правда, великое утешение - иметь потомство. Только сейчас они это понимают, хотя стало так трудно жить.

x x x

А почему это у нас свет настежь включен, - спрашивает сверху проснувшийся позже всех Степа.

- Уже утро, - отвечает снизу Маша.

- Неохота вставать. Я очень часто плохо себя чувствую. Даже каждый день, по-моему.

- А каково папе, ты подумал? - отзывается мама, раздвигая занавески. Он уже на работе.

- Папа целый день в этой дурацкой парикмахерской, - произносит Маша.

- В мастерской, - поправляет мама.

Ба-бах!!! Это Степан спрыгнул на пол. День начинается.

Святки позади. Крещенский сочельник. Мама, едва успев сварить суп, несется по направлению к детской поликлинике. Впереди нее летит в коляске младший сын. Он проходит курс общеукрепляющего массажа.

"И зачем я бегаю сюда? Делала б сама по книжке," - как обычно, опаздывая, думает мама. Папа эту беготню не одобряет.

После поликлиники мама заскакивает заплатить за квартиру. Получает "нагоняй" от незнакомой бабушки за оставленную без присмотра коляску. Возвращается домой. Теперь нужно доставить Машу на занятие к логопеду.

- Большое спасибо, тетя Шура, - забирая дочку, говорит мама.

- А что ты хочешь мне дать - яблоко или пирожок? - спрашивает Марья.

- Мы по дороге что-нибудь купим, - застегивая дочкино пальтишко, отвечает мама.

- Ой, пропали вы, девки, - сокрушенно качает головой соседка.

Они выбегают на улицу. Володя опять летит впереди.

Детская студия. Теперь надо раздеть, переобуть, причесать. Володя за дверью раздевалки ревет. Потом смолкает. Наверное, кто-нибудь подошел покачать. Маша, нарядная, причесанная, топает по лестнице.

- Не забудь поздороваться, - напутствует снизу мама.

"И что же это я, как лошадь, ношусь? Мешок овса привязывать надо. Может, прав папа, надо и с Машкой дома заниматься? По книжке?"

Теперь она держит путь в школу. Встречать сына.

- А откуда взялось выражение "крещенские морозы"? - спрашивает Степа, хлюпая по лужам.

- Постой тут с коляской. Я зайду за скрипкой. На, съешь пока бананчик.

Они снова идут в студию. Мама на ходу кормит своих мальчиков фруктами.

Маша заниматься закончила. Степа начинает. Педагог по скрипке спрашивает у мамы:

- А зачем вам частные занятия? Вы же все-таки материально не очень обеспечены.

- Да-да! - радостно отвечает мама. - Давайте пока отложим.

Ох, какая гора с плеч свалилась!

Возвращаются домой без Степы. Ждут его к обеду.

После обеда дети категорически отказываются гулять.

- Ну, как хотите! А я на час выйду с Володей. Для профилактики рахита. Буду рядом. Если что, зовите.

Сразу же начинаются разнообразные "если что".

- М-а-а-м!

- Что? - она отрывается от журнала.

- Можно я не буду делать сейчас математику?

Через пятнадцать минут опять раздетый Степа выглядывает на улицу.

- Мам! Нам скучно.

- Порисуйте.

Еще через некоторое время они появляются оба.

- Мам! Я говорю ей, что голубой - это холодный цвет, а она не верит.

- Домой! Вы простудитесь.

Подойдя к подъездной двери, мама громко напутствует детей:

- Теплые цвета - зеленый, желтый, оранжевый. А кто вам разрешил без меня гуашь брать?

Еще пятнадцать минут.

- Мам! Ну что ты такая ненагульная?

- Уйдите! Вы как бледные поганки. Дети подземелья.

- Мы не Емели, - неправильно понимает Маша.

- Мы включили "По щучьему велению".

- Вот и бегите, слушайте.

- Ну, ты скоро?...

Еще полчаса. Высовывается сын:

- Мам, мы тут так весело играем. Давай, ты будешь наша мама?

- О, это трудно себе представить, - говорит мама, поворачивая коляску в сторону дома. - По-моему,

холодает. Может, ты еще и поймешь, откуда взялось выражение "крещенские морозы".

Дома сразу просыпается Володя и громко требует, чтобы его выпустили из коляски. Старшие осаждают маму каждый со своими проблемами. Стараются перекричать друг друга, сердятся.

"По одному, пожалуйста, говорите," - требует мама и тоже сердится. Она судорожно срывает с себя одежду. Достает малыша. Тот все еще шумит.

- Володя, ты - дурацкий, - ругает его сестра. - Мамочка, вот, что я нарисовала.

- Это что?

- Пейзаж.

- Молодец. А почему облако желтое?

- Это теплое облако.