Сборник рассказов

- Начальство куплено,- успокоил тот, кого назвали Сережей. - Среди друзей старичка важный чин был. А лопаты в лопухах. Он неглубоко погребен, нарочно...

Показалась луна, и две мужские фигуры - молодых мужчин лет тридцати с лишком - окончательно прояснились. Шли словно по ночному небу.

Могила Питонова была свежа. Уединенное кладбище это укрылось в самое себя своей заброшенностью. Друзья остановились около надгробья, зажгли карманные фонарики, последний слог "ов" был почему-то стерт, и четко различалось только "Питон".

- Ты его видел при жизни? - спросил Виктор.

- Сумасшедший чуть-чуть был старичок, - кивнул Сергей. - Очень Бога боялся. А себя любил. Потому и спятил перед смертью.

- Так чего ж с него взять? - усомнился Филимонов. Выглядел он старше Сергея, и тело его было внутренне скрючено, только глаза смотрели вдаль.

- Не в нем дело. Это только повод, - ответил Сергей. - Вот видишь эту книгу? Она поможет нам улететь и понять. Улететь с возвратом.

Книга была положена на камень.

- Спокоен ты очень, Сережа, - засуетился Витя, неловко дергаясь на одном месте, - ишь, неугомонный. Все тебя несет и несет... А куда? Здесь ведь тепло... - заскулил, сомневаясь, Филимонов.

- Садись, старик, около камня. Мы сделаем первый шаг. Разрывать ничего не надо. Я все беру на себя, а ты слушайся.

- Ну, сядем, сядем,- трусливо отговаривался Филимонов.

Присели. Вдруг раздался шелест. Сразу из кустов возникло существо, совершенно невнятное, нелепое и вместе с тем уверенное и страшноватое. Выглядел он помято, словно его жевала потусторонняя вселенская челюсть. Глаза светились, но светом другого сознания.

- Ребята, ни-ни, - издал он вполне человеческий звук и приблизился к ним.

Филимонов упал. Но Сережа (фамилия его была Еремеев) только побледнел и впился глазами в существо.

Оно еще больше очеловечилось.

- Нельзя, ребята, - хрипло сказало оно, - не тревожьте... Закурить есть? Зовут меня Коля Климентьев.

И он как-то подголовному, по-земному подошел к Сереже, вопрошая. Но туг же ловким и артистическим движением ноги сбросил книгу с камня. Она упала на могилу.

Сережа встал. Был он строен, где-то даже красив, но слишком значителен изнутри, чтобы его внешняя красота ослепляла.

- Есть, - ответил снизу, с земли Филимонов.

Климентьев закурил. Тут Еремеев заметил, что на незнакомце короткое пальто, хотя стояло жаркое лето.

- Нам нельзя, а им можно раскапывать? - спросил Сергей, показывая на могилу.

- Друзьям-то его? Они же пустяшные, - хмыкнуло существо. - А вам ни-ни... Не туда лезете.

- Кто ты? - спросил Еремеев.

Этот вопрос совершенно ошеломил Климентьева. В ответ он вдруг стал подпрыгивать (как бы вокруг себя) и дико хохотать. Он так трясся от хохота, что с него стали падать какие-то насекомые. Лесная мышь сбежала с могилы.

Сергей остолбенел.

Филимонов тем не менее неуклюже поднялся с земли, бормоча:

- Ведь говорил же я, говорил, не бери книгу...

Хохот существа делался все пространнее и пространнее. Казалось, хохотала Луна или сама Вселенная. Ничто не могло его остановить.

Климентьев внезапно оборвал смех.

- Пойдемте со мной, - миролюбиво предложил он. - А этот, - он указал на могилу, - пусть. В глубь пошел, но не в вашу сторону. Не мешайте ему.

Друзья (Филимонов и Еремеев) поплелись с кладбища. Прихватили и книгу. Впереди шел Климентьев.

Тенями выскользнули из ворот.

В стороне, на отшибе, стояло другое существо, по виду женщина. Она просила милостыню - но у кого? - кругом была пустота и ночь, Словно чего-то ждала.

- Лизанька, - улыбнулся Климентьев. - Из моих.

И он помахал ей ручкой.

- Чудные вы, смертные, - верещал по пути Климентьев, словно стал бабою. - Даже самые умные из вас - такими порой бывают глупцами, - сплетничал он. Недотепы...

Филимонов угрюмой тенью молчал, подавленный, а Сережа бесконечно улыбался. Синие глаза его совсем уплыли.

- Вот и хвартера! - вдруг прокричал Климентьев серьезно. И распахнул калитку в маленький дом. Вокруг был одинокий поселок - безразличный в своей пустоте.

"Затянул он нас", - подумал Сергей.

- Проголодались вы у меня, проголодались, - шутил Климентьев в комнате, сбросив пальто и бегая чуть не по стенам.

А потом вдруг - как бы с потолка - сказал:

- А ведь вот вы не боитесь меня, Сережа. Знаете - вы защищены...

И тут же оказался рядом, за столом, с бутылкой водки в руках. Керосиновая лампа освещала влажно-мрачную теплую комнату с невидимым по углам.

- Варя! - окликнул Климентьев через плечо.

Никто не появлялся. В комнате зияла тишина. Картошка как бы дымилась на столе.

Филимонов тупо уставился на сундук, крышка которого вроде шевелилась...

- Верьте нам, - дружелюбно осклабился Климентьев.

Филимонов как-то угодливо (особенно по отношению к себе) опрокинул стаканчик водяры в нутро, которое потеплело. Филимонов оживился.

- Вот вы какие, - хихикнул он, глядя на Климентьева и расхрабрившись. Не ожидал, не ожидал...

- Вы, смертные, много чего не ожидаете, - поучительно согласился Климентьев, хрустнув огурцом.

Сережа смотрел на него, пламенея, и что-то шептал.

"Не бес это, даже особый, а труп человека, покойник, ставший божеством", - почему-то подумал он.

- А вот вас я не понимаю, - стукнув вдруг стаканом об угол стола, резко сказал Климентьев, обращаясь к Сереже. - Вы очень русский человек, как и ваш великий друг Андрей. И вы слишком многого хотите для этой маленькой Вселенной. А я устроился хорошо... благополучно!

- Кто ты?!! - закричал Еремеев.

И опять, как в замкнутом круге, раздался нечеловеческий хохот. Водка была выпита, Филимонов снова упал, хохот продол жался, но в нем уже был выход - в какую-то Вселенную за окном.

Сергей неожиданно стал что-то быстро говорить Климентьеву. Тот, хохоча, отвечал, и его хохот был более серьезен, чем ответ. Вся комната наполнилась мраком и смехом. Хохотал даже воздух.

- Ничего, ничего не спрашиваю! - отчаянно выкрикнул Сергей.

И внезапно - или ноги сами пошли - их вынесло на улицу. Существо осталось внутри. Но потом дверь в этот маленький дом отворилась, и появился пляшущий Климентьев, а за ним тень - чья непонятно. Лицо Климентъева было при этом каменно-холодным и даже надменным.