Прозрение

Она протянула ему сто рублей, и вдруг ей очень захотелось, чтобы он оттолкнул ее руку, не взял у нее денег, захотелось так, что защемило сердце, но бывший Андрейка быстро схватил бумажку, скомкал и как-то воровато сунул в свой карман. Людмила Васильевна с каким-то непонятным облегчением шагнула навстречу мужу. Сергей увидел ее, широко и радостно улыбнулся, кинул взгляд в сторону буфета, бомжа, удивленно спросил:

- Кто это?

- Какой-то бомж! - легко ответила она. - Я кофе пила, а он пристал: дай десятку, пришлось дать!

- Ну и умница! - обнял ее за плечи Сергей. - Кофейку захотелось?

- Кофе тут такой противный, - прижалась он к нему нежно, и они пошли к кассе. - Андрейка сам билет берет, - сказала она.

Ночью в купе она тихо плакала на своей нижней полке, отвернувшись к стене, плакала легкими слезами. Ей казалось, что она вернулась домой из какой-то далекой страны, где была в добровольной ссылке по собственной глупости, по какому-то непонятному капризу, из-за чего ее самые близкие и любящие ее люди, сын и муж, невинно страдали, и теперь ей страшно было жалко их, хотелось каяться перед ними, встать на колени, целовать их и каяться! "Господи, Господи! - повторяла она про себя. - Прости меня, простите все! Как я глупа, как глупа!"

10 января 2000 г.